Служба
Шрифт:
14. Вечно живые
За полтора месяца до президентских выборов, 7 февраля 2000 года, Путин издает Указ № 318 — «Об утверждении Положения об управлениях (отделах) Федеральной службы безопасности Российской Федерации в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках, воинских формированиях и органах (органах безопасности в войсках)».
Бурной дискуссии этот документ не вызвал, не до того: все интеллектуальные силы в той или иной степени задействованы в активных мероприятиях захватывающей спецоперации «26 марта», [63] другая операция, которая «контртеррористическая», тоже в интересной стадии — там, согласно сводкам «МАНИЛЯСТРЖЕМБИНФОРМБЮРО», наступал очередной (седьмой, тринадцатый?) этап.
63
26
В общем, прошел указ об особистах тихой сапой. Одни не углядели во всем этом ничего нового: «Речь идет лишь о приведении аббревиатуры в соответствие с сегодняшними реалиями — прежнее Положение, принятое Указом от 19 февраля 1993 г., регламентировало нашу деятельность не в составе ФСБ, а в качестве подразделения Министерства безопасности», — устало откомментировали новацию в Управлении военной контрразведки ФСБ.
Другие, напротив, заохали: ах, в войсках снова появились чекисты, которые будут везде совать свой нос и вербовать стукачей — примерно такого рода оценки превалировали в прессе. Причем в подробности никто не вдавался, не говоря уж о том, чтобы сделать хотя бы краткий экскурс в историю или хотя бы сравнить нынешний документ с прошлыми. И ведь что любопытно: многие вполне искренне считают, что особые отделы накрылись медным тазом аж в 1991 году! Загляни эти комментаторы ненароком в сборники законодательных актов, вот восторгов-то было бы от «открытия», что особые-то отделы никогда и никуда не исчезали!
Тогда в чем вообще сыр-бор и отчего это «менять аббревиатуру» загорелось именно накануне президентских выборов — так ли уж месячишко-другой с этим потерпеть нельзя было?
Сделаем экскурс в историю, чтобы просто понять: что, собственно говоря, представляет собой эта структура и для чего предназначена.
До Первой мировой войны отдельно и структурно оформленного органа военной контрразведки в России не существовало. Посему «борьбой со шпионством» на этом поле занималось сразу несколько ведомств, но все эпизодически: военная разведка, Департамент полиции и Охранное отделение. Собственно вопрос о необходимости разграничения разведывательных и контрразведывательных функций впервые внятно поставили в начале XX века. В июне 1903 года для противодействия иностранному шпионажу было создано Разведочное отделение Главного штаба (не путать с разведкой!). Деятельность которого к январю 1905 года была совершенно парализована конфронтацией с Департаментом полиции: сотрудники этого департамента, совершенно не считаясь с интересами военных, нагло вторгались в их сферу. Конфронтация продолжалась до июня 1906 года, пока не было упразднено возглавляемое ротмистром Комиссаровым специальное отделение «по разведке военного шпионства» при Департаменте полиции — прообраз, по существу, особых отделов! Только в той межведомственной борьбе победа осталась за военными: именно они ловили шпионов и предателей в собственных рядах. Генштаб всегда был твердо уверен: военная разведка и контрразведка настолько взаимосвязаны, что по определению должны быть сосредоточены в одних руках. Впрочем, решение этого вопроса затянулось еще на пять лет.
Однако не за горами была война и Россию захлестнула волна шпионажа. Посему в 1908 году создали межведомственную комиссию по организации контрразведывательной службы: туда входили чины военной разведки, департамента полиции, Отдельного корпуса жандармов, охранного отделения. Посовещавшись три года, комиссия пришла к выводу: «департамент полиции не обладает специальными знаниями военной организации русской и иностранных армий и, вследствие этого, не может руководить контрразведочной службой». И порешили: таковая должна быть «в ведении военного начальства». 8 (21) июня 1911 года военный министр утвердил первые в истории России «Положение о контрразведывательных отделениях» и «Инструкцию начальникам контрразведывательных отделений». Теперь любой, занимавшийся сбором всяких сведений о вооруженных силах России, становился «клиентом» военных контрразведчиков.
Впрочем, во главе контрразведывательных отделений поставили офицеров Отдельного корпуса жандармов. Заметим, что все эти офицеры в прошлом не один год прослужили на строевых должностях в армии, так что в военном деле понимали, и немало. Но главная их ценность была в умении вести агентурную работу среди населения. Но находились эти отделения «всецело» (цитирую по документу) в ведении штабов военных округов, и свои отчеты представляли не в штаб Отдельного корпуса жандармов, как вы могли бы подумать, а исключительно окружному генерал-квартирмейстеру — то есть, начальнику разведки.
Худо-бедно, но во время войны со своими задачами военная контрразведка справлялась — не особо блестяще, но не хуже, чем те же союзники: кого-то поймали, кого-то упустили. Надо сказать, что порой охотники за шпионами в армейской форме делали необычные находки. Так летом 1917-го именно военная контрразведка вышла на след «немецкого золота», обнаружив, что германские спецслужбы охотно финансируют подрывную деятельность ряда российских политических партий, в том числе большевиков. Но никакого практического значения это открытие, увы, уже иметь не могло…
После создания ВЧК Особые отделы появились почти сразу — в 1918-м. Только вот функции их были совсем иными,
нежели у старорежимных контрразведчиков: борьба со шпионажем стояла чуть ли не на последнем месте, главным была «беспощадная борьба с контрреволюцией» и… тот самый внутренний политический сыск, каковой большевики страстно клеймили вплоть до октября 1917-го! Были и иные, весьма существенные, отличия. Структурно особые отделы были частью не военного аппарата, а чекистского; кадровый костяк составляли не профессионалы-контрразведчики, а дилетанты-партийцы. Впрочем, для выполнения основной задачи — вместе с комиссарами держать под неусыпным контролем командный состав и рядовых красноармейцев — этого оказалось достаточно. Опыт пришел со временем — опыт агентурной работы в собственной армейской среде. Ибо основой основ стал осведомительский аппарат — «секретные сотрудники». Причем вербовали сексотов поначалу даже не на идейной, а на чисто меркантильной основе, посему в случае расшифровки на помощь работодателя негласный сотрудник полагаться не мог: «работает на свой риск и не может рассчитывать на официальную поддержку со стороны особого отдела, от которого он получает лишь задачу и плату за свою работу» — из инструкции ОО ВЧК от января 1919 года.Потом все устаканилось и уже было невозможно представить себе Красную Армию без пронизывающей ее снизу до самого верха системы осведомителей. Особый отдел был в каждом отдельном батальоне, полку, бригаде, дивизии, не говоря уж о корпусах, армиях, фронтах или округах. Так помимо партийного Вооруженные силы были поставлены под жесткий чекистский контроль. И нам могут сколь угодно долго и красочно заливать про подвиги особистов на ниве борьбы с иностранным шпионажем, но вплоть до начала Второй мировой войны их главной задачей было не это (хотя, по мере возможности, занимались и контрразведкой). Процитирую приказ Наркомата обороны и НКВД СССР о работе особых отделов НКВД от 13 января 1939 года: «На особые отделы НКВД возлагаются специальные задачи по борьбе с контрреволюцией, шпионажем, диверсией, вредительством и всякого рода антисоветскими проявлениями в Рабоче-Крестьянской Красной Армии, Военно-Морском Флоте и пограничных и внутренних войсках НКВД…Осуществляют эти задачи путем… организации агентурно-осведомительного аппарата в армии, флоте и среди гражданского населения». Посему особистам вменялось информировать начальство «о всех недочетах в состоянии частей Рабоче-Крестьянской Красной Армии и обо всех проявлениях вражеской работы, а также о всех имеющихся компрометирующих материалах и сведениях на военнослужащих, особенно на начальствующий состав». Этим сказано все: шпионы — шпионами, а главная задача военного чекиста — слежка за личным составом и сбор компромата на комсостав! Сколь успешна была работа особистов можно судить хотя бы по количеству репрессированных в 1936–1938 годы кадровых командиров РККА — около 40 тысяч — это, между прочим, без учета «контры», «шпионов» и «вредителей», выявленных среди военнослужащих-срочников! Так что несложно догадаться, сколь «нежно» относились армейцы к соглядатаям в своей среде. Но ничего этакого, отличного по своей сути от того, что происходило в те времена по всей стране, тут не было: если тайная полиция пасла каждого штатского, то уж человек с ружьем априори требовал особого внимания.
8 февраля 1941 года постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР особые отделы из НКВД передаются в ведение Наркоматов обороны и Военно-морского флота: отныне они подчинены уже не Лубянке, а военным! Однако ни их кадровый состав, ни задачи сих учреждений не изменяются ни на йоту: та же «борьба с контрреволюцией, шпионажем, диверсиями, вредительством и всякого рода антисоветскими проявлениями в Красной Армии и Военно-Морском Флоте», все то же информирование «о всех недочетах в состоянии частей армии и флота и о всех имеющихся компрометирующих материалах и сведениях на военнослужащих армии и флота». 12 марта 1941-го появляется и Положение о Третьем управлении НКО СССР: вот там акцент делается уже собственно на контрразведывательную работу, хотя, понятно, отдана дань и вредителям, антисоветчикам и вообще «проникшим социально опасным лицам».
Недолго музыка играла — 19 апреля высшая Инстанция вдруг пересматривает свое же решение, сделав вывод, что в постановлении от 8 февраля «не учтена… целесообразность единства действий этих органов против антисоветских элементов, подвизающихся одновременно как внутри системы Армии и Военно-Морского Флота, так и вне ее»! Вот так, о борьбе со шпионажем тут вообще нет ни слова! Поняли, кто главный враг и за кем нужен догляд? Правильно… Больше с этой магистральной тропы особые отделы уже никогда не сойдут. Лишь в 1992–1993 гг. Павел Грачев рискнет совершить телодвижения с целью выведения военной контрразведки из состава госбезопасности и переподчинения ее министерству обороны. Безуспешно.
Впрочем, организованное 19 апреля 1943 года на базе особых отделов НКВД Главное Управление контрразведки «СМЕРШ» формально входило в состав Наркомата обороны, но попробовал бы кто из маршалов вякнуть что-то тов. Абакумову! Благо, что наркомом тогда по совместительству работал тов. Сталин… Так что в жизни особистов мало что изменилось: как были чекистами, так ими и остались.
В книге военного контрразведчика Ломова наткнулся на потрясающий пассаж: «в Отечественную войну особисты… арестовали сотни тысяч агентов и диверсантов фашистских спецслужб». Невероятно? Но если еще в мирное время счет обнаруженных только в армии «шпионов, вредителей и диверсантов» шел на десятки тысяч, отчего бы во время боевых действий этой цифири не возрасти уже на порядок?