Слой 1

Бунтовали, и уже не в первый раз, обманутые вкладчики нескольких финансовых шарашек, собравших под наглую рекламу большие миллиарды с доверчивых и жадных граждан и испарившихся в одночасье, как Бендер из Васюков.

В центре толпы стоял на чем-то (не было видно, на чем) мужчина пенсионного возраста, в двубортном пальто с каракулевым не первой молодости воротником; длинные седые волосы лохматились под ветерком. Сжав шапку в кулаке наподобие ленинской кепки, мужчина размахивал ею над мегафоном, скрывавшим лицо.

— …Мы никогда не поверим, что власти не знали подлинной сущности этих преступных организаций. Мы никогда не согласимся с тем, что власти не несут ответственности за их деятельность. И мы никогда не простим властям их попустительство, если не сказать — пособничество этим финансовым бандитам! Как же так получается? Воры исчезли с огромными деньгами и никто не может их найти? Зачем же мы платим налоги на содержание всех этих руопов, милиции и кэгэбэ?

Толпа взревела. Группа активистов вокруг оратора начала что-то скандировать на два такта, два коротких слова, непонятных Слесаренко. Он протиснулся поближе и сумел-таки разобрать это рявканье. Люди выкрикивали, прихлопывая в такт: «Мэр — вор! Мэр — вор!…».

Оратор замахал шапкой, требуя тишины.

— И самое главное, товарищи: не дайте себя обмануть снова! Не верьте никому, не верьте ни единому слову, ни единому чиновнику, пока сюда не выйдет мэр и не предъявит вам в присутствии наших независимых экспертов официальный документ, что власти возместят вам все убытки. Не расходитесь, не покидайте улицу! Если милиция начнет вас растаскивать — берите друг друга под руки, садитесь на землю: ничего они вам не сделают. Милиция — это наши горожане! В душе она с нами, она не хочет выполнять преступные приказы коррумпированных властей! И если вдруг сегодня прольется народная кровь…

«Нет, он точно провокатор. Сумасшедший провокатор». Слесаренко по голосу, пусть даже и исковерканному мегафоном, и геббельсовской нагнетательной визгливости узнал бывшего депутата городской Думы элдэпээровца Школьникова, в новый состав Думы не попавшего (людей все-таки трудно обмануть два раза подряд), но, судя по всему, нашедшего себе новое амплуа.

Я сейчас зачитаю решение нашего митинга, и мы проголосуем. Так, слушайте, внимание! «Всетюменский сход обманутых вкладчиков, поддерживая обращение инициативной группы в составе: Школьников, Садырин, Кривозубова…».

Кто-то тронул Слесаренко за рукав. Виктор Александрович обернулся и увидел Николая Романова, главу администрации Центрального района.

Слушай, Виктор Александрович, ты бы попробовал уговорить людей очистить улицу. Ты посмотри: они же всё троллейбусное движение в городе парализовали. Это еще хорошо, что перекрыли в десять, а если бы раньше, когда народ на работу едет?

— Вот ты сам и попробуй. Это ведь твой район.

— Да я пробовал. Не пускают, не дают «матюгальник». А с голоса не слышно ничего.

— Наслушались мы вас, — сказал женский голос за спиной Слесаренко. — Хватит, теперь сами командовать будем.

— Вот как? — Виктор Александрович с интересом оглядел говорившую: лет под тридцать, в дорогой шубе, золото во рту, взгляд уличной торговки. — Ну, так скомандуйте, чтобы прекратили эту глупость и освободили улицу.

— Дождетесь, — весело сказала женщина. — Вот захотим — во всем городе вам кислород перекроем. Вот тогда вы забегаете, начальнички.

— Я вижу, вы умная женщина, — примирительно сказал Виктор Александрович. — Значит, должны понимать, что своими действиями приносите вред не властям, а простым горожанам, они из-за вас проехать не могут. Да сами поглядите! — Слесаренко махнул рукой в сторону тротуара, где женщина с двумя детьми и кучей сумок ковыляла в сторону вокзала. — Вот кому вы мстите, а не мэру. Она-то в чем виновата?

— Правильно, — заметил парень из ближней толпы и ткнул пальцем в направлении стоящих гуськом троллейбусов. — Я бы на месте мужиков, что там сидят, дураки, вышел бы сюда, женщин в сторонку на руках отнес, а мужикам бы как врезал по сусалам…

— Слушай, ты, козел! — заорала женщина, сверкая золотом. — Вали отсюда, а то мы тебе лично кислород перекроем! Бабы, ба-а-бы, тут один шкет морды нам бить собрался! Ах ты, гад!..

Женщина размахнулась и ударила парня по лицу ладонью. Тот шарахнулся, спиной толкнул стоявшую позади старуху; оба упали, старуха закричала. Женщина в шубе успела пнуть парня носком сапога в живот, прежде чем Слесаренко схватил ее сзади за локти и оттащил на себя. Маячившая окружением милиция резко вклинилась в толпу, прорываясь к месту драки.

— Не надо! — закричал Слесаренко. — Все в порядке, не надо! Назад! — Он боялся, что действия милиции толпа воспримет как штурм и разгон, и тогда может случиться страшное.

Он ослабил хватку. Женщина вывернулась и, продолжая разворот, ударила Слесаренко кулаком по носу.

— Ба-а-бы, убива-а-ют!

— Да замолчи ты…твою мать! — во всю глубину легких крикнул Виктор Александрович. В глазах от удара искрило, кружилась голова. Проморгавшись, он принял ладонью потекшие из носа красные густые капли и вдруг осознал, что вокруг тишина. Ему сунули платок, он прижал его к носу и оглянулся. Торговка стояла меж двух милиционеров, смотрела на него пустыми глазами.

— Не трогайте ее, — скомандовал милиции Виктор Александрович. — А ты, дура, исчезни. Чтоб тебя здесь через секунду не видел, кошёлка…

Какие-то тетки — видимо, подруги — увели золотозубую в глубь толпы. «Только мат да крик ты и понимаешь», — с тоской подумал Слесаренко. Прижимая к носу платок, он прошел сквозь расступающуюся перед ним толпу и протянул свободную руку:

— Дай мегафон, Школьников.

Взбираясь на покинутую оратором табуретку — «Откуда взяли? С собой принесли?», — не сдержался и бросил Школьникову:

— Ну что, накаркался до крови, трибун народный?..

Школьников смолчал, увел взгляд в сторону, и Виктор Александрович понял, что разбитым носом своим он, пожалуй, выиграл главное: теперь эти люди будут слушать его.

— Товарищи! — сказал Слесаренко в мегафон. — Граждане тюменцы! Ну что, добились своего? В прямом смысле слова: добились?

Он протянул толпе окровавленный платок. Люди молчали.

— Тогда хватит дурью заниматься! Хватит мучить таких же горожан, как вы сами! Хотите по делу? Хотите по делу, ну? Что молчите? То-то… В общем, делаем так: сейчас все за мной идем в большой зал администрации…

— Не слушайте его! — крикнул мужской голос из дальней толпы.

— А ты вообще заткнись, — ответил Слесаренко. — Все идем за мной, инициативная группа составляет списки…

— Есть списки, есть! — раздались голоса.

— Вот и отлично. Проведем заседание, сами выберете президиум, назначите ответственных…

— Не слушайте его! — закричал все тот же голос.

— Школьников, ты где? — Виктор Александрович наклонился с мегафоном. — Ты тут командир или нет? Наведи порядок на митинге! Почему отдельные дураки мешают нормальным людям? — И уже в толпу: — Вам поорать хочется или деньги вернуть? Которые хотят деньги вернуть — идут за мной. Которые поорать хотят — пусть остаются, я их милиции дарю, а то что она мерзнет тут без дела?