Слуга

Про Эника Гэн уже знал — Грапиша успела рассказать ему, как они встретились и что случилось за всё время похода. Парню мальчишка понравился, и он вёл себя с ним, как со старым другом, оправдывая ожидания ребёнка о замечательном и добром отце. Правда, папой его называть Эник не осмеливался, да и рановато было это делать, но кричать "Гэ-эн!" из одного угла стоянки в другой по любому пустяку уже не стеснялся.

Единственным человеком, с кем новичок не установил контакт, была Телуна. Она присутствовала при беседах, порой даже односложно отвечала, но чаще всего смотрела в землю и казалась задумчивой. Точнее, лихорадочно обдумывающей какой-то план. Даже с Анди почти не разговаривала. А та или играла с детьми, или общалась с Золом. А когда Мастер Рай и Гэн вели свои заумные разговоры, часто пристраивалась рядом и пыталась вникнуть в суть, воспринимая всё на уровне Эника. Мальчик тоже сидел рядом и слушал, стараясь вызвать в ладонях свет и тоже что-нибудь продемонстрировать.

Отряд теперь был гораздо больше, чем раньше. Буквально через ацию после того, как Гэн и Грапиша вернулись из своего ночного похода, вернулся и Ерви, а вместе с ним — тридцать один спасённый демонами человек. Здесь было двадцать Магов, в том числе отец Илена из Орзии, четверо зар-н-зарских Мастеров и шесть Мастеров из Эльтана. Ещё одним оказался тот самый мальчик, сын трактирщика из Бирфи, который отправился на поиски друга. Правда, друга не нашёл, зато выжил сам.

Теперь лагерь напоминал тайный совет обладателей волшебной силы. Уже знакомые Маги и Мастера приняли в свою группу Кир-Кида, Мари-Есса и Райанстера, и начались бурные обсуждения. С демонами надо было что-то делать, и брать на себя основную задачу предстояло именно этим прошедшим через Мрак людям.

Гэн с Грапишей рассказали и им тоже, что нашли выход из Долины, и завтра с утра можно будет отправляться. Люди выразили всеобщее ликование и заснули с искренней верой в светлое будущее.

Где-то посреди ночи в своей постели зашевелилась Анди. Ей показалось, что что-то не так, и, повернувшись, она сразу поняла, что: Телуны нет рядом. Опять, наверное, пошла размахивать своими клинками.

Девушка поворочалась некоторое время, отгоняя от себя глупые мысли, постаралась заснуть. Ясно же, что с Телуной ничего не случится. Но вдруг… да и вообще: чего это она уходит, обещала ведь не оставлять Анди. Да и не рассказывает ничего, хотя сразу видно: её что-то гложет. Переживает почти так, как в тот раз, когда встретила Слугу. Может, это всё-таки Слуга?

Анди вскочила, заозиралась. Словила ясный взгляд Ерви — он не спал, караулил своих союзников и нового хозяина. Анди отвернулась. Она больше не боялась демона, но и общаться с ним не хотела.

Мысль пойти в лес и поискать Телуну в чаще была, конечно, глупой — но Анди упорно казалось, что если она этого не сделает, что-то произойдёт. И она стала тихонько одеваться, не обращая внимания на чёрные, следящие за ней глаза. Останавливать её Ерви всё равно не станет. Кроме того, он прекрасно знает, что из лагеря уже ушли в ночь несколько человек, а раз им можно идти, значит, можно и остальным.

На территории лагеря горели несколько костров, и когда Анди отошла подальше, стало ощутимо темнее. Но всё-таки не так, как чёрной ночью. Сумерки Долины Демонов позволяли пусть и не прекрасно, но видеть, и девушка медленно пошла вперёд.

Рассчитав приблизительно, где может проходить защитный контур, Анди постаралась идти вдоль него, по кругу. Она не знала, конечно, вышла уже за него или нет, но не очень беспокоилась. За последнее время ей внушили, что возле лагеря безопасно, и она почти не сомневалась в этом.

Зелёное пятно она увидела внезапно, и остановилась, как вкопанная.

Телуна всё-таки общалась с Гэном, и, оказывается, по ночам. Сейчас Анди могла наблюдать за одной из их встреч. Гэн держал девушку за плечи и явно любовался ею.

— …если бы я не боялся ответного удара, сказал бы, что ты настоящая красавица! — донеслось до Анди.

— А ты бойся, — Телуна мягко, по-дружески стукнула его кулаком в живот, тот шутливо согнулся. Потом она опять внимательно всмотрелась в его лицо. Долго смотрела, пока Гэн не подался вперёд и не обхватил её, принявшись кружить по поляне.

— Мелочь пузатая! — вынес вердикт парень, подержав девушку немного на вытянутых руках и опустив наконец на землю. Сверкала даже с такого расстояния довольная белозубая улыбка.

— Сам мелочь! — ответила Телуна и засмеялась. — Да ты даже сейчас мне в подмётки не годишься!

Гэн не ответи. Он смотрел на неё так, будто готов был прямо сейчас съесть. Глаза его ярко блестели.

— Я ради тебя был готов перевернуть весь мир… понимаешь? И я бы перевернул!

— Знаю… — Телуна стояла к Анди спиной, так что её взгляда девушка не видела. Наверное, это было и к лучшему. Потому что когда Гэн обнял Телуну, крепко, будто не видел сотни лет, и она обняла парня в ответ, Анди резко развернулась и пошла прочь.

Да кто такой этот Гэн, что отношения с ним нужно скрывать, как будто это государственная тайна?! И вообще… вообще Телуна, наверное, не считает Анди настоящей подругой, потому что молчит, а сама в это время… а сама…

Девушка не стала идти на огни — свернула. Ей хотелось побыть одной, никого не видеть и хорошенько подумать. Или просто как следует погрустить. Она шла вперёд, машинально переставляя ноги и глядя в пустоту. Поэтому Грапишу, которая шагала в том же направлении с угрюмым лицом, увидела не сразу. Лишь когда они чуть не столкнулись, обходя одно дерево с разных сторон.

Глянув друг на друга, девушки не произнесли ни слова. Анди просто уселась под деревом и уложила голову на руки. Лишь по звуку определила, что Грапиша устроилась неподалёку. Так они сидели и молчали некоторое время, пока Анди не подняла лицо и не встретилась взглядом с голубыми глазами.

— Ты что, тоже это видела? — тихо спросила она.

Грапиша молча кивнула и отвела глаза. Она сидела боком к Анди, которая опиралась спиной о ствол дерева.

— Скажи… Гэн — он правда твой лучший друг? Или что-то больше?

— Он самый важный для меня в жизни, — призналась Грапиша. Они с Анди вообще редко общались и не могли считаться даже приятельницами, но сейчас их как будто что-то объединяло. — Только я всё никак не могу понять его… не знаю даже, любит ли он меня…

— Давно ты его знаешь?

— Уже два года, — кивнула Грапиша. — И всё это время он ведёт себя так… странно… знаешь, я так до конца и не разобралась, кто же я для него. Иногда он так смотрит, что я верю — любит, так же, как и я. А иногда — вообще не обращает внимания, и не хочет разговаривать.

Грапиша сама не знала, почему ей вдруг вздумалось рассказать эту историю. Наверное, просто нужно было поделиться наболевшим. Ведь ничего конкретного она не говорила.

— Он постоянно исчезает куда-то, порой надолго, потом возвращается. Я всё время боюсь, что он не вернётся когда-нибудь, но он каждый раз приходит. Никогда не говорит, что он там делал, зачем ему эти отлучки и почему я не могу отправиться с ним. И я жду, верю, что он вернётся. Знаешь, однажды он исчез на пять дней… я чуть с ума не сошла, ничего не ела и не спала, только ждала. Но он пришёл. А последний раз… последний раз его не было сто суток…