Слушайте все !

Джон пожалел, что резковато обошелся с товарищем, но уже не видел, как исправить промашку, а, наоборот, усугублял ее:

– Мы бы хотели пока не говорить...
– сказал он.

– Да?
– спросил Парк.
– Как же вы сунетесь к "Ониксу"?

– Задача у нас готовая - расшифровка.

– Ох!
– теперь уже по-настоящему вздохнул Парк.
– И тут секреты...

– Ты уж прости, - сказал Джон.

– Бог простит!
– ответил Парк.
– А вот время найти, - это труднее, дружище Джон. И Эбигайл...
– посмотрел он на женщину.

Вынул блокнот, перелистал, пошевелил губами, разбирая в блокноте записи.

– Не раньше чем завтра ночью, - объявил он.

– С часу до трех. Устраивает?

Джон и Эбигайл согласились.

– А теперь - дела побоку!
– воскликнул Парк. Вопрос был решен, можно поговорить о личном.
– Как живешь?
– обратился он к Джону.
– Женат?

Джон молча кивнул на Эбигайл.

– О-о!..
– Юджин был удивлен.
– Поженились? Черт возьми! У вас же характеры одинаковые - одноименные полюса!
– опять тряс руки университетским друзьям.
– И как это вы?..
– спохватился: - А какое мне дело? Выпьем по этому случаю!

В тихом академическом баре они просидели до вечера. И все это время их столик был самым шумным. Из-за Юджина Парка.

– Ха-ха-ха!
– рассказывал он.
– Прилетел дядя Сэм на Марс. Вышел из ракеты, огляделся, - пусто кругом. Ладно, думает, надо насадить сад. Посадил цент и ждет: если вырастет доллар, - значит, на Марсе жить можно. Ха-ха!..

С Юджином скучать не пришлось.

– А вот еще: как русские взяли Венеру в плен...

Но Юджин был молодец, не терял головы и памяти. Голубые глазки из-за припухлых век блестели живо и умно, И такт он выдерживал как настоящий ученый. Не сказать ему ничего было нельзя.

– Юджин, - заговорил Джон, - какова разрешающая способность "Оникса"?

– Два миллиона действий в секунду, - Юджин кивнул головой, понимая, что Джон идет навстречу его желаниям.

– Вам приходилось расшифровывать мертвые языки?

– Приходилось, - ответил Парк, но глаза его говорили: не то, Джон, не то.

– Удавалось?
– спросил между тем Джон.

– Кое-что удавалось. С трудом, - последнее слово было тактическим ходом Юджина; если говорить, то давай напрямик.

– Хорошо, - сказал Джон.
– Эбигайл, можно?

– Говори, - сказала она.

Джон коротко рассказал об их с Эбигайл предположениях и догадках, Юджин выслушал все молча, не перебивая. По его лицу нельзя было понять, как он относится к разговору. Наступила неловкая пауза.

– Что ты думаешь?
– спросил Джон.

– Я тебе помогу, - ответил Юджин.
– Чем можно - всем помогу. Но условимся сразу: я умываю руки. В эту историю меня не впутывай. И чтобы моего имени нигде - ни-ни! Договорились?

В назначенный час Парк проводил Биллсов в бетонный корпус, в котором помещался "Оникс". Время было позднее, моросил негустой теплый дождик. Ночное дежурство затягивалось на два лишних часа, Юджин позевывал.

Космические сигналы были переложены на перфокарту заранее, - Эбигайл трудилась над этой работой весь день.

– Это, что ли?..
– мельком взглянул на ленту Юджин.
– Не глазейте по сторонам, - сделал он замечание.
– В зале только верхняя часть машины. Четыре этажа - под землей.

Великолепие человеческой мысли было воплощено в матовый пластик и цветное стекло. Тысяча огоньков - красных, зеленых, синих, оранжевых, - перемигивались между собой на выпуклом, высоком, от пола до потолка, экране. Белый стол и несколько кресел перед экраном казались игрушечными. Лампы мигали спокойно, - выдалась редкая минута между работой: электронный мозг отдыхал.

– Садитесь, - пригласил Парк Джона и Эбигайл, кивнул обоим на крайние кресла справа.
– Здесь выход нашей продукции, - указал он на белую ленту, выходившую концом из недр машины.
– А сюда вводим программу, - Юджин прошел на левый конец стола и вставил перфокарту в узкую щель, ведшую внутрь машины.
– Включаю!
– сказал он и нажал на пульте зеленую кнопку.

Перфокарта вошла в машину, лязгнувшую где-то внизу, под столом, но внешне пока ничего не изменилось, - лишь к легкому гудению ламп прибавилась едва заметная нота.

– Ну вот, - сказал Парк и зевнул.
– У вас сто двадцать минут. Сидите и ждите. А я вздремну. Если результат будет раньше этого срока, нажмете черную кнопку, - показал он Джону кнопку на правой стороне пульта, там, где неподвижно стояла выводная лента.
– Не беспокойтесь, - прибавил Парк, все пойдет своим ходом, автоматически. Автоматика здесь надежная.

Он удалился в боковую незаметную дверь, оставив Биллсов одних.

В машине что-то заурчало, застрекотало, разноцветные огоньки по всему экрану ожили и заговорили между собой. Мгновенно пробежала молния по оранжевым лампам, ей ответили тут же зеленые огоньки, - нехотя, словно потревоженные напрасно. Синие слабо мигнули - включаться или помедлить?
– но тут же налились светом и, наверное, секунду глядели удивленно и даже с недоумением. Потом погасли. Желтые огни вспыхнули по экрану россыпью, но продержались недолго,- их погасила вновь промелькнувшая оранжевая молния. Стрекот машины усилился. И вдруг пунктиром просигналили о чем-то два ряда зеленых ламп. Оранжевые ответили им мгновенной скороговоркой, и спокойно, словно пытаясь примирить зелень с закатным солнцем, секунду посветили синие огни. Но их не послушали ни оранжевые, ни зеленые - яростно заспорили между собой. Синие сконфузились и погасли. Теперь на экране бушевала буря зелени и оранжевых отсветов. Казалось, они заняли всю стену. Если на мгновенье появлялись желтые огоньки, пытаясь втиснуться между зелеными и оранжевыми, яростные соперники набрасывались на них, гасили как свечи.

Это было красиво и тревожно, как все удивительное и непонятное. О чем думал и спорил с собой электронный мозг? Что означала вся эта феерия огней? Что она вообще представляла собой?.. За белой панелью экрана и под землей на глубине четырех этажей творилось чтото сверхчеловеческое. Такое, чего люди уже не могли сделать. Но удивительно, что все это сверхчеловеческое и странное создано человеком. Парадокс? Знамение эпохи? Да, наверное, - и то и другое. Но ведь это начало эпохи... У всякого, кто стоял перед электронной машиной, рождалась в душе тревога: в какой-то мере электронное чудовище сильней человека. В какой-то мере - пока. Оно еще набирается сил...

Пляска огней продолжалась. Теперь экран захватил электрический вихрь. Цветные молнии били не только вдоль панели, но и сверху вниз и из всех четырех углов. Оранжевые, зеленые, фиолетовые огни перемешивались клубками, туманностями. Экран на мгновенье показался исследователям космосом, дрожащим яростной пляской звезд. Эбигайл прижалась к Джону плечом. Шум и стрекот превратились в вой урагана. У Джона мелькнула мысль - не остановить ли машину? То же, наверное, думала Эбигайл. Где Юджин, чего он дрыхнет? Надеется на автоматику?..