Случайное наследство леди попаданки

– Сколько можно заставлять ждать! – змеища плечом оттолкнула меня от двери, едва я отодвинула засов. – Это невежливо, в конце концов!

– Невежливо вламываться ночью в комнату хозяйки! – холодно сказала я.

Поведение Тьянмиры бесило до невозможности. Хватит разводить с ней политесы. Она называет меня на «ты», и я буду так же называть!

– Хозяйка? Ерунда! Ты тут временно, и скоро вылетишь!

– Достаточно! – оборвала я, чувствуя, как злость клокочет в груди, а кончики пальцев покалывает от собирающейся магии. – Хочу напомнить, что дар целителя может не только лечить, но и вредить. Еще одно оскорбление или хамское слово из твоих уст, и я это продемонстрирую. Например, обездвижу мышцы языка.

– Ты не посмеешь!

– Хочешь проверить? Напомню, что артефакты против целительских чар очень редки, – угрожающе прищурилась я. Тьянмира промолчала, – Итак, зачем ты ворвалась ночью в мою комнату?

– По дому бродит приведение Дориана или еще какая-то магическая дрянь! Мы только что стали свидетелями надписи на полу, которая появилась и исчезла.

– Надпись? – показательно удивилась я. – Слуги уже пару дней рассказывают мне о каких-то странных происшествиях, связанных с моим почившим мужем, но я думала, это просто воображение. Кстати, а что там было написано?

– Что-то о непослушании и наказании.

– Поразительно!

– Ты понимаешь, Илаида, духи опасны, могут наслать проклятие! Нужен некромант, который развеет приведение. Ты должна позаботиться об этом!

– Я?! – теперь мое изумление было неподдельным. – С чего это? Судя по вашему описанию, это призрак. Для меня и всех обитающих в доме, он совершенно неопасен.

– Почему?

– Существует несколько видов бестелесных сущностей: духи, призраки и приведения, – менторским тоном начала я. – Дух – первый уровень, всего лишь воплотившаяся негативная эмоция. Духи ограничены, неразумны, не способны ничего писать, просто нападают, вызывая страх, и питаются его эманациями. Если сильно наелись, способны наложить проклятие. Справиться с ними могут только маги и сильные священники. Второй уровень – призраки. У них есть неоконченное дело, они полу-разумны, чаще всего, кое-что помнят из своей жизни, различают близких людей, не нападают и не насылают проклятия на тех, кого считают друзьями и любимыми. Наоборот, призраки могут защищать человека, к которому при жизни хорошо относились, и карать его обидчиков. Чаще всего, развеять их может и обычный человек, если закончит дело призрака. И третий уровень – приведения. Полностью разумны, сохраняют память, навыки, характер, но приведением может стать либо некромант, либо одаренный с его помощью. Причем, ритуал очень сложный и не гарантирует результата. Так что в нашем случае мы имеем дело с призраком. Раз он пишет о наказании и послушании, значит, именно это – его неоконченное дело.

– Значит, если послушаться его, забрать заявление и отдать наследство тебе, то призрак исчезнет?!

Ну может же, когда хочет! Сама сказала!

– Это логично. Посмертная воля твоего отца. Если ее не исполнить, то будет наказание. Скорее всего, проклятие. Причем, прицельно по тем, кто не слушается.

– Ну-ну… – протянула Тьянмира, – и все тебе на руку получается. Нет уж! Мы все тут проверим и получим консультацию у специалиста. Не радуйся. Это не твой дом и не твои деньги.

Змеища развернулась и зашагала прочь из моей комнаты.

– Спокойной ночи, Тьянмира, – с показной заботой пожелала я. – Кстати, призраки очень активны как раз по ночам.

Она не обернулась, но слегка запнулась, и это выдало волнение.

Вышло даже лучше, чем мы планировали. Остался завершающий акт Мерлезонского балета. Сейчас оденусь и наведаюсь в комнату Людвига.

Мы с Жераром вовремя подошли к замаскированному слуховому и наблюдательному отверстию, похоже, Тьянмира уже пересказала брату то, что услышала от меня.

–… ни дом, ни счет в банке не стоят того, чтобы всю жизнь потом мучится от проклятия! – возмущенно говорил Людвиг. – Ты подумала, что оно может стать родовым? Перекинуться на твоих детей, будущих внуков? Нет? Дух или там призрак – не важно, главное, он может проклясть так, что мы с тобой вовек не отмоемся. Напомню, что наш отец обладал хорошим воображением и умел прогнозировать события. Иначе бы он не сумел увеличить богатство семьи втрое.

Как он ее! Ох, жаль я не вижу лица Тьянмиры, через глазок сейчас смотрел Жерар.

– Значит, для тебя справедливость ничего не значит? – зашипела змеища. – Разве это правильно, что наше наследство перейдет ей? Она не сделала ничего, чтобы его заработать! Все ее целительские услуги не стоят и сотой части того, что ей может достаться!

– А ты что-нибудь сделала? – спокойный голос Людвига на фоне возмущенного Тьянмиры звучал веско. – Рождение в семье дье Эвиль – это вообще-то не твоя заслуга.

– Это заслуга наших родителей, которым всю жизнь было плевать на детей! Ты забыл, сколько всего мы придумывали, чтобы хоть увидеть отца и получить от него немного внимания? Я уже не говорю о любви и ласке.

– Он зарабатывал деньги. У Дориана не было времени на нас.

– Коне-ечно, не было! – издевательски протянула змеища. – Потому что это время он тратил на содержанок и любовниц, а не на собственных детей. Он не знал ничего о нас. Где мы учимся, как проводим время, с кем общаемся. Да что там! Он не знал, когда у нас дни рождения и постоянно забывал не только поздравить, но и просто прийти на торжественный ужин. Дориан никогда нас не любил! Никогда. Если ты еще был ему нужен, чтобы передать дела, то меня для него вовсе не существовало!

– Однако деньгами он тебя никогда не обижал…

– Правильнее сказать – откупался, чтобы я побыстрее убралась с его глаз! Даже Эду заплатил, погасил все его долги, лишь бы выдать меня замуж и забыть о существовании дочери.

– Ты была влюблена в Эда, поэтому…

– Папочка его для меня купил, как очередную игрушку! – перебила Тьянмира. – И выдал за него замуж! Только ничего не сказал о его долгах. А я ведь была уверена, что муж искренне меня любит. И пусть виконт ниже графа, но я пошла за него. Согласилась на это. Только чувства Эда оказались купленными. И кого я за это должна благодарить?! А?

Ого. Нет, ого-го! Вот этого я не знала. Хотя, если характер у дочки Дориана всегда был таким, неудивительно, что желающих жениться на ней просто так, а не за деньги, не наблюдалось.

– Отец любил так, как мог, – со вздохом сказал Людвиг. – Старался сделать нас счастливыми с помощью денег.

– Любил он, – с горьким сарказмом усмехнулась Тьянмира. – Да я была уверена, что он не способен на это чувство! А тут появилась эта овца с печальным взглядом, и он начал вертеться вокруг нее. Ах, Илаида такая талантливая, милосердная, добрая, милая, скромная! Просто святая во плоти!

– Миа, успокойся…

– Успокоится? Да меня до сих пор тошнит от этих его… – Тьянмира изобразила на редкость противным голосом: – «Ила, ты не замерзла?», «Ила, возьми зонт, на улице пасмурно», «Не поскользнись», «Как ты себя чувствуешь?». Да отцу всегда было плевать на то, что я чувствую! Плевать на меня! На тебя! Зато Илочка, конечно, важнее! Мы его родные дети, а вся любовь досталось какой-то нищей, недалекой девице, втершейся в доверие к старику-маразматику, в которого превратился наш отец. И теперь мы должны оставить ей часть наследства! Разве это справедливо?!

Вот сейчас стало гораздо понятней. Недополучив в детстве внимания и любви, Тьянмира возненавидела Илаиду за то, что юная целительница смогла вызвать глубокую симпатию у Дориана. Он явно любил Илу больше, чем родных детей.

Возможно, Тьянмира понимала, что собственный отец, если б мог, лишил бы их с братом наследства, оставив все тихой, неконфликтной скромнице Илаиде. И это злило змеищу еще сильнее. Она из принципа вцепилась в это наследство.

Даже стало немного ее жалко. Когда отвергают собственные родители – это очень больно. Но какими бы ни были отношения раньше, долгие годы лелеять обиду на отца глупо. Тьянмира могла бы смирить гордыню и попытаться поговорить с отцом, простить его. Я готова поспорить, что Дориан даже не понимал, почему дочь так к нему относилась.