Слово павшего

Тихо. Темно. Страшно. Вернее, боязно. Вроде интуиция помалкивала и ни о каких опасных происшествиях не предупреждала, но… Наверное, это из-за атмосферы. Ощущение гнетущей тайны, смерти – всего того, что исходило от некоего живого создания, чью магическую сущность я чувствовала, но не могла разгадать, и чье скрытое присутствие здесь лишь угадывала, но не понимала толком, где именно сие творение природы прячется. А если воспользоваться фирменным обонянием и отыскать его по запаху? Делать-то больше нечего…

Остановившись, я сосредоточенно зажмурилась и повела носом. Глухо. Как в танке. Из-за обилия ожидающих перерождения душ в здешнем воздухе каких только ароматов не витало: от всех известных науке видов и подвидов магии плюс неповторимый запах тления, исходивший от мерцания, что заменяло пол. И поди разберись, чем пахнет волшебство неведомого существа. Я снова принюхалась, недоуменно поморщилась и поплелась дальше, продолжая настырно искать загадочного невидимку.

Неприкаянные души, кстати, периодически попадались. Легко и бесшумно скользя над свечением, они меланхолично смотрели в одну точку перед собой и на меня совершенно не реагировали. Лишь один призрак набрался храбрости, подлетел ко мне и спросил о дороге, цитирую: «до дома». Обернувшись, я ткнула в пространство наугад, выслушала сбивчивые слова благодарности и отправилась дальше. Кстати, именно это привидение я и успела нормально рассмотреть, поскольку предыдущих видела издалека, а исчезали они чересчур быстро.

Н-да. После смерти мы выглядели, прямо скажем, крайне непрезентабельно… Вместо обычного тела – сплошной сгусток магической энергии. Ног и рук у призраков не было в принципе (правда, у меня они по какому-то недоразумению сохранились), черты лица – размытые и нечеткие, а на маковке, независимо от пола – гладкая лысина. Понятно, почему живые люди так боятся привидений, хотя, возможно, со временем неприкаянные души приобретают привычную форму и облик?

Шагая, я обратила внимание на то, что сияющий «пол» постепенно темнел. Красно-желтые оттенки сменялись ярко-красными и багряными, плавно переходили в рубиновые и темно-бордовые, пока не остановились на нейтральном черном цвете. Словно прародительница-ночь закутала меня в свое покрывало с ног до головы, окунув в беспросветный мрак, в котором я по-прежнему прекрасно видела и саму себя, и изредка попадающихся на моем пути призраков. Мрак – живой, теплый, пульсирующий… дышащий?

Я невольно повела плечами. Создавалось впечатление, что я нахожусь в брюхе гигантского монстра. Изредка я слышала редкое эхо его гулкого голоса, чувствовала, как касается моих щек его горячее дыхание, ощущала окружающую меня жизнь. Это трудно объяснить, но… Так оно и было. И я замерла, пораженная внезапной догадкой-воспоминанием. Невидимка? Или – мир? Похоже, я попала в святая святых мира – в его сердце.

Сердце мира… Теперь многое становилось простым и понятным. Невозможно точно определить, каков запах магии мира, потому что это синтез ароматов земли, огня, воздуха и так далее. Нереально распознать его местонахождение как живого существа – он слишком велик. Бесполезно искать источник его силы – он везде: окружает нас, проникает в нашу сущность, проходит сквозь нее. Жизнь мира и наделяет простых людей способностью к волшебству.

Открытие следует за открытием, успеть бы их обдумать, прежде чем на меня свалится очередное воспоминание. Честное слово, и в таком состоянии у меня жестоко разболелась голова. Я попыталась привычно помассировать виски и с содроганием заметила, как мои руки встретились с пустотой. Я растерянно оглядела свои полупрозрачные ладони и продолжила путь. Надо же, до дерева дотрагивалась спокойно, а до себя – не смогла.

Чудны дела твои, Господи!

А дальше – больше. Едва я свыклась с тем, что меня занесло в самое сердце мира, как представилась отличная возможность рассмотреть его вблизи во всех подробностях, – сердце, в смысле. Черное сияние пола неожиданно расступилось, и, подобно склепу памяти, передо мной из ниоткуда появилась лестница. На первый взгляд деревянная. Витая. Опасно узкая. Без перил. Со знакомой красновато-желтой подсветкой. Стремительной спиралью уходящая туда же, откуда она и появилась, то бишь в никуда.

Я в сомнении осмотрела сие необычное сооружение. Н-да, граждане. Мир явно подслушивал мои мыслим раз так быстро подкинул свой очередной сюрприз. Рискнуть пойти? А что мне еще остается… Я осторожно поставила ногу на первую ступеньку. Надо же, не проваливаюсь. Лестница отлично выдерживала мой ничтожный вес, и я понадеялась, что так оно и останется и не провалюсь сквозь нее в самый неожиданный момент.

Ступеньки жалобно поскрипывали под моими ногами, когда я начала осторожно подниматься наверх. И постепенно непроглядный мрак вокруг меня сгустился, создавая иллюзию каменных стен. Подземелье, да и только. Подвал средневекового замка. А я даже почти догадываюсь, куда в итоге лестница приведет. В сердце мира моя прежняя память работала на редкость быстро и слаженно, послушно выдавая ответы на плохо сформулированные вопросы, и посему – долго ломать голову над местными загадками не приходилось. Всегда бы так…

Один виток лестницы резко сменял следующий, и через некоторое время я была вынуждена остановиться, присесть на ступеньку и закрыть глаза. У меня самым позорным образом закружилась голова. Привидение я или нет, но прежние человеческие ощущения иногда дают о себе знать. Побочный эффект от неожиданного перехода из одного физического состояния в другое? Что-то вроде того.

Передохнув, я встала и, балансируя над пропастью, ускорила шаг, передвигаясь почти бегом и перепрыгивая через ступеньки. Наверх, к выходу… Да, эта лестница точно приведет меня обратно на поверхность, в мое привычное тело и к моим непривычным обязанностям. И не спрашивайте меня, откуда я это узнала, – оттуда… Ага, вот и предпоследний виток… Я подняла голову, пытаясь рассмотреть предполагаемый выход, и едва успела зажмуриться. Слепящие потоки красновато-желтого сияния хлынули из глубин древнего мрака, разгоняя тьму. Заново привыкнув к свету, я нерешительно приоткрыла правый глаз. О, че-е-ерт, прости, Господи… Спасите мою душу…

Из темной пустоты росли корни. В прямом смысле этого слова. Огромные, мощные древесные корни, подобно причудливо извивающимся змеям, оплетали лестницу и, проступая из стен, тянулись к источнику света. Корни мира. Корни его жизни и магии. А источник света… Прикрыв глаза ладонью, я прищурилась и внимательно всмотрелась в закатное мерцание, непроизвольно сделав несколько неуверенных шагов ему навстречу. А источник света – это… Если подойти еще ближе… Это…

Внезапная вспышка света больно ударила по глазам. Зашатавшись и с трудом удерживая равновесие, я закрыла руками лицо, оберегая его от дальнейших нападений… стражей памяти. Источник света – это не что иное, как хранилище памяти мира, тщательно запрятанное и надежно защищенное. Ну а с вышеупомянутыми стражами лучше не встречаться, если дорога собственная память и способность к перерождению. Я осторожно попятилась, лихорадочно озираясь по сторонам. Не может быть, чтобы из сердца мира на поверхность вел один лишь этот проход. Мимо стражей я никогда не пройду, да и не рискну даже приблизиться к ним. У меня есть инстинкт самосохранения, и сейчас он отчаянно советовал мне уносить отсюда ноги, и чем быстрее, тем лучше. Но – куда?..

Затравленно взглянув на источник, я невольно посмотрела вниз. Ни туда и ни сюда. Ни назад, ни вперед. Тогда… в бок? Как говорится, безвыходных ситуаций не существует. Если есть вход, значит, есть и выход. Не через дверь, так в окно… Понадеявшись на свою странную способность не проникать сквозь материальные предметы, я оценила расстояние, отделяющее лестницу от ближайшего корня и, изловчившись, перепрыгнула на него, едва не сорвавшись в пропасть.

Чудом успев уцепиться за сеть тонких корешков, я перевела дух, подождала, пока они прекратят раскачиваться, и вскарабкалась на изгиб главного корня. Устроившись в нем, как в кресле, опять посмотрела наверх. Выхода конечно же не увидела, но почувствовала, что где-то там он есть. А здесь своей интуиции я привыкла доверять безоговорочно и посему… Попытаюсь просочиться мимо стражей памяти незамеченной. Глядишь, окольными путями да огородами и выберусь на поверхность.

Без должных навыков карабкаться по корню трудно и тяжко, прямо скажем, и, не стань я привидением, вообще бы не смогла даже на руках подтянуться. Уроки физкультуры, сколько себя помню, исправно прогуливала и в школе, и в университете, так что теперь находилась в соответствующей физической форме. Как ни крути, а отсутствие тела иногда имеет свои неоспоримые преимущества. И пользуясь ими, я медленно полезла к вожделенному выходу, перебираясь с одного корня на другой.

И все бы хорошо, но этих проклятых стражей… Никто их не учил врагов от друзей отличать, что ли? Хотя, если учитывать местную боязнь меня, то бишь павшего воина, понятно, почему они решили прибить мою скромную персону любой ценой. И едва я оказалась на одном уровне с хранилищем памяти, как оно выбросило в пространство яркий сгусток света. На мгновение ослепнув, я зажмурилась и попыталась укрыться за корнем от следующей атаки, но не тут-то было. Очередная вспышка – и меня полностью парализовало, стряхнуло с корня, вновь отправив в свободный полет вниз – в пульсирующую темноту сердца мира.

Это падение сильно отличалось от предыдущего. На сей раз оно таило скрытую угрозу и несло явную опасность. Куда я приземлюсь теперь и что от меня останется, да и останется ли что-нибудь вообще?.. Судорожно дернувшись, я попыталась избавиться от магических оков, но тщетно. Неведомое заклятие прочно спеленало мою призрачную сущность по рукам и ногам, и, невольно взглянув на себя, я вздрогнула.

Ой-ей, мама…

Я быстро теряла руки и ноги, превращаясь в одну из встреченных здесь неприкаянных душ, а навстречу мне из красновато-желтого мерцания вырастало знакомое дерево. Дерево смерти, готовящееся отобрать у меня память… Живой не дамся! И… и как у меня память-то возможно отнять, если я по идее сохраняю ее после смерти, да и склепа для павших воинов в природе просто не существует! Или… я чего-то не понимаю?