Слушатель
Шрифт:
Замелькали столбы на мосту, отсекая единый солнечный свет на отрезки. Возбуждая воображение своей безбрежностью и мощью стихии, справа напирал океан. Словно веснушки на лице, разбросаны силуэты кораблей. Голубое небо с редкими облаками зависло над этим миром. Казалось, вот стань сейчас облаком и нет никакой суеты. Плывёшь по небу неспешно, а вся суета земных насекомых, то её и вовсе нет. Всё это просто лёгкий шорох.
— Можно приоткрою окно? — спросил таксиста Евгений.
— Конечно.
Опустил окно, запрокинул голову на подголовник, прикрыл наполовину веки, дышал. Одни автомобили, которые ехали быстрее, уходили вперёд, другие, которые ехали медленней, протекали назад, вдали виднелись чайки. «Несмотря на всю внешнюю суету, тишина всегда присутствует в каждом квадратном метре пространства, и она всегда доступна», — подумал Евгений. Время плавно текло, весь песок услышанного унёс ветер, оставляя только ценные крупицы.
…
Подъехали. Евгений расплатился, поблагодарил таксиста и вышел. Его встретила прибрежная зона. Растущие вперемешку хвойные и лиственные деревья, посаженные через редкий шаг, меж стволов которых просматривается океан и доносится шум волн. Встреча была назначена на скамейке у крайнего ряда деревьев перед песчаным берегом. Евгений нашёл нужную скамейку, присел и, как было ему свойственно, ожидал в созерцании. Скамейка
— Евгений? — спросила она.
— Здравствуйте, верно, — ответил он.
— Прекрасный сегодня день, — вежливо подметила она.
— Согласен, день чудный.
Она присела на край скамейки, коленки вместе, руки бережно уложены сверху.
— Евгений, вы не первый слушатель к кому я обращаюсь, — начала она, глядя перед собой, — Ко всем предыдущим у меня были претензии, я осталась не довольна как меня выслушали. Сейчас, кстати, развелось, как и во многих сферах, людей, которые просто пройдут пару курсов по слушанию и начинают предлагать свои услуги. А как дойдёт до дела, то… то я вообще не ощущаю от них никакой энергетики, никакой отдачи, ничего чтобы говорило в них, что меня слушают. В общем мне очень важно, чтобы меня прямо-таки выслушали, как полагается. Если мне не понравится, я не заплачу вам нисколько, сразу говорю вам. Наобжигалась я уже. Пока найдёшь нормального слушателя, изрядно попотеешь и деньги растратишь. О вас очень хорошие отзывы, знакомые мне говорили, что им понравилось, что на самом деле ощущаешь, как груз спадает. Не знаю насколько эти отзывы соответствуют. Ну в общем давайте начнём.
Евгений сложив ладони, начал слушать.
— Приглянулся мне тут один мужчина…, — начала она с небольшой паузой, — Время от времени я прогуливаюсь в этом парке. И вдруг стала замечать его. Он всегда стоит вон там, — она показала пальцем чуть в сторону на пешеходную дорожку у каменистого берега, — Весь он такой задумчивый, всё на океан так интересно смотрит, будто разговаривает с далью. Нравятся мне молчаливые мужчины и вот как раз задумчивые такие. Ощущаешь рядом с такими себя как с капитаном корабля, который смотрит вдаль, и вроде как плывёшь с ним куда-то туда, где счастье, где хорошо. Ну как-то так, — рассказывая это, девушка обильно жестикулировала и двигала плечами, — И моё женское любопытство всё подвигало меня поближе к нему. Сама то подойти познакомиться — нет конечно, что вы… В общем я начала бегать как раз в этих местах, где он прогуливался. Как увижу его, то замедляю шаг. Чуть отбегу, развернусь и обратно. Ну вот бегала я так некоторое время и не пойму то ли он обратил на меня внимание, то ли нет. Начала думать может что-то по-другому нужно делать. Решила попробовать тоже ходить по набережной и смотреть вдаль. И думала вполне удачно справлялась с этой ролью: я вся такая стояла в мыслях, пыталась ветер чувствовать и всё такое. Но честно говоря, это как-то скучно: смотреть на воду, землю, облака, — на этом моменте она широко зевнула и прикрыла рукой рот.
— В общем как-то в один из дней я сильно убегалась и присела вот на такую же скамейку. Сижу, значит, просто отдыхаю. Вдруг мимо проходит он и невзначай так говорит: «Не возражаете, присяду?». А что мне возражать? Скамейка для общего пользования, парк, прогулочная зона, места на скамейке много. «Пожалуйста», говорю. Ну он и садится. Мне так волнительно стало, а он не говорит ничего, просто молчит. А у него ещё такая лёгкая щетина, густые брови и глаза голубые. Ну блин, прям как… Ну вы знаете. И что-то во мне заюлозило, что нельзя упускать такого. Думаю, надо первой что-нибудь начать говорить. Ну я и начала…, — на этом месте она немного ушла в раздумья и что-то бормотала в полголоса себе под нос. Через несколько мгновений она одёрнулась и вернулась к разговору, — Начала я осторожно. Думаю, надо начать что-нибудь про даль и всё такое. Ну и говорю: «Красиво, правда?». И он отвечает: «Да, очень красиво» и медленно так вдохнул, словно насладился красотой. И думаю, раз он мне ответил, то чего сдерживать себя, начну говорить. Вроде как связь завязалась у нас, — «Я всё думаю о природе», неспешно начала я, «Столько загадки, тайн», и смотрю на него в пол глаза. «Действительно», отвечает он и немного улыбнулся. Ну думаю, я всё делаю правильно и продолжаю: «И для чего это всё? Вот вы знаете, я бегаю. Вообще хочу сказать, что бег удивительная вещь. Бежишь и столько радости, чувствуешь себя молодой, привлекательной, столько энергии. Вот подруга у меня вроде тоже бегать начала, но не то, совсем не то. Бегать надо с душой, так чтобы мечты ваши у вас перед глазами колесницею мчащейся влекли вас за собой. Вот тогда да! А она только вид делает, что бежит и только жалуется, что похудеть не может. Рассказывает мне всё, что диету тут кофейную нашла, мол надо кофе пить именно во время еды, а не до и не после. И что тогда есть шанс похудеть. Представляете?», я бросила на него взгляд проверить имеют ли успех мои слова. И мне показалось, что всё в порядке, что ещё чуть-чуть и он сломается, и сам заговорит. Но он, задумчивый такой, продолжал сидеть молча, вот почти, как и вы сейчас, Евгений. Ну и я, в общем, дальше: «Кстати о мечтах», говорю я ему, «Вы знаете, я так люблю мечтать! Вот мечтаю, чтоб на паруснике, да по волнам в океане, чтобы цветы по палубе лежали и кругом один лишь запах роз. Океан, небо и розы. И вот вся там, вся в этом. Вокруг всё голубое и красное. Ну можно необязательно именно красное. Розы же всякие могут быть. Да пусть даже жёлтые! О Боже, как красиво!», тут меня конечно немного понесло, но смотрю, что вроде как заинтересованность всё больше проявляется на его лице. Я ощутила такую волну внутри, что прям вот также сжала кулаки и вся выложилась, говорю ему: «Не должно быть так на свете, чтоб была красота и не было того, кто её может увидеть. Ни за что в это не поверю! Нет! Вот мы, женщины, не просто так обладаем особой чувствительностью. Чувствуем мы, когда «Вот оно! То самое!», и домыслов никаких лишних не нужно. Мы, просто чувствами знаем, что так оно и никак иначе. И вот недавно телевизор смотрела», тут я искоса взглянула на него с ноткой извинения, подумав, что такой задумчивый явно телевизор не смотрит и нельзя облачать в себе одну из серых масс и продолжила: «очень редко посматриваю, так для снятия напряжения», сказала я вскользь, «ну так вот, там в научной передаче одной, про птиц опыляющих цветы говорили, что если в природе есть цветок с глубокой чашечкой, настолько глубокой, что и достать то пыльцу не знаешь как, а пыльца всегда находится на самом дне чашечки цветка, то стало быть есть и подходящая птица с нужной длиной клюва, чтобы достать до самой глубины этого цветка, насколько бы глубок он ни был». «Да», подумала я, «ничего не бывает просто так. Всё для чего-то и что-то для
чего-то. Вы понимаете меня?», обратилась я к нему, а он продолжал задумчиво глядеть вдаль и только веки немного сощурил будто проникновенно обдумывает то ли то, что я сказала, то ли что-то своё. В общем я продолжила: «Вот так и здесь. Бегала я тут, смотрю Вы… Вдаль смотрите неподвижно. Посмотрела на вас, на океан, на себя и вроде всё как той передаче. Понимаете? Подумала: раз есть я, значит должен быть и тот кто для меня», тут я ощутила, что пора замолчать, дать улечься в его голове всему, что я сказала. Жду. Но он всё молчит. Просидела так пару минут и начала закипать. Смутилась я, что опять наговорила лишнего, что опять, наверное, вспугнула. Подумала — уйдёт. Следом ощутила гнев, подпирающий к горлу. Думаю, да сколько можно всё это терпеть? Что я перед ними распинаюсь постоянно? И не было сил чего-либо больше ждать. Уж и не знаю собирался ли он что-либо ответить или нет, но из меня полилось с надрывом: «Да что же вы, мужчины, такие чёрствые? Почему не чувствуете нас женщин, почему? Что это за игра такая, когда радужное сияние должно биться о серую бетонную стену? Биться и молотить кулаками стараясь хоть на самую малость… хоть на чуть-чуть получить тепло, заботу, ощущение, что мы любимы», — на этом месте женщина заплакала навзрыд, согнувшись в плечах вперёд и свесив голову. И нисколько не стесняясь слёз, продолжила, — Всё как тогда, вот прямо также плакала тогда перед ним. «Ну что ты сидишь как истукан?», выкрикнула я на него, «Что ты всё в даль свою смотришь? Что там красивого, что? Что задумчивый такой весь? Вдалеке всё красоту рассматриваешь. Зачем присел рядом со мной? Что скамеек тебе мало? А если и хотел чего, так что молчишь? Мне как понять зачем ты подошёл ко мне? Или не подходил вовсе, просто посидеть хотел? Ну знаешь?!.. УХОДИ!!!», проорала и совсем заплакалась, закрыла руками лицо и согнулась над коленями… Так и самое что возмутительное, знаете, Евгений? — она смотрела стеклянными глазами в пустоту, — Он встал и ушёл, молча… И всё…Женщина, с глазами, заплаканными и одновременно будто что-то понявшими, замолчала. Выдохнула комок воздуха и с повисшими плечами осунулась телом, взгляд воткнула куда-то в точку на земле. Евгений сразу смекнул, что молчать здесь точно нельзя, но и короткие фразы здесь неприемлемы — сочтёт за незаинтересованность с его стороны и рана в её душе углубится «мол ещё один кому нет до меня дела».
— Как вас зовут? — мягким голосом спросил Евгений.
— Настя, — тихо ответила она.
— Настя, вы удивительная. В вас столько жизни. Я давно не встречал настолько живых людей. Вы знаете, по роду моего занятия «слушания», я не много говорю, но больше молчу. Молчу не оттого, что в этом нахожу себя или какой-то образ себя, который мне нравится, а больше потому что так надо. Ведь как можно слушать и не молчать при этом? — Евгений легко улыбнулся, — Но скажу вам, что молчание — не всегда признак мудрости, люди могут молчать по разным причинам. Я говорю это не для того, чтобы как-то оправдать того мужчину, нет. Не подумайте. Я просто стараюсь размышлять. Часто бывает так, что с виду человек производит впечатление сильного, уверенного, мудрого, а на самом деле, довольно застенчивый. Возможно он просто не знал, что вам сказать. Скажу вам совершенно искренне — Вам не стоит думать о себе плохо. Ни в коем случае. Любопытный пример вы привели про цветок и птицу. Полностью согласен с вами, что, если есть Х, значит есть и Y. Удивительная мысль, очень глубокая. Видимо он просто не ваш Y. Хотя, совсем и не факт, что он ушёл насовсем. Вполне возможно, что вскоре вы его снова встретите. Только тогда уже он будет вам говорить, а вы слушать.
Настя вздохнула, выпрямилась в спине, достала платок из набедренной сумки и вытерла лицо.
— Можно кое-что скажу вам? — всё тем же мягким голосом спросил Евгений. Она кивнула, — Наблюдали когда-нибудь как сливаются капли дождя на лобовом стекле автомобиля? Как упадёт капля в одном месте стекла, следом в неё же другая и потом ещё другая. И вот они текут к низу ломающейся линией, одним ручейком. На другом краю стекла точно так же течёт ещё ручеёк. И смотришь, по всему стеклу таких ручейков уже десятки, и все по-своему похожи: все текут сверху вниз, все усиливаются вновь падающими в них каплями. Некоторые ручейки встречаются и начинают течь вместе, до самого конца. А есть такие, которые, как бы ни ломали свою траекторию, всё равно не находят другого ручейка с кем можно слиться, одиноко доплывают до низа лобового стекла и затем безвестно утекают в дождевые сливы под ним, а что там — неизвестно. Вполне возможно просто испаряются там под действием горячности двигателя.
Тут женщина посмотрела на Евгения удивлённым лицом и не успев что-либо подумать, несколько раз моргнула. Евгений не позволил себе взять паузу в этой мысли, как бы она не сделала неверный вывод (мол она это одинокий ручеёк, который плывёт в слив), и сходу погрузил её в верный, — Я уверен — вы как раз тот ручеёк, что найдёт с кем слиться и не перед самым низом лобового стекла, когда до слива рукой подать, а намного раньше, когда вместе ещё плыть и плыть, извиваться, насыщаться новыми каплями, излучать свежесть, и, если хотите, «моросить». Понимаете?
— Кажется да, — сухим голосом ответила она и в глазах стал появляться блеск.
— Вот, попейте воды, — Евгений взял бутылку воды справа от себя на скамейке, которую купил по дороге сюда, открыл и протянул ей. Она взяла бутылку, закрыла глаза и жадно выпила половину. Отняв бутылку от губ, глубоко вдохнула, открыла глаза и потянула мышцы лица.
— Спасибо, Евгений, — уже более свежо ответила она, — Но вот только не совсем понятно. Вот вы говорите: «моросить, излучать свежесть, слиться с другим ручейком». Как же мне с ним слиться, если сколько бы я ни извивалась на этом, как вы говорите, лобовом стекле, никакой другой ручеёк не подплывает так чтобы слиться?
— Анастасия, скажу вам одно, но точно, что наверняка истинно — Главное оставайтесь собой. Ваш ручей изобилует жизнью. Видимо тот мужчина, когда созерцательно смотрел в океан, сознательно или не сознательно, но думал о том, как бы вобрать в себя всю эту даль. Но видимо сосуд его не столь велик и когда вы показали ему свои полноводные берега, нисколько не скрывая глубину, то он интуитивно ощутил, что вы перельёте его через края и вынужден был уйти. Если он и есть «тот самый», то он найдёт вас сразу, как только сможет вобрать вас в себя. Понимаете?
— Кажется да, — ещё веселее ответила она.
— Если же он не «тот», то именно «тот» скоро появится, потому как, как вы сами сказали: Каждому цветку свой опылитель и не может быть так, чтобы благоухающий цветок остался не опылён.
— Ой, Евгений, — ещё лицо подсветилось румянцем, и она легко выдохнула, — Аж задышалось свободнее. Да, надо верить. Всё правильно. Не может быть так, чтобы я утекла в дождевой слив и там испарилась, нет. Нет, нет, и ещё много раз нет. Если он это не «Он», то, стало быть, найдётся тот самый «Он». Правильно вы говорите — я полна Жизнью и не стоит горевать. Значит буду жить, — она обняла Евгения, пару раз шмыгнула носом и отпрянула, — Верно говорят про вас, вы очень достойный слушатель. Ощущение, что сбросила целый балласт груза.