Служба - дни и ночи

Вскоре все вместе собрались в саду. Заместитель начальника раньше работал участковым в этой деревне и теперь боялся, что его появление вызовет у жителей ненужное работникам милиции любопытство, попрощался и сразу же уехал...

Ларин и Яськов ознакомили прибывших с обстановкой.

— Понимаете, — говорил Ларин, — мы нашли людей, которые видели Раховского, как он ехал сюда, когда находился в деревне, а вот когда он уезжал — а это просто невозможно не увидеть, — не видел никто, таких людей мы не нашли.

— Как ведет себя Клещ?

— Спокойно.

— С кем поддерживает связь?

— В основном со Славуком и теми, с кем в одной секте состоит.

— А что нам известно о Славуке?

— Мало, — ответил Ларин и достал из папки исписанный лист бумаги: — На, посмотри.

Ветров прочитал и задумчиво проговорил:

— Да, не густо, — и, повернувшись к Яськову, добавил: — Андрей Иванович, а мог Славук склонить Раховского возвратиться в секту?

— Трудно мне ответить на этот вопрос, я уже давно не видел Виктора, и что у него в голове, не знаю.

Ларин предложил:

— Игорь Николаевич, давай поговорим с теми, кто из секты вышел, — Ларин достал из кармана блокнот, раскрыл его, — вот они: Анна Лавор, Юзеф Канцевич, Ватик Рачинский, можно и других установить. Они многое могут нам рассказать.

— Давайте сделаем так, — предложил Ветров, — я буду беседовать с этими людьми. Вы, трое, организуйте наблюдение за домом Клещ. Продолжайте опрашивать жителей села, может, получите новые сведения о Раховском. Проверьте, нет ли в доме Усеней тайника, где мог укрыться Раховский, а также выясняйте все о Славуке. Уже сейчас видно, что в истории с Раховским главная роль принадлежит Славуку и Клещ...

Разговор с киномехаником

Следующий день ушел на опрос жителей деревни. Удалось установить еще восемь человек, которые видели Раховского и разговаривали с ним. Ларин в помещении сельсовета допросил их всех и сейчас, перечитывая протоколы допроса, анализировал дополнительные сведения. Из восьми допрошенных только один запомнил Виктора в день его приезда. Остальные видели его то косящим траву, то коловшим дрова во дворе. И все это было в период с первого по пятое июля. Особенно интересные показания дал киномеханик Малявка. Он хорошо помнил, что встретил Раховского и разговаривал с ним вечером четвертого июля. Малявка тогда еще пригласил Виктора в клуб, где шел кинофильм «Неподдающиеся», но Виктор отказался, сославшись на то, что хочет алгеброй позаниматься, так как будет поступать в девятый класс вечерней школы. Еще Малявка шутя спросил:

— Ну как у тебя отношения с богом? Не тянет?

Виктор махнул рукой:

— Да ну его к черту, этого бога. Была детская забава и сплыла. Сам знаешь, старуха затащила в это пекло, еле выбрался. — Помолчал и добавил: — Правда, и сейчас от нее жизни нет, твердит одно и то же: «Вернись обратно, вернись обратно!» Даже угрожает: говорит, что плохо будет. И этот Славук тоже, как паук, прицепился. Вспомню, как он надо мной издевался, так и хочется ему в морду дать. Чувствую, что не отдохнешь здесь, уезжать надо. Только жаль старуху. Как-никак, рос у нее. Ведь кроме меня никто ей дров не запасет и сена скотине не заготовит, да и забор, вон, видишь, совсем рассыпался. Сделаю и махну в город, тем более ждут меня там...

Малявка спросил:

— Что, невеста появилась?

— А что, ты против? — с улыбкой спросил Виктор.

— Нет, что ты, наоборот, на свадьбу напрашиваюсь, не забудь только позвать.

— Не забуду, — ответил Виктор и пригласил на следующий день Малявку зайти посидеть. Но Малявка был занят и больше Раховского уже не видел.

Ларин закончил читать протоколы допросов, сложил их в свой саквояж и вышел на крыльцо. Скоро должен прийти Яськов, и они пойдут к Богдановичам. Как гостеприимные хозяева ни упирались, ему все-таки удалось их уговорить, чтобы разрешили им спать на сеновале. Во-первых, это было удобно ему и Яськову: не беспокоя хозяев, приходить и уходить в любое время, а во-вторых, Максим с удовольствием спал на душистом сене — постели, которой в городе не встретишь. Сегодня поздно вечером у него будет возможность увидеть моление Славука и его «братьев и сестер».

Славук знает, где искать Раховского

Ветров встретился с Рачинским. Высокий, худой, даже тощий, Рачинский выглядел испуганным и настороженным.

Ветров расспросил его о житье-бытье, поинтересовался работой, спросил о детях.

Рачинский постепенно разговорился, и старший лейтенант перешел к главному:

— Вацлав Казимирович, я знаю, что вы вышли из секты. Скажите, по какой причине вы это сделали?

Рачинский не удивился вопросу, задумался и не спеша начал рассказывать:

— Связался я с ними, можно сказать, с детства. Дураком был, поверил байкам о боге. Родители у меня тоже были верующими, и я пошел по их стопам. Но знаете, когда я увидел, что Алексей Карпович покинул секту, то и я задумался. Я долго думал, много раз разговаривал с Карповичем. В конце концов понял, в какой яме я сидел, и решил, что больше терпеть это и позориться перед людьми нельзя.

— Вас не уговаривали возвратиться назад в секту?

Рачинский грустно улыбнулся:

— Не только уговаривали, но и обещали кары небесные, даже сжечь угрожали.

— Кто угрожал?

Рачинский замялся:

— Не важно кто, главное то, что я знаю: ничего они мне не сделают.

— Это, конечно, так, но мне надо знать, кто угрожал. Может, Славук?

— Он, но это просто слова. Точно так же он угрожал и Карповичу, и Лавор Анне, и другим. Его никто не боится.

— Скажите, а что он за человек, этот Славук?

Рачинский снова улыбнулся. Ветров уже обратил внимание на его улыбку. Она была грустной, и казалось, что Рачинский улыбается каким-то своим невеселым мыслям.

— Обычный он человек, только одержимый.

— Ну а сам-то он в бога верит?

— Мне кажется, что верит он в бога и в черта одновременно. Нравится ему держать людей в повиновении и страхе. Да и в лапу он от этого имеет.

— Вацлав Казимирович, а что из себя представляют Усени?

— Усени? Забитые, темные люди, из которых Славук, Марфа Клещ веревки вьют. Жалко только дочь их, пропадет дивчина ни за что. Я уже говорил Карповичу: «Давай вмешаемся». Что касается самих стариков, то, как говорится, горбатого могила исправит. Их уже и веревками из этой ямы не вытащишь, а вот дочь не поздно еще спасти.

— Вацлав Казимирович, как вы думаете, куда мог пропасть Виктор Раховский? Вы же его знаете?

— Конечно, знаю. Хороший хлопец, только жизнь у него нелегко сложилась. А вот куда он делся, ума не приложу.

— Могли уговорить его Славук и Клещ спрятаться куда-нибудь?

— Кто их знает. Я вот только думаю... — Рачинский замялся. Ветров увидел это и тронул его за руку:

— Вацлав Казимирович, вы же сами видите, что человек пропал и неизвестно, что с ним. Я вас очень прошу, будьте со мной откровенны.