Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Слово живое и мертвое
Шрифт:

А как вам понравится « дуэльмежду шестьюспортсменками»?!

К героине рассказа (это не перевод!) подходят пятероее напарниц! Трое, пятеро – по-русски не может относиться к женщинам, но теперь это ошибка очень частая. А напарница –это та, кто работает на пару, то есть вдвоем, как же их может быть пять(а с самой героиней шесть)?!

И в газете, и по радио сказано, что советское киноискусство всегда было нашим « полномочным полпредом». Опять пренебрежение к истинному смыслу слова и опять бескультурье:

забыли, что полпред– это и значит полномочный представитель.

Телепередача. « Внутренний интерьер». А наружные интерьерыбывают?! Int'erieur и означает то, что внутри. Объявлены по радио « небольшие миниатюры» – как будто миниатюраможет быть большой!

А в одной рукописи среди прочих красот некто появлялся, « опираясь намонокль»! Рукопись вернули на доработку. И наш «работник» исправил: «с моноклем под мышкой»! Право, иной раз просто оторопь берет…

Наследники чеховского телеграфиста не перевелись и поныне и все щеголяют в речах мудреными словечками. Где-то подхватят, переврут – и суют куда попало. Поистине, слышали звон…

Читаешь в газетной заметке: «Вернулись домой на щите…» Заметка – праздничная, торжествующая, речь идет о победителях. Кто-то, автор или редактор, знал понаслышке, что щити победакак-то связаны. Но ведь смысл речения «вернуться на щите» как раз обратный, это значит не победить, а пасть в бою, победитель же возвращался со щитом.

Научно-популярная книга, массовый тираж. Об одном из питомцев московского зоопарка читаем: «огромные уши… на(!) острой мордочке зверька… выглядят… какими-то подвижными локаторами… Вернее (!) было бы сказать, не ушки фенеков локаторы, а локаторы, приборы, используемые человеком в современной технике, – это прототипы ушейживотных»!!!

Из дальнейшего ясно: автор знает, что природа все-таки изобрела звериные уши раньше, чем человек – локаторы. А вот с «умным словом» не совладал. Оно бы тут и к месту, только что прототип чего?!

И снова с грустью приходится отметить: ошибка, которая в прежних изданиях упоминалась как вопиющая, единственная в своем роде, за последние годы стала почти привычной. Уже в газете миллионы людей читают, что «Наташа Ростова – прототипсестры Софьи Андреевны Татьяны». Что за притча! Оговорился маститый писатель и ученый, беседуя с журналистом? Допустил описку в черновике нового труда, о котором рассказывал? Но тогда газета была обязана деликатно его поправить. Или это промах журналиста, грех корректора, наборщика? Но нельзя же придавать слову обратный смысл!

Читаем в газете: прообраз прошлого– опять та же дикость, бессмыслица, ибо в подобных случаях (как и в сочетаниях прозапас, прочерный день) проотносит слово отнюдь не к прошлому, но только к будущему.

Непостижимые, невероятные ошибки – на таких страницах и из таких уст, от которых уж никак ничего подобного не ждешь.

Серьезная статья называется «Современник на рандеву», в тексте опять и опять, да еще с нажимом: « ситуация рандеву», «разыгрывается типичная ситуация: треугольник. Он, Она, Другой». « Рандеву– тема хрупкая, опасно ставить ее на пуанты» и т. п. Но чего ради многозначительным названием напоминать знаменитую работу Чернышевского «Русский человек на рандеву»? Разве она тоже – об интимности, сексе

и « типичной ситуации треугольника»?

Надо ли щеголять громкими, красивыми словами и оборотами не к месту, не думая, какие на самом деле с ними связаны понятия?

Что такое « антеи, которые держат на плечах небо»? Во времена античности этот нелегкий труд богами возложен был на Атланта. Пусть за века у него появились собратья, и в песне современного менестреля уже « атлантыдержат небо на каменных руках». Однако с «антеями» их все же путать не стоило бы. Антей (в единственном числе) могуч был, лишь когда соприкасался с матерью своей Землей, а оторванный от нее силу свою потерял. И как ни грустно, перепутал Атланта с Антеем писатель, притом далеко не новичок.

В наше время привычны г еология, г еография, г еоцентрическая теория – и опять же из газеты мы узнаем, что прудам Южной Америки сильно повредил необдуманно завезенный туда… геоцинт(?!). Не вдруг раскроешь такой псевдоним гиацинта, цветка, в других случаях довольно безобидного. Тут, похоже, промах не автора, но если сам автор и не видел верстки, так видел хоть кто-нибудь? Соль ведь не в том, чтобы свалить вину на корректора, на «стрелочника». Речь о судьбе языка, а стало быть, о нашей культуре и грамотности.

Однажды некий ученый оратор пытался уверить слушателей, тоже людей с высшим образованием, будто глазвопиющего в пустыне все еще сверкает одиноко. И даже призывал их въехать в светлое будущее на троянском коне. Вышло и смешно, и прискорбно. Однако это была еще не самая страшная беда, почти все слушатели знали, что в пустыне вопиет не некто одноглазый, и улавливали разницу между победителем на конеи конем троянским.

А вот когда такое полузнание, худшее, чем полное бескультурье, проникает на печатные страницы – тогда и впрямь беда!

Культура нужна редактору и для того, чтобы не пугаться иных оборотов, которые взяты, допустим, из церковного обихода, но давно и прочно вошли в сокровищницу народного языка.

Вы пишете: «Меня обвиняют в семи смертных грехах» – и редактор упрекает: «Здесь набожность ни к чему!»

И предлагает замену: «На меня готовы взвалить всякие поклепы». Да, можно возвестина человека поклеп, это тоже исконное русское речение. Но ведь и семь смертных греховпоныне живут в нашем языке и давно уже утратили только библейский смысл. Точно так же, как латинское «ab ovo» или наше «начал от Адама» вовсе не означает, что говорящий и впрямь верит в яйцо Леды или (наперекор учению Дарвина) ставит во главе нашей общей родословной праотца Адама.

Бывают случаи, умилительные своей наивностью. Во время бала, когда музыка смолкла, один из танцующихвышел со своей дамойв сад. На полях рукописи – негодующий редакторский карандаш: «Она была не дама, а молоденькая девушка

Это уже анекдот. И добро бы единственный в своем роде.

Когда глохнет душа

Великое это дело – душевный такт, верная интонация. Вскоре после войны один из крупных наших писателей, признанный художник слова, бичуя в газетной статье звериную суть гитлеризма, обронил такие слова: фашисты, мол, рады были «упиться детской кровцой». При всем уважении к автору не могу не вспомнить: сказанное в такомконтексте, по такомуповоду словечко кровцабыло невыносимо. Осиротевшим матерям – да и не только им – оно резало слух и душу. Стихи о трагических событиях поэт начал так:

Поделиться с друзьями: