Служебный роман для богини любви

Единственный, кто сейчас вызывал у меня сомнения, так это Рене. С одной стороны, он был хорошим и вроде как порядочным человеком. С другой…

Слухи о нем ходили отвратительные. И в Матильде этой, о которой никто не мог сказать ни единого хорошего слова, он все-таки что-то нашел. Потому с Рене я вела себя ещё осторожнее, чем со всеми остальными, упорно притворяясь его сестрой.

А сейчас как раз разгребала все архивные разнарядки. Сверялась с базой данных и откладывала в сторону тех, кто уже женился, умер или совершил какое-нибудь преступление, то есть, однозначно не претендовал на стрелы любви. Но разнарядок было великое множество, и самостоятельно справиться со всем бесконечным наплывом информации я не могла. А попросить о помощи… Купидоны и так косились на меня с подозрением, не понимая, кто я и куда дела их начальницу.

Но ведь они даже не представляли, насколько были близки к правде!

— Да, наверное, придется остановиться, — приняла это нелегкое для себя решение я. — Потому что если я с таким увлечением продолжу и дальше, наверное, это закончится плохо. Вчера я едва не осталась здесь ночевать…

— Да, я помню. Если б я тебя не увез, так бы и дремала над своими разнарядками, — вздохнул Себастьян. — Ты так рьяно взялась за работу… Я просто потрясен.

— Не веришь после той Эдиты, что с меня может выйти что-то толковое?

— Верю, — решительно заявил Себастьян. — Иначе я б тебе не помогал. Но сегодня предлагаю отложить дела и отправиться все-таки в банк, разобраться с карточкой.

— А они ещё работают? — с сомнением поинтересовалась я.

— Ближайшие пару часов — да.

— Тогда пойдем, — я решительно поднялась со своего места, отставляя в сторону несколько стопок с разнарядками, погасила щелчком пальцев колдовской светильник, притащенный из дома — мне понадобилось несколько часов, чтобы разобраться, как именно он работает, а он все время, оказывается, был настроен на просто клацанье пальцев!

Себастьян подал мне руку, уже привычно сжимая мою ладонь, и я улыбнулась, наслаждаясь его прикосновениями. Этот нехитрый ритуал — держаться за руки, стоять близко друг к другу, — мы повторяли из раза в раз, становясь таким образом ещё ближе. Словно я ещё не все секреты ему доверила, но собиралась рассказать обо всем сегодня же.

Впрочем, чтобы узнать человека, недели очень мало. Мы с Себастьяном пока только приглядывались друг к другу, хоть и оба были невыносимо довольны увиденным. И я никак не могла избавиться от ощущения, что таких, как он, не бывает.

Это слишком фантастически, слишком волшебно.

Я хотела сказать ему что-то, но не успела. Услышала возмущенное женское фырканье, обернулась и с удивлением воззрилась на застывшую в коридоре главу Любовного Патруля.

— Вот как, — язвительно протянула Аделина. — Пока в мире творится невесть что, глава Канцелярии Любви продолжает заниматься своими личными проблемами?

Я невольно смутилась. Не потому, что чувствовала себя виноватой — в конце концов, я и так достаточно много работала в последние дни, чтобы по этому поводу меня уж точно не мучили никакие угрызения совести, — а потому, что Аделина явно считала, будто имеет право обращаться ко мне в таком тоне и так смотреть на Себастьяна. Не надо было занимать мою должность, чтобы понимать, что бог смерти ей совершенно не безразличен. Женщина так и пожинала его глазами — при том, что сам Себастьян этого, кажется, и вовсе не замечал.

— Что-то произошло? — вскинулась я. — В таком случае, я полагаю, у меня на столе должен быть соответствующий отчет. Или нет? В таком случае, почему я не могу покинуть свое рабочее место? Тем более, что уже вечер, а рабочие часы закончились. Будьте добры уделять внимание своим профессиональным обязанностям, а не моим.

Аделина едва заметно дернулась.

— Действительно, — с трудом выжала она из себя. — Вы правы, Эдита. Мне стоит уделить чуть больше внимания своей работе. С этого момента я стану ещё внимательнее. Достаточно внимательна, чтобы обнаружить все недостатки. И впредь я буду непредвзятой.

Она вскинула голову, опалила Себастьяна пылким взглядом и прошла мимо, как будто направлялась не ко мне, а куда-нибудь в другое место. Бог смерти проводил девушку недовольным взглядом и тяжело вздохнул.

— Что-то тут не так. Не вступала бы ты с нею в открытую конфронтацию, — промолвил он. — Да, — пожала плечами я, — не вступала бы… Но мне кажется, что даже я буду бесконечно милой по отношению к ней, это ничем не поможет. Она в тебя влюблена.

— Не говори глупостей, — рассмеялся Себастьян.

— Я тебе это авторитетно заявляю. Как богиня любви!

Мужчина рассмеялся. Он посмотрел вслед Аделине, но, очевидно, мои предположения относительно её чувств не могли заставить Себастьяна броситься за женщиной, напрочь позабыв о наших планах. Его и вовсе, казалось, не взволновала эта стычка, чего нельзя было сказать обо мне. Женская ревность — сильная штука, кому, как не богине любви, пусть и не совсем настоящей, знать об этом. Да и интуиция настойчиво шептала: эта история так просто не закончится.

— Не думай о ней, — попытался приободрить меня Себастьян. — Она уж точно того не стоит. Так что пойдем скорее, нечего терять время на всякие глупости.

Я поморщилась. Назвать глупостью собственные подозрения и предчувствия я не могла, но и обосновать их хоть как-нибудь — тоже. Оставалось только покориться и последовать за мужчиной, но оставить в мыслях засечку: с Аделиной что-то не так. Угрожала? Возможно. По крайней мере, выпаленные ею слова я была склонна расценивать именно как угрозу. Но было и что-то ещё… В том, как она смотрела на меня, будто прожигая насквозь взглядом.

— Как думаешь, — не выдержала я, — а что будет, если все раскроется?

— Не раскроется, — поморщился Себастьян. — Не волнуйся об этом. Ты не просто так попала в списки тех, кто умер, но не должен был умереть. В крайнем случае, тебя просто отправят домой.

Я почему-то была уверена в том, что он так говорил лишь для того, чтобы успокоить меня. Все же, никакой уверенности в собственной правоте Себастьян не выражал. Спорить казалось глупым, и я понимала, что не стану убеждать его в том, что мне грозит смертный приговор, но…

— Знаешь, что удивительно? — вздохнул вдруг он. — Что ты попала в мои списки. Хотя погибла ещё там, в своем мире. Мне казалось, я имею отношение только к этому миру. Все же, я не Истинный, а статус «бог» можно смело менять на «руководитель отдела».

— Если б я знала ответ, то сказала бы тебе. Но, наверное, никому неизвестно.

— Да, — кивнул Себастьян. — Никому. Разве что Матильде…

— Вот она — точно не та, кому можно доверить правду.

— Ты права, — согласился он. — Но все же, надо будет поковыряться в архивах. Может быть, похожие случаи были? Впрочем, это моя забота. А ты просто ни о чем не волнуйся и продолжай работать, как прежде. У тебя, между прочим, неплохо получается.