Слуги света, воины тьмы

Но Джулии в вестибюле не было.

Элиот сел на одну из деревянных скамеек. Увидел часы на стене над билетной кассой. До отправления автобуса оставалось десять минут.

Он представил себя на углу улицы в Голливуде играющим на скрипке, а может, даже на гитаре. Можно ли этим заработать на жизнь? Наверняка жители Лос-Анджелеса доброжелательней, чем в Дель-Сомбре. Так и должно быть, если рядом живет много людей. Иначе каждый бы действовал на нервы всем остальным.

Ему стали бы платить, чтобы он играл в клубе. И все бы аплодировали.

Он заставил себя прекратить фантазировать.

Но ведь это не просто очередная мечта. Стать звездой нелегко. Для этого нужно много работать, но он думал, что у него есть такой шанс, особенно если рядом будет Джулия.

На улице стало необычно темно. Зажглись фонари, вокруг них образовались оранжевые конусы света.

Элиот достал их рюкзака скрипку и провел пальцем по струнам. Хиппи глянули на него. Мужчина в черном костюме опустил газету. Элиот взял несколько нот из средней части симфонии.

Мальчики и девочки торопятся вперед. Колесо жизни куда их приведет? Скоро повзрослеют и познают грех. Вот когда веселье ожидает всех!

Это была приятная часть. Жизнь того стоила. Можно было рискнуть… или тебе никогда не суждено узнать счастья.

Впервые в жизни он решил сделать что-то сам. Хватит правил. Хватит с него бабушки. Никто не будет приказывать ему, что делать.

Конечно, его мучили угрызения совести из-за Фионы и последнего героического испытания. Она сумеет справиться без него, но все же груз принятого решения был так велик, что внутри Элиота словно что-то надломилось.

Но это касалось только его. Его жизни.

И жизни Джулии.

Оставалось пять минут. Где она?

Элиот снова тронул струны скрипки и сыграл всего несколько нот из «Песни Джулии». Фразу о том, что в ее жизни еще оставалась надежда.

На миг из-за туч выглянуло солнце.

Элиот перестал играть, убрал Леди Зарю в резиновый сапог, а сапог сунул в рюкзак.

Хиппи и мужчина в черном костюме вышли из вестибюля и сели в автобус.

Из туалета появился водитель и остановился около Элиота.

— Едете, молодой человек? Или кого-то ждете?

— И то и другое, пожалуй.

Водитель потеребил козырек кепки.

— Отправляемся ровно в пять тридцать.

— Да, сэр.

Часы показывали пять часов двадцать восемь минут. Джулия наверняка была где-то рядом. Он почти ощущал ее близость.

Элиот встал и выглянул на улицу. Никого не было. Он бегом вернулся в вестибюль и остановился возле двери женского туалета.

— Джулия, ты здесь? — шепотом спросил он.

Ответа не последовало.

Двери вестибюля распахнулись. Элиот обернулся. Надежда наполнила его сердце, оно раздулось, как воздушный шарик.

Но это был всего-навсего водитель. Он вышел и направился к автобусу. Обернувшись, он вопросительно посмотрел на Элиота.

Элиот пожал плечами.

Водитель кивнул, закрыл дверь автобуса и завел мотор. Послышалось шипение тормозов, автобус покатился по Вайн-стрит и скрылся из глаз.

Она не пришла.

Элиот представил себе самое худшее: что-то стряслось у нее дома. Но конечно, имелось и более вероятное объяснение: Джулия уехала раньше.

Чувство внутреннего надлома усилилось. Сердце и легкие Элиота сжало с такой силой, что ему стало тяжело дышать.

Может быть, из парка она пошла не домой, а прямо сюда и уехала четырехчасовым автобусом в Окленд. Может быть, наконец осознала, какое ничтожество Элиот…

И вообще, с какой стати такой девушке, как Джулия Маркс, встречаться с ним? С самого начала это выглядело странно.

Единственное, что Элиот осознавал по-настоящему, — он повернулся спиной к своей семье. Это было почти то же самое, что бросить Фиону по горло в кипятке.

Отвергнутый, одинокий, мучимый чувством вины, он, повесив голову, ушел с автостанции и направился к единственному месту, где его были готовы принять. Домой.

57 Вторая смерть Джулии Маркс

Джулия Маркс подходила к автостанции. На ней была черная футболка со стразами (и глубоким вырезом, естественно), джинсы в обтяжку и черные ботинки. Не слишком гламурно, но и не чересчур скромно.

И уж конечно, перед таким нарядом ни за что не устоит пятнадцатилетний мальчишка.

К этому моменту она готовилась последние три дня. Три восхитительных дня она жила, и жила на белом свете. Ей хотелось, чтобы так было и дальше.

Она хитроумно втерлась в доверие к Элиоту. Притворяясь его другом, она с ним заигрывала и наконец сыграла роль раненой птички. Теперь она могла делать с ним что угодно.

Джулия думала, что в обмен на свободу от нее потребуют чего-то более сложного, а выполнить это задание было проще, чем загарпунить каракатицу на тротуаре.

Она замедлила шаг.

Конечно, Элиот симпатяга. Он не походит на других мужчин в ее жизни… то есть в той, прошлой жизни.

Но в этом-то и заключается весь смысл. Смысл игры, нацеленной на то, чтобы избежать ада и обрести собственную жизнь? Нет, она ни за что не вернется обратно.

Джулия подошла к стеклянным дверям автостанции и потянулась к дверной ручке.

В вестибюле она увидела троих мужчин.

Тот, который читал газету, был агентом инферналов. С ним не следовало встречаться взглядом. Для нее все они были на одно лицо, но если она перейдет дорогу кому-то из них, они сожрут ее и не поперхнутся.

Насчет двоих хиппи она ничего сказать не могла. Скорее всего, они были настоящими, но в этом городке следовало смотреть в оба.

На скамейке посередине вестибюля, маленький и такой неприметный, что она его не сразу заметила, сидел Элиот.

Он не видел ее: Бэмби, ослепленный фарами быстро едущего восемнадцатиколесного грузовика.

Боже, неужели она действительно могла так поступить с ним? Мало ли она уже разрушила жизней? Начиная со своей?

Джулия потерла руки. Следов от уколов уже не было видно, но эти места до сих пор побаливали.