Слуга Империи

Аракаси поклонился и без промедления направился к выходу.

Мара сбросила домашнюю накидку и послала за горничной, чтобы та принесла парадное одеяние. Кевин поспешил к госпоже, чтобы помочь ей раздеться, тем временем она уже давала указания Люджану:

– Люджан, готовь почетный эскорт. Мы сейчас же отправляемся в Палату Совета.

Стоя с полными руками шпилек (горничная приступила к укладыванию волос властительницы), Кевин спросил:

– И я с вами?

Мара покачала головой, после чего свела на нет все плоды трудов горничной, потянувшись вперед и подарив Кевину короткий поцелуй.

– Человеку из твоего народа сегодня не стоит рассчитывать на чье-либо дружелюбие в Совете. Ради твоей безопасности, Кевин, прошу тебя, не показывайся на виду.

Кевин не стал спорить. Ему было стыдно за своих земляков. Но спустя недолгое время, когда тридцать гвардейцев Акомы четким шагом, в ногу, промаршировали по коридору до развилки и скрылись за поворотом, он с ужасом подумал, как же он сможет пережить часы ожидания. Ведь властительница Акомы отправлялась не просто на Совет - она шла туда, где ее ждал грозный, ничем не обузданный хаос, где самые сильные будут принимать самые крутые меры, чтобы захватить власть.

Смерть Десио отнюдь не означала, что у Мары стало одним врагом меньше. Скорее наоборот: у нее появился более могущественный и искушенный в политике враг. Главой дома Минванаби стал Тасайо.

Глава 2 СЕРЫЙ СОВЕТ

Зал постепенно наполнялся. Когда Мара со своими воинами появилась в Палате Совета, оказалось, что многие властители уже опередили ее, хотя формального вызова на Совет никто так и не получил. Примерно четверть мест была занята; с каждой минутой число прибывших увеличивалось. Отсутствие гвардейцев Совета никого не отпугнуло: в эскорте каждого правителя насчитывалось от десятка до полусотни вооруженных бойцов. Никакой имперский глашатай не возвестил о Маре из Акомы, когда она вошла через широкий портал и спустилась по лестнице. Это неофициальное собрание начиналось без лишней помпезности и без церемоний; главы домов входили в том порядке, в каком прибывали. Все заботы о ранге были отброшены.

Никто не взял на себя роль доверенного оратора. Несколько властителей беседовали поблизости от возвышения, на котором обычно восседал Имперский Стратег или, в его отсутствие, назначенный Первый оратор Совета. Сейчас, после того как Альмеко покончил с собой, а все предводители кланов либо погибли, либо пропали без вести, ни одна семья не могла сослаться на явно выраженное превосходство. Но было очевидно, что рано или поздно какой-нибудь правитель попытается захватить власть или, во всяком случае, помешать возвышению соперника. Те властители, которые уже находились в Палате, образовали плотно сбитые группы, тяготея в основном к обществу своих политических единомышленников. Они встречали всех новоприбывших подозрительными взглядами и держали наготове охрану: никто не хотел оказаться первым, обнажившим меч, но каждый был не прочь стать вторым. Мара быстро огляделась в поисках знакомых геральдических цветов дружеских семей. Цвета Анасати - красный с желтым - резко выделялись среди кучки престарелых вельмож, совещавшихся в проходе между сиденьями нижнего яруса и помостом. Мара узнала своего бывшего свекра и поспешила к нему, взяв для охраны Люджана с двумя воинами.

Текума Анасати обернулся и, заметив приближающуюся Мару, слегка поклонился. Он был одет в доспехи, но волосы, спускающиеся из-под шлема, теперь были почти совсем седыми. Его лицо, и всегда бывшее худым, сейчас превратилось в пергаментную маску, на которой выделялись угрюмые темные глаза.

В знак признания его старшинства Мара низко поклонилась и обратилась к нему с традиционным вопросом:

– В добром ли ты здравии, дед моего сына?

Глядя чуть ли не сквозь нее, Текума процедил:

– Я здоров, мать моего внука.
– Его губы сжались в тонкую линию, когда он окинул взглядом группки говорунов в зале.
– Хотелось бы, чтобы и Империя могла похвалиться здоровьем.

– А... Император?
– Мара замерла в ожидании ответа.

– Свет Небес, судя по всем донесениям, лежит и набирается сил в своем командном шатре на равнине близ ворот Бездны.
– Голос Текумы зазвучал более сурово.
– Когда к Ичиндару вернулось сознание и он пришел в себя, он уведомил своих офицеров, что хотел бы вернуться в Королевство Островов, чтобы предпринять новое вторжение. Однако наше стремление покарать варваров за их предательство может встретить серьезные препятствия. Всемогущие способны манипулировать Вратами, но, как видно, не всегда и не во всем. Удастся ли им восстановить проход в Мидкемию - весьма сомнительно.
– Властитель Анасати снова оглядел правителей, собравшихся под куполом Палаты вопреки воле императора. Столь же жестким тоном он заключил: - А тем временем Игра продолжается.

Мара еще не получила ответов и на половину своих вопросов.

– Кто будет говорить от имени Ионани?

Уверенный в своем могуществе, Текума ответил:

– Пока клан Ионани не соберется для назначения своего нового предводителя, оратором от клана буду я.
– Он решительным жестом указал в другой конец Палаты.
– Госпожа, там собирается клан Хадама. Предлагаю тебе поспешить туда, чтобы твое присутствие не осталось незамеченным.

– Господин Текума...

Престарелый властитель не дал ей договорить:

– Мара, у меня в доме беда, поэтому прости мою резкость. Среди тех, кто остался за Бездной, был и Халеско. Судя по донесениям, он пал, пронзенный копьем. В тот день я потерял второго сына. У меня нет времени для женщины, которая уже отняла у меня одного.

У Мары комок подкатил к горлу. Она поклонилась еще ниже:

– Прими мои извинения, Текума. Я проявила бестактность, не подумав об этом.

Властитель - Анасати слегка покачал головой:

– Многие из нас сейчас в горе, Мара. Братья, сыновья и отцы попались в ловушку по ту сторону Бездны. Эта потеря - удар и по нашей чести, и по нашим сердцам. А теперь, с твоего разрешения...

Не ожидая ответа, он повернулся спиной к своей бывшей невестке и возобновил беседу, прерванную ее появлением.

Оказавшись вне круга его собеседников и сопровождаемая враждебными взглядами членов партии Желтого Цветка, она не стала задерживаться и двинулась туда, где сгрудились вожди клана Хадама. При приближении Мары некоторые из них приветствовали ее почтительными поклонами; другие ограничились небрежными кивками. Один или два (не считая пожилого паралитика, сидевшего на носилках) вообще не удостоили Мару никаким приветствием. Прежде всего она спросила:

– Какие потери мы понесли?

Властитель Сутанты, высокий человек в синей мантии со светло-голубой каймой, слегка поклонился:

– Властитель Чековары и его сорок воинов сейчас находятся на пути сюда от Равнинного Города. Властитель Кодзиншах с двумя вассалами остался при императоре. Потери клана Хадама невелики, поскольку отряды малых кланов не стояли в передних рядах нашего войска, когда случилось подлое нападение. Большинство наших правителей вернется в Кентосани в течение недели.

– Кто созвал этот Совет?
– спросила Мара.

Жесткие черты лица властителя Сутанты не выражали никаких чувств.

– А от кого получила вызов ты сама?

Столь же не склонная к откровенности, как и он, Мара скупо сообщила:

– Я просто пришла, и все.

Широким жестом властитель Сутанты обвел все более наполняющийся зал:

– Никто из присутствующих не скажет ни слова против воли Света Небес.
– Он впился пронзительным взглядом в Мару.
– Но они также не станут отсиживаться по домам, когда их первенцы-сыновья предательски убиты.