Служебный роман для богини любви

Нам повезло. Замок, конечно, отвалился, но и дверь покорно распахнулась, являя комнату, наверное, в половину меньшую, чем та, в которой я жила, но по расположению и по мебели куда более уютную.

Высокие окна, бархатистые шторы, огромная кровать, больше напоминающая полигон, шкафы, очевидно, пустые… Внутри было просторно, но темно и пыльно.

— Эдита сюда не заходила, — сделала свой вывод я. — Иначе тут все было бы завалено очередными вещами. А так, если убраться, может получиться даже хорошая спальня.

— Вполне, — согласился Себастьян, скользнув взглядом по пыльным шторам. — Хотя над обустройством помещения придется, конечно, неплохо так поработать.

Я утвердительно кивнула. Спальня казалась мне какой-то… Моей, что ли. Не испорченной прежней Эдитой, не помеченной её аурой. Мне нравились и нежного голубого оттенка стены, и высокие окна, и даже тяжелые темно-синие шторы, которые, если выстирать, явно стали б легче на пару килограммов и гораздо светлее. В целом, тут все было так лаконично, скромно и при этом роскошно, словно это комната настоящей принцессы, только принцессы, не склонной к излишней аляповатости и к чрезмерности.

— Я б с удовольствием здесь жила, — наконец-то промолвила я. — Тут можно привести все в порядок, хорошенько отмыть и больше не возвращаться в тот склад старья в жилой комнате…

— В жилой комнате тоже можно привести все в порядок, — пожал плечами Себастьян. — Зачем использовать только одну комнату, если их много?

— А что тут ещё есть? — поинтересовалась я. — А то я боялась, если честно, ходить по комнатам сама. Да и все было заставлено коробками…

— За стеной гардеробная, — протянул Себастьян, — и она тебе не понравится. Потом из прихожей ведут ещё две двери… Одна не знаю куда, но судя по размерам, в какое-то техническое помещение вроде кладовой или подсобки, другая в столовую, сообщенную с кухней. Хочешь посмотреть?

— А Эдита готовила на той кухне? — опасливо уточнила я.

Судя по тому, как Себастьян склонил голову в согласном кивке и как прискорбно взглянул на меня, мне эту кухню на ночь лучше было не видеть…

24

Утром, когда я все-таки рискнула зайти на кухню, поняла: не зря боялась сделать это вчера.

Если Эдита тут что-то когда-то и готовила, то это определенно была какая-то отрава. Или приворотное зелье из самых отвратительных, которые только можно придумать, ингредиентов. Нет, благо, ничего протухшего она после себя не оставила — продуктов на кухне не оказалось и вовсе! — но от одного взгляда на заляпанные кастрюли, замызганную, посеревшую, потрескавшуюся посуду и прочие следы упадка, в том числе подозрительно бурого оттенка пятно на стене, любителю чистоты могло стать плохо.

— Она что, зарезала тут кого-то? — ткнула я пальцем в то самое пятно.

Стена оказалась влажноватой и сладко пахла. Я втянула носом знакомый аромат и невольно скривилась.

— Не зарезала, — неохотно подытожила я. — А всего лишь пролила томатный соус… Но как? Как можно оставить все в таком отвратном состоянии?!

— Она не думала сюда возвращаться, — пожал плечами Себастьян. — Вот и все.

— И для этого обязательно было обмазывать кетчупом стены?

Судя по виду, Себастьян понятия не имел, что такое кетчуп, но, что б это ни оказалось, обмазывание стен не одобрял.

— Надо отмывать, — вздохнула я. — И окрашивать стены… Но даже если мы с тобой целый день, не разгибаясь, будем здесь все драить, тереть и мыть, мы не справимся. И за неделю не справимся…

Себастьян не спешил меня разубеждать. Я предполагала, что у него сейчас перед глазами возникли целые горы того, что надо было выволакивать из прихожей и из жилой комнаты. Огромная куча снаружи все увеличивалась и увеличивалась, и я подозревала, что совсем скоро рядом с домом вырастет та ещё Джомолунгма. И бог смерти смотрел на этот вопрос не намного позитивнее.

— Ну, не справимся за неделю, справимся за две, — пожал плечами он. — Не волнуйся, Эдита. Я думаю, здесь все не настолько катастрофично, как ты предполагаешь.

— А ты случайно не знаешь, — мрачно поинтересовалась я, — никаких чистящих заклинаний?

— Увы, но нет. Это не входит в перечень моих служебных обязанностей.

Он постоял ещё немного рядом со мной, рассматривая совершенно неприглядное пятно, а после удалился, прихватив с собой покореженную кастрюлю, очевидно, тоже на выброс. Я пока не интересовалась, куда все те горы будет девать, а вместо этого попыталась разыскать хоть что-нибудь похожее на тряпку.

Тряпка нашлась не сразу. Правда, со стороны оно напоминало фартук, но фартук достаточно старый, чтобы меня это уже не беспокоило. Я взвесила тряпку в руке, будто прикидывая, действительно ли мне подойдет, потянулась за одной из ржавых кастрюлей и наполнила её водой.

Благо, хоть водопровод тут был!

Пятно кроваво-бурым глазом подмигивало мне, требуя к себе массу внимания. Кухня выглядела так, словно на ней кого-то расчленяли. Очевидно, этим «кем-то» был несчастный дух чистоты, и в его жилах текла кровь из кетчупа, но все же…

Никаких моющих средств не обнаружилось. В уголке сиротливо жалась пачка соды — по крайней мере, именно так я охарактеризовала показавшийся знакомым белый порошок. На упаковке обнаружилось и подтверждение моей гипотезы — слово «сода», крупным шрифтом напечатанное аккурат посередине. Дальше шел какой-то малопонятный набор вроде и знакомых, но чуждых мне символов, и я решила, что сода, очевидно, прибыла к Эдите из-за границы. Ну, или из глубокого прошлого.

Пачка была початая. Верхние слои немного намокли под действием времени и естественной влажности воздуха, но, поковыряв их ложкой, я смогла все-таки добиться более приемлемой консистенции. Рискнув, даже осторожно макнула в порошок палец.

Кожа слезать не спешила, язвами я не покрывалась, да и вообще, сода выглядела совершенно не пугающе. Обыкновенное полународное средство, до сих пор популярное на постсоветском пространстве. Может, и в этом мире тоже процветает его использование.

Или процветало…

Я осторожно сыпанула немного соды на влажную тряпку, то бишь, бывший фартук, и подступилась к пятну. Оно подмигивало мне своим кетчупным глазом и явно насмехалось. Стены, засаленные, замаранные, не блистали красотой и чистотой и на других участках, но там они хотя бы были не красными.

Собравшись с силами, я потерла край пятна.

Первые три попытки не увенчались успехом. Я терла с вдохновением, упорно, но все так же безуспешно.

— Надеюсь, — прорычала я, — в том, другом мире, ты сейчас проводишь время с комфортом, драя квартиру и отчищая плиту от застарелого жира! И только этим и зарабатываешь!

Не знаю, услышала ли вторая Эдита мое проклятье и смогла ли удержаться на моей менеджерской работе, но легче не стало. Пятно, продолжая вести себя самым неприятнейшим образом — то есть, висеть на стене и упорно раздражать меня и мозолить мне глаза, — явно было глухо к молитвам.