Случайный папа для близняшек

Девочкам Иван налил молоко, они уже его выпили, судя по пустым стаканам и белым каплям на дне.

Надеюсь, он не холодное им дал?

Для меня Иван сделал свежевыжатый апельсиновый сок.

Догадался, что люблю такой сок, когда увидел ту гору апельсинов, что я привезла?

Сама кухонная зона выглядит как после бомбёжки. Всё уставлено мисочками-плошечками-сотейниками, естественно грязными.

Всё моё лирическое настроение сходит на «нет» при мысли, что этот срач придётся мне, что ли убирать?

Наконец, меня замечают.

Первым видит меня Иван.

– О, Ульяна! Уже проснулась? Садись за стол, я почти закончил. Кофе со сливками будешь или просто чёрный? Или ты чай пьёшь?

– Кофе. Со сливками, – говорю озадачено.

И он как по волшебству, начинает делать для меня кофе.

Малость обалдевшая, прохожу к столу. Пока дети не увидели сгущёнку, убираю её в холодильник.

Потом сажусь за стол, выпиваю апельсиновый сок, Ваня ставит передо мной тарелку с пышным дымящимся омлетом.

Омлет с томатами черри, беконом и зеленью. Выглядит шикарно, пахнет умопомрачительно. Рот наполняется слюной.

Вторую тарелку с завтраком ставит для себя.

– Прости, блины не получились, – с виноватой улыбкой говорит мужчина. – Единственное, что я умею готовить – это омлет, причём любой. И яичницу. На этом мои кулинарные таланты заканчиваются. Кстати, твоим дочкам омлет должен понравиться. Я старался.

Хочу сказать, что Кате и Маше нельзя пока такой омлет, как Иван говорит:

– Девочкам твоим приготовил тот самый знаменитый советский омлет. А мы с тобой будем есть обычный современный.

– Э-э-э… – кошусь на плиту и не вижу второй сковороды.

Иван открывает духовку и достаёт что-то невообразимо пышное.

Мне хочется стукнуть себя по лбу. Ну, конечно! Советский омлет же в духовке готовится.

Я иногда такой малышкам делаю, только не в духовке, а в мультиварке.

Я смотрю на мужчину и ничего не понимаю.

С чего вдруг такое гостеприимство?

Он разрезает омлет на порции и раскладывает по тарелкам.

И украшает его, мама дорогая, варёными овощами!

Делает это креативно.

На тарелках из омлета и овощей теперь красуются улыбки.

Следом он ставит передо мной дымящуюся чашку с ароматным кофе.

Я, наверное, всё ещё сплю? Правда же сплю?

– Катя! Маша! Блюдо из тайного меню супергероев готово! Его нужно съесть, пока силы зла не прилетели и не узнали рецепт! – с таким потрясающим задором и заговорщицким тоном зовёт Иван к столу, что я сама готова поверить, что завтрак и правда, из особого меню.

Мои ангелы с визгом, от которого лопаются перепонки в ушах, несутся к столу.

Я теряю челюсть. Честное слово, неожиданно.

Помогаю сесть девочкам. Целую каждую в макушку и только головой качаю, когда они начинают уплетать пышный омлет за обе щёки.

Чтоб они так ели овощи и каши, которые я готовлю.

Смотрю на Ивана и хмурюсь.

– Что происходит? – спрашиваю, наконец.

Дети едят. Алмаз тоже получил свой завтрак.

Мужчина длинно вздыхает и говорит с виноватой улыбкой:

– В мой дом проникли три очаровательные девушки, а я повёл себя как муда…

Я делаю страшные глаза, и он тут же поправляется:

– Нехорошо себя повёл…

– А! Так этот завтрак – жест, означающий, простите, что напугал вас до мокрых штанов? – улыбаюсь в ответ.

Хотя, по правде говоря, это я должна просить прощения, а не он.

– Ну, да, – кивает он. Потом указывает пальцем на мою тарелку со словами: – Угощайся, Ульяна. Ешь, пока не остыло.

Пробую, что приготовил Иван и не могу удержаться, издаю стон удовольствия.

– Ммм… Как это вкусно!

– Я рад, Уль, что тебе нравится, – не без удовольствия говорит Дубов. Обращается к моим девочкам: – Катя, Маша, а вам как завтрак супергероев?

– Нравится! – сообщает Маруся.

– Вкусно! – соглашается Катюша.

И всё было бы хорошо, как вдруг моя доча спрашивает:

– Мама, а дядя Ваня теперь наш папа?

– Папа! Папа! – радостно подпрыгивает на месте Катюня и дарит «папе» ангельскую улыбку.

Иван снисходительно улыбается моим малышкам.

А у меня аппетит пропадает напрочь.

Откладываю в сторону нож, вилку и впиваюсь гневным взглядом в мужчину.

Не нахожу культурных и цензурных слов, чтобы выразить всю степень своего возмущения.

Раздражение бьёт через край. Сильные чувства и эмоции застилают мне разум.

Дети с обожанием смотрят на мужчину и у меня внутри всё сильнее закипает.

– Какой ещё папа? – шиплю я на мужчину.

Иван удивлённо глядит на меня.

– Уль, ты чего?

– Я чего? – издаю нервный смешок. – Ты вообще кто такой? Как смеешь навязывать моим дочкам ложную реальность?

– Я не…

Не позволяю ему и слова сказать.

– Ты не их отец. У Маши и Кати есть отец. Он как герой погиб в горячей точке, понял? Васильев Павел Олегович. Он их отец. И никто другой.

Воцаряется тягостное молчание, его первым нарушает Иван.

– У тебя другая фамилия. Ты вчера назвалась Самарцевой Ульяной, – напоминает он.

На глаза наворачиваются слёзы. Не могу их сдержать. Закрываю лицо руками.

– Мы не успели пожениться. Его срочно вызвали… О беременности я узнала, когда он уже погиб. Он не знал, что у него будут дети. Но дети будут знать о своём отце. Понял?

– Ульяна… Прости… Я ничего не думал такого и не хотел тебя расстраивать. И уж точно я не собирался примерять роль отца для твоих детей. Этот завтрак просто… просто захотелось сгладить вчерашнее впечатление… Ничего более… Честно.

Снова повисает напряжённое молчание.

Дети доедают свой омлет.

Сгоревшие блины им не даю.

Воспользовавшись паузой, увожу девчонок в гостиную смотреть мультфильмы. Пока они заняты, я смогу собраться, загрузить наши вещи в машину и покинуть, наконец, этот дом.