Слово короля. Часть первая

Перед глазами, на видимых, лишь одному ему, голографических проекциях в воздухе зависли строчки текста так и не отредактированной им речи. Сколько бы он не пытался, но слова, так и не складывались в красивую и стройную речь, которую он должен был произнести прямо сейчас. Впервые в его жизни, приверженность привычке самому писать свои выступления сыграла с ним злую шутку. Наверное... Нет, со сто процентной вероятностью, у Минерва имелся на такой случай запасной текст, составленный спитчрайтерами из его администрации. Локену стоило только попросить и через пять минут на его стол лёг бы нужный текст, составленный с учётом всех необходимых политических повесток, важных на данный момент.

Но он этого так и не сделал. Гордость попросту не позволяла ему признать поражения. Особенно в том, что он умел и умел хорошо.

И по этой причине, он сейчас стоял, замерев перед всеми этими людьми. Локен видел, как стоящая в нескольких метрах от него Минерва смотрела на него с непониманием. Видел, как собравшиеся люди затаили дыхание в ожидании его слов, но не понимали, почему он всё ещё молчит.

Поэтому, когда он наконец заговорил, многие удивились. Ведь произнесённые им слова полностью отличались от того, что было подготовленно в брошюрах.

— Война... Война, никогда не меняется, — тихо и печально произнёс Говард. — И она никогда не исчезнет из этого мира. Война — это сама суть человечества. Высочайший пик развития соперничества между людьми. Она всегда была, есть и будет в дальнейшем. Испокон веков, люди убивали друг друга. Те, кто говорят, что человечество не развивается — вы не правы. Взгляните на нас сейчас. Мы добились невероятного технического и социального прогресса. Мы заселяем новые миры, делая их пригодными для обитания. Превращаем безжизненные пустыни в богатые жизнью оазисы. Мы идём вперёд, не страшась бескрайних просторов космического пространства. И мы по прежнему, продолжаем убивать друг друга.

Локен замолчал на несколько мгновений, пройдясь взглядом по собравшимся. Повернувшись, Говард указал на огромной нос дредноута, находившейся в ста метрах за его спиной и хорошо видимый через широкий обзорный иллюминатор. Мрачный, покрытый бронёй гигант, зависший в космической пустоте с погашенными габаритными огнями. Тень от нависшей над носом части стапеля скрывала название дредноута, нанесённое на его правую скулу.

— Тот, кто говорит, что человечество не развивается, пусть взглянет на этот корабль. Вот оно, настоящее, подлинное произведение истинного искусства. Ни одна картина и ни одна скульптура во всём мире не сравнится с ним. Ведь это — творение не одного, но тысяч и тысяч людей. Этот корабль, венец нашего технологического творения. Продукт сотен инженеров и конструкторов, приложивших все свои знания и таланты для его создания. Ни одна картина или же скульптура не сможет воплотить в жизнь идею, что послужила причиной её создания. Этот же корабль, может. Он и его собратья станут щитом и мечом нашего государства...

***

Минерва стояла в нескольких метрах от помоста, сложив руки на груди и наблюдая за произносящий речь мужчиной. В сложенных на груди руках, она держала электронный планшет с заранее подготовленной копией речи, что была написана её людьми под чутким руководством самой Минервы. Когда Говард начал говорить, она впала в короткий ступор, посколько произносимые им слова не имели ни какого отношения ни к подготовленному ей тексту, ни к тому жалкому подобию, которое смог составить сам президент.

Состояние Локена заставляло её нервничать. Она прекрасно знала, что он всегда сам писал свои речи и тем не менее, у неё всегда была подготовлена запасная версия на тот момент, если что-то пойдёт не так. Минерва читала тот вариант, который был загружен в проекторы. Даже она признавала, что это была ужасный текст. Перегруженный словами о грядущих трудностях, реверансам в сторону «важных» политических повесток и расшаркиванием перед различными политическими группами, представители которых сейчас собрались здесь.

Она их ненавидела. Всех этих чванливых и зазнавшихся сенаторов и прочих политических приживал, что в массе своей составляли партию Хартистов. Обстановка в партии и раньше напоминала клубок ядовитых змей. Злобно гудящий пчелиный улей, который кто-то неосмотрительно тыкал палкой. Минерва терпеть их не могла. Каждый раз её чуть ли не тошнило, когда приходилось общаться с ними, улыбаясь сквозь силу и сохраняя дружелюбную улыбку на лице. Ей больше хотелось просто плюнуть им в лицо, и выцарапать глаза, что жадными и раздевающими взглядами скользили по её фигуре. До Минервы доходили мерзкие слухи о том, что президент не против иногда поразвлечься со своей личной помощницей. Эти пересуды приводили её в бешенство сразу по двум причинам.

Во первых. Они не имели ничего общего с реальностью. Кто бы, что бы ни думал о президенте, но Говард Локен был слишком... Он был истинным джентельменом в том, что касалось общения со слабым полом.

А во вторых... Минерва была бы рада, если бы это было правдой. Ведь она любила этого мужчину.

Она влюбилась в него ещё в то время, когда двадцать лет назад он взял её на должность своей личной помощницы перед вступлением в верденский конгресс. Она была его правой рукой почти семнадцать лет, помогая Говарду подниматься всё выше и выше по хрупким ступеням политической лестницы власти. Её покорил этот уверенный в себе и своей цели мужчина, что шёл вперёд не смотря на все трудности, что вставали на его пути. И она всегда была рядом, стоя за его плечом и готовая помочь в любой момент. Сколько тонких намёков было с её стороны... Она уже и не могла счесть всех раз, когда осторожно намекала ему о своём интересе. Но, всё это было бессмысленно. У Говарда Локена небыли ни жены, ни детей. Всю свою жизнь, он посвятил тому, чтобы добраться до вершины власти в государстве. Улучшить его. Сделать так, чтобы всё работало правильно. Этой цели, он подчинил всю свою жизнь.

И от того, ей ещё больше были ненавистны большинство из собравшихся здесь «сторонников» президента.

По какой-то причине, люди не понимают или же просто не хотят понимать, насколько трудной является та работа, которую делал Говард.

Невозможно взять и стать президентом. Путь до заветного кресла на вершине Башню Мюрата представляет из себя проложенную через ночной лес тропу, полную капканов и рычащих, алчущих до свежего мяса хищников. Ради получения поддержки своей кандидатуры Локену приходилось вступать в союзы и договариваться с сотнями людей. Услуга тут. Уступка там. Обещания для одних. Послабления для других. Так и выглядит дорога к власти. И далеко не всегда эти договоры и союзы могут существовать в согласии с совестью Говарда Локена. Но не смотря на это, ему приходилось переступать через собственную гордость ради получения поддержки тех, кто был ему необходим.

У президента не могло быть друзей. Лишь политические сторонники, готовые в любой удобный для них момент стать противниками.

Мало кто понимает, насколько одиноко чувствует себя человек, занимающий это кресло. Общественность слишком часто винит президента в неудачах правительства, даже не понимая, что принятые «неудачные» решения, иногда бывают необходимы для того, чтобы более важные и полезные были приняты и работали.

Слушая слова президента, Минерва понимала. Он говорит наобум. Произносит речь без какой либо подготовки, говоря исключительно лишь то, что думает. А люди вокруг неё слушали и тихо комментировали каждое слово, рассасывая их с той или иной стороны. За её правым плечом послышался тихий смешок. Кто-то пробормотал о излишнем романтизме. Другой же ни как не мог понять, когда президент вернётся к той части речи, что интересовала именно его, не способный понять своими скудными мозгами то, что произносимые слова не имели ни какого отношения к выданным брошюрам с коротким содержанием выступления.

Её это бесило. Злило до дрожи в пальцах, что судорожно сжимали прижатый к груди планшет. Неужели эти свиньи не понимают, что сейчас происходит перед их глазами? Неужели, они не могут осознать, сколь редкое зрелище происходит перед ними? Наверное, впервые на их памяти, президент говорил от чистого сердца, а не читал заранее заготовленную и устраивающую всех речь.

Её глаза неотрывно наблюдали за стоящим за трибуной мужчине. Говард Локен так или иначе хотел сделать Верден лучше. Он приложит для этого все силы, которые у него были. И Минерва знала, что он отдаст ещё больше для того, что бы сделать это. Не важно, ошибался он или нет. Будут ли его решения правильными или же ошибочными. Здесь, сейчас, она видела человека, который был полностью поглощён своей целью.