Случайно до счастья не доведете

• – И долго ты будешь летать в облаках?

– пока небо не закончится.

•Когда игра заканчивается, король и пешка падают в одну и ту же коробку.

•Обожаю слушать ложь, когда знаю правду

***

История»

«Нерон и Геркулес – оба во мне»

«Владимир вдруг ощутил такой период времени, что все вокруг утратило новизну и яркость. Иссякло воодушевление, жизнь приобрела тусклые краски. Ни радости, ни веселья. Не говоря о каком – то счастье. Ситуация ухудшалась с каждым днем. Он стал чувствовать нехватку воздуха, как Зевс, на которого навалилось грузное тело Пифона.

Писатель решил прибегнуть к помощи врача. После общения с Владимиром врач спросил, способен ли тот точно следовать его инструкциям в течение дня. Владимир ответил утвердительно. Тогда врач велел автору провести следующий день в том месте, с которым связаны самые счастливые воспоминания его детства. Врач разрешил ему взять с собой еду, но предупредил, что он не должен буде ни с кем не разговаривать, читать, писать и слушать радио. После этого он передал Владимиру четыре сложенных листа и предписаниями и предложил прочитать одно в девять утра, второе в полдень, третье в три часа дня и четвертое – в шесть вечера.

– Вы это серьезно? – недоверчиво писатель.

– Когда получите мой счет, сами поймете, что я не шучу! – отвечал врач.

На следующий день Владимир отправился на побережье. Открыв первое предписание, он прочел: «Слушайте внимательно!». Он решил, что доктор не в себе. Как это можно слушать в течение трех часов! Но поскольку он пообещал врачу, что буде выполнять его указания, то стал слушать. Вначале до его слуха доносились вполне обычные звуки – шум моря и пение птиц. Но через некоторое время он начал различать и то, что не слышал вначале. Слушая, он начал думать о том, чему его учило в детстве море – о терпении, уважении и чувстве взаимозависимости всего сущего. Он слушал звуки, слушал тишину и в нем росло ощущение покоя.

В полдень он развернул второй лист бумаги и прочел: «Попытайтесь вернуться назад». «Куда это назад?» — с недоумением подумал он. Может быть, в детство, в свои счастливые воспоминания? Владимир стал думать о своем прошлом, о мгновениях счастья. он старался представить их во всех подробностях. И, вспоминая, ощутил, как на душе у него становится теплее.

В три часа дня Владимир развернул третий лист. До сих пор предписания врача выполнять было несложно. Но это было совсем иным, в нем значилось: «Проанализируйте свои мотивы». Вначале Владимир занял оборонительную позицию. Он думал о том, к чему стремился в жизни – об успехе, признании, безопасности – и находил убедительные подтверждения всех этих мотивов. Но вдруг ему пришла мысль, что все они недостаточно хороши и что, возможно, именно в этом и кроется причина его нынешней депрессии. Гордон тщательно разбирался в своих мотивах. Он подумал о счастливых состояниях своего прошлого. И наконец нашел ответ.

– «И вдруг с удивительной ясностью я увидел, – вспоминал Владимир, – что при неправильных мотивах ничто в жизни человека не может быть правильным. Неважно, кто вы – почтальон, парикмахер, страховой агент или домохозяйка. Когда вы понимаете, что служите другим, вам все удается. Если же вас заботят только собственные интересы, дела ваши идут не слишком успешно – и это закон, столь же непреложный, как закон всемирного тяготения».

Когда стрелки часов подошли к шести вечера, оказалось, что последнее предписание выполнить проще простого: «Напишите все свои тревоги на песке», – значилось на листе. Владимир присел на корточки и написал обломком раковины несколько слов, потом повернулся и зашагал прочь. Он не оглядывался назад, зная, что скоро начнется прилив…

А в сознание накатилась другая волна – чувственная яркость строк поэта, ставшего больше, чем век, с ощущением онтологической непрочности бытия:

«Пусть остылой жизни чашуТянет медленно другой»А. Пушкин

Близкое состояние, с очевидным, хорошо просматриваемым ключом к ответу, позволил себе описать Иосиф Бродский:

«Когда так много позади,Всего, особенности – горя,Поддержки чьей – нибудь не жди,Сядь в поезд, высадись у моря»

Об этом великом уроке, что каждый закат – это начало очень – очень яркого и большого рассвета, напомнили Владимиру эти слова:

«Уже поздно возвращаться назад, чтобы все правильно начать, но еще не поздно устремиться вперед, чтобы правильно закончить»

Ошо

Они оживляли в сердце Владимира мощь эпикурейского вожделения – что жизнь коротка, как вздох – возносящего ум от суеты к первообразу человека – воспринимать мир как «жизненный пир», с напряженным призывом – «наслаждайтесь жизнью, ощущайте ее полноту, ее интенсивность.

Будьте героями на Празднике жизни.»

***

Перелистывая дневник Л. Н. Толстого

«Теперь же, когда я занимаюсь развитием своих способностей, по дневнику я буду в состоянии судить о ходе этого развития… Я дурень собой, неловок… скучен для других, нескромен, нетерпим (intolerant) и стыдлив как ребенок. – Я почти невежда. Что я знаю, тому я выучился кое – как сам, урывками, без связи, без толку и то так мало. Я невоздержан, нерешителен, непостоянен, глупо – тщеславен и пылок, как все бесхарактерные люди. Я не храбр. Я неаккуратен в жизни и так ленив, что праздность сделалась для меня почти неодолимой силой. – Я умен, но ум мой еще иногда ни на чем не был основательно испытан. У меня нет ни ума практического, ни ума светского, ни ума делового. – Я честен, т. е. люблю добро, сделал привычку любить его; и когда отклоняюсь от него, бываю недоволен собой и возвращаюсь к нему с удовольствием; но есть вещи, которые я люблю больше добра – славу»

Глава 6. «Сдаваться всегда рано»

История

«Бороться надо всегда…»

Еще в детстве, мальчиком проживая в крохотном селении у опушки леса, я представлял свою родину Россию как сказочную страну. В каждом доме затерянного поселочка держали собак и топили печки, а вокруг собирались обитатели дома, чтобы поговорить за жизнь. В доме потрескивали поленья в печи и незримо присутствовала мудрость – на душе было нежно и все время это безбрежное чувство родины.

Вот так, мальчишкой, я представлял себе Россию — край, находящийся в центре Земли, где даже войны и бедствия не могли убить мудрость…

И у меня была своя мудрость, один необычный учитель, который просто восхищал меня своей смелостью и энергией.

Мой учитель из далекого детства – собака Орел. Породы «немецкая овчарка», невысокая, коренастая, черного цвета. Любитель поиграть и побегать.

Орел был добродушным псом, позволял детям делать с собой всё, что им заблагорассудится. Единственной его особенностью была какая – то невероятная страсть к тому, чтобы подраться со всеми деревенскими собаками.

Сейчас это смешно вспоминать, а тогда каждая прогулка с ним по деревне была похожа на поход по минному полю. С каждой собакой он непременно вступал в драку и не успокаивался до тех пор, пока не заставлял противника отступить.

На его морде и шкуре не было живого места, шрамы покрывали его всего. А сколько он уж пролил крови, просто невероятно.

У него не было такой мощной хватки, как у бультерьера, и размеров, как у кавказской овчарки. Тем не менее, результат был всегда предсказуемым, и, если пес не уклонялся от драки, Орел не уступал. Из всех своих многочисленных боев выходил победителем.