Случайная невеста командора

— Валэйрд тебе прицепил типовой передатчик, — охотно говорит Айролд своим вкрадчиво-бархатистым голосом.

Его губы при этом растягиваются шире, складывая рисунок улыбки, которую можно назвать даже дружелюбной.

— Переводчик, если быть точнее, — поясняет он в ответ на мой вопросительный взгляд. — Воздействует на электро-импульсы в твоём мозгу. Преобразует в понятные тебе символы и слова. Валэйрда ты вряд ли полностью понимала. Цифры звучали набором звуков и щелчков. Так?

Осторожно киваю.

— Тот переводчик я выкинул, как несовершенный. Дал тебе намного лучше. Я говорю на своём языке, — он делает паузу, изгибая красивые губы в усмешке, — но ты слышишь свой родной.

Айролд делает в воздухе изящный жест, расправляя и сгибая длинные тонкие пальцы, рассматривая их.

— Я ответил на твой вопрос? Ты же хорошо меня понимаешь?

Снова киваю.

— Отвечай голосом, — острый взгляд чёрных глаз пронизывает меня донутра.

Перевожу дыхание, передёргивая плечами от ощущения холодка на позвоночнике.

— Да. Вы ответили. Понимаю, — отвечаю подрагивающими губами.

— Следующий вопрос, — Айролд снова смотрит на свои пальцы, сгибая их и разгибая.

— Откуда вы знаете моё имя? — задаю главный вопрос.

Айролд пристально смотрит на меня, заставляя меня съёжиться и сильнее закутаться в плащ. Встаёт, расправляя полы своего роскошного одеяния и плавно отходит к окну. Смотрит на космос и отвечает, не поворачиваясь:

— Это несущественный вопрос, Алёна. Ты можешь задать вопрос гораздо лучше.

Молчу. Теряюсь. У меня сотни вопросов.

— Хорошо, тогда я задам такой вопрос, — набираясь всей смелости, на какую только способна, спрашиваю: — какой самый лучший вопрос я могу задать?

Айролд оглядывается, охватывает меня пристальным взглядом, в котором мне чудится одобрение.

— Кто такая найорика, — без тени улыбки, с паузами, говорит он, — Валэйрд тебе наверняка рассказывал. Потому что… он возомнил… тебя… своей найорикой, и даже… начал привязку.

И вот тут меня пробивает натуральным холодом.

Айролд больше ничего не говорит, стоит неподвижным изваянием у окна и смотрит на звёзды.

Мне всё это очень, предельно, катастрофически не нравится. Но разговор есть разговор. Здесь Айролд сейчас задаёт правила.

Мой глубокий вдох. И выдох.

— Кто такая найорика? — спрашиваю я.

Молчание давит. Что происходит? Я же задала вопрос…

— Хороший вопрос. Самый важный, — говорит Айролд. — Мы придём к ответу чуть позже. Задай ещё один вопрос.

Играет со мной… Понимаю это отчётливо. Я ему нужна как батарейка? Шантажировать Валэйрда?

Задаю вопрос, единственный, который приходит мне в голову.

— Когда я раньше боялась, — начинаю говорить я, — вокруг моих рук возникало зелёное свечение. Мне сейчас дико страшно. Но свечения не вижу. Ни одного свечения нет.

— У тебя был установлен распознаватель био-энергии на сетчатке, — отвечает Айролд, по-прежнему не поворачиваясь, — он сгорел во время ваших забав с Валэйрдом на материнской планете. Жаль. Тебе было бы удобнее. Могла бы видеть мои энергии.

Перевожу дыхание. Моё подозрение, что он точно знает, что со мной делали, крепнет. Мне нужно убедиться. Мне нужно знать наверняка.

Как же трудно задать этот вопрос… Если пока — для меня — Айролд всё ещё является просто непонятным пришельцем, пусть пугающим и жутким, то… знать… точно знать, что именно он несёт ответственность за всё, случившееся со мной…

Не выдерживаю, вскакиваю и отбегаю от него. Глупо, понимаю это, ведь я сейчас явно нахожусь на его корабле. Айролд здесь явно главный. Куда я отсюда денусь? Но всё равно, мне нужно оказаться от него подальше, как можно дальше.

Он никак не реагирует. Молчит. Стоит изваянием у окна, глядя на космос.

Ладно… Я решусь. Я смогу задать этот вопрос.

— Меня… — срывающимся голосом произношу я, — изъяли по вашему приказу?

Не сразу понимаю, что за звук я слышу, а когда понимаю — холодею от макушки до пяток.

Айролд смеётся. Красивым переливчатым смехом, который дико пугает.

— Изъяли… — Айролд откашливается, — всё понятно, командор Валэйрд тебе в подобных терминах рассказал.

Он резко разворачивается, и у меня слабеют ноги, я натурально не могу двинуться с места.

Высокий, с широкими плечами и каменным лицом, он производит просто жуткое воздействие на меня.

— Алёнушка, хорошая моя, — тихо и вкрадчиво говорит он, — тебя не изъяли. Изымают предмет. А ты…

Айролд делает шаг ко мне будто в замедленной съёмке — преувеличенно медленно.

— Ты настоящая, истинная найорика, — продолжает гулко говорить он. — Та самая, кто потенциально может стать парой, единственной, главной любовью на всю жизнь чистокровному лирарийцу. Это возвращает нас к вопросу, кто такая найорика.

Внезапно он оказывается рядом со мной — только что был в десятке метров, но сейчас стоит близко, нависает, а я, обмирая от ужаса, даже моргнуть не имею возможности.

Его холодная рука касается моей, пальцы смыкаются вокруг моей ладони, он ведёт меня за собой к дальней стене, и я… моё тело послушно идёт за ним. Пытаюсь вырвать руку, сказать хоть что-то, но не могу.

Айролд подводит меня к… пожалуй, это можно назвать аквариумом, только вместо воды и водорослей — голые чёрные ветки, вокруг которых порхают дивные по красоте бабочки — яркие, разноцветные, с полупрозрачными светящимися крыльями.

Длинный тонкий палец указывает мне на толстую угольно-чёрную ветку.

— Смотри. Тут гусеницы. А вот куколки. Вот здесь, вот эта, смотри, начальная стадия куколки. А вот уже бабочка вылезла из кокона и сушит крылья, — пауза. — С тобой, Алёна, аналогия такая же.

Он гладит меня по волосам, берёт прядь волос, поглаживает её. Не могу двинуться. Сказать тоже. Ничего не могу. Невыносимо. Но я слушаю. Предельно внимательно слушаю его.

— Пока ты жила на своей планете, — понижает голос он, — ты была… гусеницей. Когда… Исследователь на станции занялся тобой… он начал заворачивать тебя в куколку.