Случайный билет в детство

— Тогда надо еще кого-нибудь позвать, — предложил я, — а то втроем скучновато будет.

— Да, — согласился Расулов, — ребят обязательно позовем. Мяса на всех хватит. Десять баранов сегодня купили!

— Э, пацаны, — закрутил головой Савин, — выходим, приехали.

Мы вышли из автобуса. От остановки до наших домов пройти сквозь двор соседних.

— Ильяс, а ты что вышел-то? — спросил я Расулова. — Тебе же на следующей выходить. Или проводить решил?

— Нет, — улыбнулся Ильяс. — Это мне с тобой теперь безопасней. Шутка! Просто мой отец просил Косена Ержановича на юбилей позвать. Он ведь в твоем подъезде живет?

— Да. А что, Косен Ержанович тебе родственник?

— Нет. Он с моим дедом Акылбаем в одном полку воевал. Как без него-то?

Мы вошли во двор и прошли вдоль дома. Когда собирались завернуть к подъезду, услышали голос:

— А вот еще смешной случай был…

Я знаком остановил друзей. Голос я узнал, это был Мокашов. И историю его тоже узнал. Её я слышал от него много раз в той жизни, но все равно остановился и приложил палец к губам. У подъезда на скамейках сидели мужики, а дядя Юра рассказывал свои приключения:

— … я тогда только после школы милиции служить начал. В общем, послали меня из морга покойника забрать, а морг-то в соседнем райцентре. Дали мне газон бортовой, помощника, гроб и вперед. Помощник тот, Иваном звать, выпивоха, скажу я…

В общем Иван в кузове, я в кабину и поехали. Водила всю дорогу молчит. Меня тож к разговорам не тянет. Едем и слушаем, как Иван в кузове песни горланит. Успел где-то на грудь принять, али с собой взял. Тут дождик заморосил. Едем уже в тишине, Иван замолчал, значит. Смотрим, дед с бабкой голосуют. Чуть ли не под колеса бросаются. Водила сжалился, мокнут ведь. Притормозили. Дед просит подбросить до деревни, по пути мол. Дождались, когда они заберутся, только трогаться, а в кузове кто-то как заорет! Смотрим в зеркала — дед с бабкой из кузова выпрыгивают. Лихо так, в десанте так не сигают, а кузов они с минуту лезли. Выходим выяснить — чего случилось, а их и след простыл. Заглядываем в кузов, а там Иван матерится. Оказывается — чтобы не мокнуть, Иван взял и в гроб лег. Крышкой накрылся, только ладонь высунул, чтоб дышать, и сразу заснул. Проснулся от того что руку прищемило, он и заорал. Видать дед с бабкой на гроб для удобства сели…

Под смех мужиков я вышел и поздоровался.

На мгновение воцарилась тишина.

— Сергей? — Савин-старший округлил глаза.

И тут все разом вскочили. Отжали руку до потемнения в глазах, еле боль вытерпел. Не сразу понял, что именно меня спрашивают, так как говорили все сразу, друг друга перебивая. Одновременно начиная спорить. В тональности гомона угадывались нотки досады и раздражения. Оно и понятно, что почти всегда выходит не так как хотелось бы. И после любого ЧП начинаются разговоры и пересуды. И каждый задает вопросы. Почему так вышло? Почему у всех нашлись неотложные дела, и лишь один Тихомиров откликнулся на призыв? Много почему. И многие винят других, а сами, оправдывая себя, находят разные причины и обстоятельства.

И вдруг из всех вопросов выделился один — как я смог с одного удара вырубить взрослого мужика?

Ответил бы, да боюсь, что грубо получится. Просто буркнул:

— Не помню. — Пусть что хотят, то и думают.

Вновь загалдели, но Мокашов громко пресек все вопросы:

— Тихо, мужики!

Подтолкнул меня прочь от лавок.

— С Запашным беседовал? — спросил он тихо, когда мы отошли подальше.

— Да.

— И что?

Я пожал плечами:

— Ничего. Отдыхай, сказал, и ни о чем не беспокойся.

— Это хорошо, — кивнул Мокашов.

— Хорошо-то хорошо, но не понятно — почему меня не будут привлекать в качестве свидетеля?

— А что тут непонятно? — пожал плечами участковый. — Все как раз ясно. Просто Громины не по одному делу проходят, и у ОБХСС и у чекистов… а тут…

Вдруг Мокашов нервно оглянулся и, чертыхнувшись, закусил губу.

М-да, действительно — каша. Только заварил её вовсе не я. Так, приправа с горечью…

Настроение испортилось.

— Я пойду, дядь Юр. Устал.

— Конечно иди! А я… — он замялся и махнул рукой, — впрочем, все мы тут виноваты. Ты иди, отдыхай. И если что… мы все поможем, только скажи.

Кивнул и, пройдя мимо спорящих мужиков, вошел в подъезд. Следом за мной проскользнул Расулов, а Олега задержал у лавки отец.

— Слышал? — кивнул за спину Ильяс, когда мы начали подниматься по лестнице.

— Что?

— О чем мужики говорят.

— Слышал.

Своим появлением я возобновил начатый ими когда-то спор. Не мне их судить. И прав Мокашов — все виноваты…

На втором этаже Расулов остановился у двери Касена Ержановича.

— Ну что, до завтра?

— До завтра.

— Не забывай, в десять ждать буду, а может за тобой зайти?

— Не стоит. Сам приду. — Я, пожав руку, направился по лестнице дальше, а Расулов нажал на звонок…

Дома случился небольшой переполох. Как оказалось — родители уже собирались поехать ко мне в больницу, а тут я сам явился.

— Хоть бы позвонил. — Прижала меня к себе мама.

— Извини, совсем забыл. — Странно — я помню множество сотовых номеров, даже все служебные, а этот номер телефона, стыдно признаться, забыт.

— Не удивительно, — кивнул отец, — зато сюрприз вышел.

Первым делом я снял все повязки и пошел в ванную.

Перед тем как включить воду рассматривал себя в зеркало — китаец, но выздоравливающий. Немного построил сам себе рожи — жуть какая. Поскорее бы все сошло, а то гулять придется на балконе.

Включил воду, теплую пока, постоял немного под тугими струями, затем закрыл кран с горячей водой… чуть из ванны не выпрыгнул. Контрастный душ — это очень полезно, но к таким перепадам нужно привыкать постепенно, а то не дай бог заболею некстати.

Только вышел из ванной, как меня из кухни окликнула мама:

— Да, Сереж, час назад Гена Ким заходил, спрашивал — когда тебя выпишут.

— Хорошо, мам, я понял.

Это значит только одно. Генка предупреждал — скоро у него выход в горы, и он с собой всегда берет гитару. И прежде чем я отнесу её Генке, надо сделать одно дело. Зашел в свою комнату, из стола достал тетрадь и вырвал чистый листок. Сверху написал — «Сны войны», а ниже весь текст сочиненной песни. Потом, прихватив инструмент, вышел в коридор.

— Ты куда? — выглянула из кухни мама. — Сейчас есть будем.

— Я к Ким, ненадолго.

Двери наших квартир находились рядом. Протянул руку и нажал на звонок. Из-за двери слышались голоса и музыка. Магнитофон, наверное, слушает? Нет это не магнитофон — играли на гитаре. Мелодия была незнакома, я прислушался, но тут дверь распахнулась.

— Серега?! — удивился Ким.

— Привет, Ген, я к тебе, гитару вот несу.

— А что, наигрался уже? — и, спохватившись, отступил. — Ты проходи-проходи. Вот ребята обрадуются!