Случайный свидетель

У меня от этого мурашки по спине бегут, от подразумеваемой секретности. Я не хочу иметь секретов с этим человеком, особенно секретов от Винса.

Игнорируя это искушение, зная, что позже оно просто взорвется у меня в глазах, я говорю: — Нет. Я ему скажу.

Он пожимает плечами, не обращая внимания. — Как хочешь.

Завершив наши дела, он позволяет мне уйти. С другой стороны я тяжело прислоняюсь к стене, мои мысли мечутся в миллионе разных направлений. Я боялась снова увидеть его, остаться с ним наедине — боялась с воскресного вечера. Это кажется странным утешением, несмотря на его обычные угрозы, что все было… довольно нормально. Он не казался злым на меня. Он не казался обиженным или расстроенным. Его реакция совсем не похожа на реакцию Винса — и я чувствую такое облегчение. Это не имеет смысла, но я не боюсь следующего раза, когда увижу его.

Но это меня огорчает. Облегчение огорчает меня, потому что я не должна испытывать облегчение. Я ненавижу его. Он ужасный человек, который манипулирует и контролирует всех вокруг себя — и я чертовски уверена, что не являюсь исключением.

Но в нем есть что-то… притягательное. Что-то, что заставляет меня жаждать одобрения человека, которого я ненавижу.

Насколько это хреново?

Чувствуя себя более расстроенным, чем когда я узнала, что иду на встречу с ним, я направляюсь в столовую, чтобы подготовиться к ужину.

– -

Винс сидит на краю кровати и смотрит, как Шери завивает мне волосы.

Никто не говорит. Ну, иногда Шери, когда ей приходится говорить мне наклонить или не двигать головой, но Винс и я оба молчим.

Наконец, она берет лак для волос и покрывает мои волосы.

— А это обязательно? Она не идет на чертов выпускной, — говорит Винс, по понятным причинам раздраженный.

Я немного жалею, что не принял предложение Матео занять Винса. Может, мне стоило попросить его об этом, хотя я и говорил Винсу. Никому не поможет, что он сидит здесь и смотрит, как Шери наряжает меня по приказу Матео, никто из нас не знает, во что я ввязываюсь, но все мы знаем, что может случиться.

Шери понимает, поэтому ничего не отвечает.

— Давай возьмем наряд. Куда ты его положила?

— Он все еще в сумке, — говорю я ей. — Я положила его в шкаф после ужина вчера вечером.

Через несколько минут наряд достается из сумки, и я в ужасе. Пока что сдерживаемый темперамент Винса, кажется, вот-вот взорвется.

— Вот что ты должна носить, — говорит он, и каждое слово звучит все злее предыдущего.

Я понимаю, почему. В отличие от классных платьев, которые он мне купил на ужин, этот наряд — просто отстой. Верхний корсет цвета пожарной машины — это… ну, корсет. Есть короткая черная юбка, которая, возможно, даже не прикрывает мою задницу, и пара высоких сетчатых чулок, чтобы завершить образ «$25 за минет, $100 за час», к которому я, по-видимому, стремлюсь.

— Вероятно, он просто тебя дразнит, — говорю я ему.

— Это всего лишь одежда, — добавляет Шери, пытаясь помочь.

Винс не впечатлен нашими попытками.

Я совсем не хочу надевать это, поэтому беру его в ванную, желая сначала увидеть ущерб. Это нехорошо. Я делаю все, что могу, чтобы ослабить корсет и отвлечь внимание от своей груди, но это неэффективно. Даже гей должен был бы смотреть прямо на них, как только увидел.

Зачем он это делает?

Отказавшись от невозможного, я открываю дверь ванной и иду на расстрел.

В глазах Винса появляется тот самый похотливый взгляд, который я узнаю, но он борется с его вспыльчивостью, и эта вспыльчивость побеждает.

— Это неважно, — говорю я ему, пожимая плечами, словно меня это вообще не волнует. — Это просто наряд. Все в порядке.

— Не уходи.

— Винс… — вздыхаю я, потому что он знает, что это не вариант.

— Он… он не отпустит тебя, Миа.

Тихо собирая свои вещи, Шери говорит: — Я закончила здесь, так что… я оставлю вас… со всем этим.

Я ее не виню. Я бы тоже хотела сбежать.

Положив руки на плечи Винса, невинно прижимая грудь к его, я говорю: — Давай сражаться в битвах, которые мы можем выиграть. Матео будет занят игрой в покер со своими приятелями. Мы не будем одни.

— А что, если я его порву? Ты не сможешь его носить, если он поврежден.

— Не надо, — говорю я, останавливая его руку, скользящую к моему корсету. — Пожалуйста. Я не хочу его провоцировать. Просто… это всего лишь наряд. Через несколько часов все закончится.

— Я жду, — заявляет он, как будто я имею какую-то власть над тем, когда мы вернемся.

— Не мучай себя. Я разбужу тебя, чтобы сообщить, что я дома в безопасности, если ты этого хочешь.

— Я не смогу спать.

Протягивая ему руку, я говорю: — Мы не позволим ему сделать это, помнишь? Я знаю, это тяжело, поверь мне, мне тоже нелегко, но…

— Как я должен отправить тебя к нему, зная, что произойдет?

Я делаю медленный вдох и выдыхаю, задаваясь тем же вопросом. Но знаю ответ. — Потому что у нас нет альтернативы.

— Как мы можем жить так? — спрашивает он, заставляя мою надежду рухнуть. Это первая шишка размером с Матео, на которую мы наступили с тех пор, как поклялись, что не дадим ему добраться до нас, а он уже добрался до Винса. Если мы не сможем пережить одну, как мы будем продолжать?

— Это единственный путь. Мы не можем продолжать ходить по кругу. Мы уже знаем, чем это закончится, и я не хочу возвращаться к этому.

В основном потому, что «это» кровать Матео, а если Матео — мой самый сильный спасательный круг? Я в полном дерьме.

Он смотрит вниз, качая головой. — Нет, я тоже.

— Со мной все будет в порядке. Он меня не тронет.

Мы оба знаем, что это ложь, но Винс хочет, чтобы это было правдой, поэтому он кивает, словно верит в это.

– -

— Почему бы тебе не притащить сюда свою задницу, дорогая?

Как бы унизительно я ни боялся, что сегодняшняя ночь будет, она хуже. Просто не по той причине, которую я ожидала.

Проблема не в Матео.

Другие чудаки, приходящие поиграть в покер, это…

Полагаю, это все еще вина Матео. Одевает меня как шлюху, полагаю, нельзя винить парней за то, что они думают, что я таковой являюсь.

Шестеро мужчин сидят за столом, осушают стакан за стаканом спиртного, курят сигары и время от времени перекладывают по столу непристойные суммы денег.

Два часа плотоядных взглядов, два часа их глаз по всему моему телу. Мне нужно будет принимать душ в течение недели сразу после того, как я уйду отсюда сегодня вечером.

Но этот пьян, я вижу это по его лицу. Его щеки румяные, глаза блестят от опьянения, а его большая лысая голова блестит, когда я неохотно подхожу к нему, чтобы дать ему еще алкоголя.