Слуга Империи

Посылать гонца не понадобилось. Пока Мара прикидывала, каким образом лучше доставить депешу в один из условных тайников, мастер тайного знания объявился собственной персоной в обличье торговца овощами. Для Мары первым признаком его возвращения послужил громкий галдеж на кухне, в котором выделялись непривычно визгливые возгласы Джайкена.

– О боги, ты, того и гляди, его на куски разрубишь! Это же мясницкий нож!
– послышался веселый баритон Кевина, и эхо от его хохота раскатилось по широкой лестнице.

Опасаясь, что разгневанный хадонра, чего доброго, в наказание за дерзость отправит ее возлюбленного чистить отхожее место, Мара сочла необходимым вмешаться и поспешила вниз.

В кухне она застала впечатляющую сцену.

Аракаси стоял, прислонившись к колесу ручной тележки с гнилыми овощами, которые какой-то скопидом приберег на корм скоту.

– На рынке совсем нет свежих, - терпеливо убеждал Аракаси Джайкена. Удостоверившись, что утихомирить побагровевшего управляющего ему не удалось, он добавил с оттенком надежды: - В бедном квартале эти дыньки можно было бы сбыть за хорошую цену.

Опасаясь, что она сейчас рассмеется в голос, Мара обнаружила свое присутствие:

– Аракаси, ты мне нужен. Джайкен, попроси Люджана дать тебе солдат в сопровождение и ступай поищи для повара какое-нибудь съедобное мясо. Если не найдешь, эти "дыньки" будут пахнуть не столь отвратительно.

Аракаси оторвался от своего насеста, поклонился и оставил тележку вместе с ее содержимым.

– Удачной охоты, - пробормотал он, проходя мимо Джайкена, но пристальный взгляд Мары удержал его от дальнейших насмешек.

– Кажется, сегодня ты в отменном настроении, - заметила она.

– Потому что все прочие носы повесили, - встрял Кевин.
– Он даже веселится из духа противоречия.

Вместе с мастером он проследовал за госпожой через буфетную в сад - туда, где были расположены по кругу каменные скамьи.

Мара любила это место с его цветущими деревьями и мелодичным трио фонтанов. Однако тон у нее был самым деловитым, когда она приступила к делу:

– Это точно, что Альмеко мертв? Аракаси сбросил фартук, остро пахнущий плодовой гнилью.

– Имперский Стратег исполнил обряд искупления перед всеми своими приверженцами и друзьями, включая двух магов. Его тело покоится в Имперском дворце.

– Ты слышал, что вызова на Совет не было?
– спросила Мара. Было очевидно, что ответа она ждет с нетерпением.

Напускное легкомыслие Аракаси исчезло без следа.

– Слышал. Некоторые властители уже возроптали, и голос Десио звучит громче всех.

Мара закрыла глаза и вдохнула сладкий аромат цветов. Как быстро разворачиваются события! Ради благополучия ее дома она должна действовать, но как? Все известные законы нарушены.

– Кто же будет править?

– Император, - выпалил Кевин, и все глаза обратились на него.

Мара вздохнула, пытаясь совладать со вспышкой нетерпения.

– Ты не понимаешь. Император правит как духовный вождь. Повседневными делами Цурануани ведает Имперская канцелярия; Высший Совет руководит жизнью нации. Туда сходятся все нити цуранской политики, и среди властителей страны Имперский Стратег - на первом месте.

Кевин ткнул большим пальцем через плечо куда-то в сторону дворца:

– Помнится, кто-то уверял, что Свет Небес никогда не показывается публике, однако же на играх он появился. Этот император уже отступил от обычаев предков. Возможно, стремление властвовать у Ичиндара сильнее, чем вы думаете.

Аракаси потер подбородок:

– Если дело не в нем, то, может быть, тут замешаны Всемогущие. В тот день их было необычайно много.

– Догадки есть у всех, - перебила его Мара.
– А нам требуются точные сведения. Кто уцелел при катастрофе на играх, подмечены ли какие-либо подозрительные происшествия впоследствии?

– Раненых намного больше, чем погибших, - сообщил Аракаси.
– Я составлю для тебя перечень, прежде чем уйду. Но пока я призываю к осторожности, несмотря на Имперский мир. Многие улицы еще завалены обломками. Жрецы Двадцати Орденов открыли свои храмы, чтобы приютить бездомных, но из-за разрушений в порту подорвана торговля, и в городе плохо с едой. Вокруг полно голодных, отчаявшихся людей, которые не менее опасны, чем убийцы. Сегодня с утра начат ремонт причалов, но пока не возобновится работа рынков, гулять по улицам будет опасно.

Мара с грустью указала на свои забинтованные ноги:

– Я все равно не смогу выходить из дома, пока не получу новых носилок.

Аракаси поднялся со скамьи, потянулся и несколько раз согнул и разогнул пальцы с такой силой, что затрещали суставы. Мара пригляделась к нему повнимательнее.

– Ты давно не спал?
– спросила она.

– В эти дни я вообще не спал. Слишком много дел.
– С едва заметной гримасой он поднял сброшенный фартук.
– С твоего разрешения, госпожа, я должен возвратить хозяевам ту позаимствованную тележку и повидаться с твоими стражниками и хадонрой. Рынки пока закрыты, но у меня действительно есть кое-какие идеи насчет того, где Джайкен может купить овощей.
– Он натянул мятый грязный фартук поверх собственной невзрачной рубахи, завязал тесемки, взъерошил волосы - и вот уже перед Марой и Кевином стоял растрепанный, косоглазый, задубелый на всех ветрах крестьянин, который добавил к сказанному ранее: - Только, по правде говоря, дороговато те овощи обойдутся.

– Тогда Джайкен с тобой не столкуется. Не зарывайся, - попросила Мара.

Аракаси поклонился и шагнул под арку, которая вела в дом. Из полумрака послышался его голос:

– Ты остаешься в Кентосани?
– И почти сразу же мастер сам ответил на свой вопрос: - Я думаю, остаешься.
– И он скрылся из вида.

В зеленоватом свете, проникающем сквозь кроны деревьев, Кевин всматривался в свою госпожу.

– Ты не спешишь домой к Айяки?

Он спрашивал не без задней мысли: ему было необходимо поговорить с Патриком и поделиться с земляками новостями, которые тяжелым грузом лежали у него на сердце со дня игр: Боуррик и Брукал разгромлены и Королевство открыто для вторжения.

На мгновение лицо Мары омрачилось.

– Мне нельзя отправляться домой, когда совершаются такие перемены. Я должна быть поблизости от средоточия власти, независимо от того, в чьих руках она окажется. Я не позволю, чтобы жизнь или смерть Акомы зависели от решений других людей. Если над нами нависнет опасность, я стану защищать Айяки до последнего моего вздоха... но я буду действовать.

Ее пальцы судорожно вцепились в выступы резьбы на каменной скамье. Кевин бережно взял руки любимой и сжал в своих горячих ладонях.