Слово Гермионы

Главное, что первый, второй и третий курсы валят толпой в Дуэльный Клуб.

Дабы дело шло лучше, главными тренерами ставим близнецов, а остальную часть команды определяем в помощники. Типа бегать по рядам школьников, поправлять стойки и направлять палочки, чтобы не в затылок соседу, а всё-таки в мишень. Каких-то планов составлять не стали, парни просто отмахнулись. Мол, не дури Гермиона, научим их правильно палочки держать, стоять, дышать и выхватывать, а там уже и учебный год закончится!

Почесав в затылке, признаю их правоту.

И вы знаете, первое занятие проходит на ура. Год позаниматься, и будет боевая сотня «Ёжиков», да.

После занятия, весьма надо заметить выматывающего, дружной троицей топаем к Хагриду.

В конце апреля — а на дворе, как-никак уже 25 число — погода возвращается к теплу и сухости. Склон от школы до хижины Хагрида подсох, и нам не грозит изваляться в глине и грязи. Даже местами пытается вылезти первая трава, но глотки весеннего воздуха уже не умиротворяют. То есть и так спокоен, но вот это ощущение полного внутреннего покоя так ни разу не повторилось.

Гарри и Рон обмениваются репликами, смысл которых сводится к тому, что если кто и знает, где Дамблдор, то это точно Хагрид. По одной из версий — романтичных, но неправильных — директор прячется в Запретном Лесу и ждёт, когда наступит момент прихода на помощь. Не стал разочаровывать парней утверждением, что если кто в Хогвартсе в курсе, то это Снейп. В сущности, думаю, директор вообще никому ничего не говорил, но если, то Снейп.

Чем сейчас может заниматься дедушка Альбус?

Бродит невидимым по Хогвартсу, ища следы василиска? Крутит дальше интригу с министром и советом попечителей? Утешает родителей пострадавших Префектов? Могу только развести руками. Но мысли о невидимом директоре неожиданно возвращают к так и не доделанному год назад прибору магического видения. Фокусирующую линзу доделал, но тестировать что-то боязно. А ну как взорвётся прямо на груди?

Прибор же предоставляет прекрасную возможность отвлечься и потянуть время. Вроде делом занят, ваяю полезную штуковину, хе-хе. Самообман чистой воды, конечно, но что-то линза не внушает доверия. Интуиция пополам с паранойей нашёптывают, что рано переходить к практическим испытаниям. Надо, мол, вначале ещё допилить, придумать безопасный способ тестирования, а уж потом набегать. Да и вообще, Хагриду вон обещал палочку сделать, и перо феникса лежит заначенное, и вообще, ещё неизвестно, как оно повернётся с директором. Поставят кого-нибудь нового, и придётся срочно перебазироваться, тут-то нам Хагрид и пригодится.

Устрою, как изначально планировал, землянку в Запретном Лесу и буду партизанить.

Под такие скачущие мысли, приходим к егерю. Хагрид, что называется, сидит на завалинке возле хижины. Рядом, развалясь и подставив пузо солнцу, а уши Хагриду, нежится Клык. Лесничий рассеяно почёсывает собакена, разглядывая огород, и тяжело вздыхает. Борода Хагрида висит клочками, как будто он рвал её прямо на себе.

В глазах гиганта грусть-тоска, размером с озеро возле Хогвартса.

— Привет, Хагрид!

— Привет, — вздыхает егерь. — Рон, Гарри, Гермиона.

— Что-то случилось? — наконец-то догадываются парни.

В защиту парней надо заметить, что Хагрид всегда выглядит неунывающим и жизнерадостным. Даже все его треволнения, как правило, сводятся к тому, что кто-то из «милых пушистиков» болеет, поцарапался или прищемил лапу. Возможно, это просто влияние размеров егеря. Когда кто-то превосходит тебя по всем трём измерениям, невольно кажется, что и жизнерадостность пополам с оптимизмом должны возрастать соответственно, в кубической зависимости. Возможно, именно поэтому толстяков по умолчанию считают добродушными?

— Великий человек Альбус Дамблдор, — вздыхает егерь.

Мгновенной вспышкой приходит понимание. Пятьдесят лет назад Хагрида обвинили в смерти девочки и открытии Тайной Комнаты. Дамблдор отстоял юного Рубеуса и оставил в Хогвартсе. Теперь комиссия с министром подъехала в гости, и угадайте, кто главный подозреваемый? Ага, товарищ Хагрид, и по идее он уже должен был ехать в Азкабан. Но вместо этого сидит на пороге своей хижины и вздыхает.

Следовательно, директор выторговал неприкосновенность Хагрида в обмен на беспроблемный отход в сторону с поста. Хе-хе, можно не сомневаться, что потом дедушка Альбус триумфально вернётся, и никто не сможет его обвинить в том, что он не держит слово. Ведь ушёл в сторону? Ушёл. Дамблдор ведь не обещал, что не будет возвращаться?

— Так что случилось? — нетерпеливо переспрашивает Рон.

В окно хижины протискивается феникс директора и недовольно кричит. Однако.

— Вот, Фоукса оставил и ушёл. Говорит, ты — Хагрид невиновен, и я докажу! Министр того, хотел под стражу взять, но Дамблдор не дал. Ух, как они тут ругались! Хижина тряслась.

Ага, значит эти два амбала всё-таки силовики и должны были прихлопнуть Хагрида, если тот чудить начнёт. Министр, получается, повернул все так, что привёз защиту в школу. Интересно, сам извернулся, или с подачи Дамблдора? Интриги, понимаешь, мадридского двора. Устроили игрища вокруг пострадавших школьников. Элита, блядь.

— Тебя хотели арестовать, Хагрид? — с какой-то болью в голосе спрашивает Гарри.

— Дык, того-этого, говорят, ты же Тайную комнату открывал! Выждал, говорят, пятьдесят лет и снова за старое! Я им того-этого говорю, мол, ошибочка вышла, и давайте, понимаешь, к Арагогу в гости пойдём, а они…

— Кто они?

— Да Министр и этот, Люциус Малфой, — машет рукой егерь. — Стоял тут такой расфуфыренный, попечитель, понимаешь. Заботимся о школе, говорят, надо, говорят, меня изолировать. А Дамблдор им не дал, да. Великий человек Альбус Дамблдор.

Даже немного жаль, что не слышал тот разговор. Словесные кружева тут, наверное, плели такие, что акромантулы Хагрида во главе с Арагогом удавились бы, на собственной паутине, от зависти.

— Так ты не знаешь, где директор Дамблдор? — настойчиво спрашивает Рон.

— Говорю ж, того — этого, ушёл. Феникса вот оставил.

Подтверждая его слова, огненный птиц снова недовольно кричит. Хммм, с такими голосовыми данными и вправду можно василисков влёт глушить. Ничего, мы и сами можем не хуже, а-ля баньши.

— Жаль, мы думали, что Дамблдор у тебя, — скисает Уизли. — Чтобы если что, так рррраз и всё!

— Как мы теперь без Дамблдора, — егерь закрывает лицо руками.

Плечи его начинают трястись. Тихо тяну парней за мантии, и также тихо, но настойчиво говорю.

— Идём отсюда.

— Но мы же…, - начинает Рон и осекается.

— Идём. Каждый имеет право на минуту слабости.

Глава 18

За следующую неделю атмосфера немного разряжается. Патрули патрулируют, маги бдят, школьники бегают кучками и под присмотром учителей, в общем видимые и понятные всем меры безопасности снимают напряжение. Не до конца, но все же школа перестаёт напоминать дурдом в момент переезда. Свою роль ещё играет и то, что Дамблдор предусмотрительно оставил заместителем именно Минерву МакГонагалл. Строга, но справедлива, и, добавлю от себя, учеников строит в две шеренги одним взглядом.