Служебный роман для богини любви

Я покосилась на банки.

— От этого надо избавиться.

— Я понимаю, — подтвердил Себастьян. — Но ты уверена, что оно не живое? И что не начнет кусаться, если я вдруг начну это выносить? Надо хоть как-нибудь подстраховаться…

— Ну, я могу носить, — вздохнула я. — Оно вроде не такое и тяжелое.

— Приехали! Только этого ещё не хватало, чтобы ты таскала тяжести!

Я скривилась.

— Ну а что тогда? Не могу же я просто сказать банкам «выйдите, выстройтесь в строй и немедленно отправляйтесь на улицу»!

Что-то зазвенело, и Себастьян с какой-то особенно таинственной усмешкой протянул:

— Кажется, все-таки можешь…

Банки ни с того ни с сего решили проявить инициативу по уборке и, спрыгивая со своих полок, гордой шеренгой направились на улицу. Какие-то из них подпрыгивали, какие-то — катились, другие — тяжело сунули по полу. Под ними скрипели и потрескивали половицы, а кладовая стремительно опустошалась. Через несколько минут там остались только пустые, затянутые паутиной полки да несколько перевернутых ящиков на полу. Где-то из угла доносился мышиный писк, но я сделала вид, что ничего не слышу. И ничего не вижу — не то в пору уже падать в обморок при виде паука едва ли не с кулак размером, плавно спускающегося откуда-то с потолка.

Очевидно, я не понравилась пауку ещё больше, чем он мне. Так или иначе, он спустился на землю и дал деру, перебирая всеми восемью лапами. В кладовой стало совсем уж пусто и спокойно, только Себастьян присвистнул.

— Твоя магия, кажется, набирает обороты.

— Ну, или это очень послушный дом, — предположила я.

Половицы под ногами заскрипели, хотя ни я, ни Себастьян не сделали ни шагу. Определенно, дом посмеивался над нами, утверждая, что до послушного ему ещё ох как далеко.

— Жаль, что коробкам нельзя приказать выйти, — вздохнула я. — Как у тебя с ними?

— Да уже почти все разобрал, — отмахнулся Себастьян. — Может быть, помочь тебе на кухне?

— Попробуем. Я не везде достану.

…Опытным путем удалось определить, что швабра в руках Себастьяна стирать грязь со стен не желала. Оказавшись же в моих руках, она с помощью смоченного водой с содой фартука совершала чудеса уборки. Стоило только провести по стене, как там появлялась белая полоса идеальной чистоты.

Вымыв все то, что было в пределах достижимости, я вооружилась стремянкой и направилась приводить в порядок и верхнюю половину стен да подкопченный потолок. Себастьян порывался было помочь, но я отказалась — что ж это, впервые в жизни делаю генеральную уборку, что ли? Тем более, с волшебными способностями! Да, швабра — не самое удобное приспособление на свете, но ничего, справиться можно! Лучше уж я буду тереть ею потолки, чем таскать тяжелые коробки на улицу, избавляясь от всякого хлама.

Вдохновившись идеей в два счета превратить дом в нечто новое и буквально сверкающее чистотой, я забралась на самую верхнюю ступеньку и с так яростно стала тереть застаревшее пятно на потолке, что позабыла об элементарных правилах безопасности. Стремянка, тоже не первой свежести, в какую-то секунду решила, что никакая я не пушинка, и вообще, от меня давно следует бы избавиться. Заскрипев и зашатавшись подо мной, она как-то в один момент, не дав ни отступить, ни спастись, внезапно рухнула.

А я рухнула следом, издав полный ужаса вопль.

…До земли долететь не успела. Не знаю, каким чудом Себастьян оказался рядом, но он успел подхватить меня на руки. Швабра, разумеется, потерявшая контроль, так и осталась висеть под потолком, а я, вцепившаяся в плечи бога смерти, смотрела на него полными ужаса глазами.

— Ну что ж ты так неосторожно, — укоризненно промолвил мужчина, кажется, даже и не думая ставить меня на землю. — А если б я не заглянул случайно, и ты б на землю упала? То что б случилось?

— То я б свернула шею и поломала позвоночник, — нервно хихикнула я. — Ох… Спасибо тебе большое.

— Всегда пожалуйста, — хрипло отозвался Себастьян. — Могу спасать тебя хоть каждый день… Только ты все-таки больше не падай.

— Постараюсь.

Я хотела попросить Себастьяна поставить меня наконец-то на землю, но вместо этого подняла взор на швабру. Та падать не спешила.

— Может быть, — язвительно протянула я, забыв о том, что в этом доме надо очень осторожно относиться ко всем словам, — ты ещё и сама все вымоешь?

Швабра коварно засветилась.

— Под все я имела в виду потолок в этой комнате! — предупредительно воскликнула я, заметив, как она медленно начинает опускаться.

Швабру буквально впечатало обратно. Она крутнулась вокруг своей оси и принялась возить совсем уж истертым фартуком по потолку.

Я уж было испугалась, что волшебного средства не осталось ни капли, и все, что сделает волшебное приспособление — это только развезет грязь, но нет. Удивительно, но швабра просто замечательно справлялась со своими обязанностями. Потолок стремительно светлел, явно демонстрируя желание полностью избавиться от грязи.

Мы с Себастьяном с таким восторгом наблюдали за всем происходящим, что, кажется, и забыли о том, в какой неудобной позе застыли. Впрочем, что-то мне подсказывало, что Себастьян ничего не забыл, судя по тому, как крепко он прижимал меня к своей груди.

— Может быть, — прошептала я, напоминая о своей самостоятельности и способности к прямохождению, — ты меня все-таки отпустишь?

— Возможно, — голос Себастьяна зазвучал как-то особенно хрипло. Он наконец-то осторожно поставил меня на пол, но вместо того, чтобы выпустить из своих объятий, только крепче прижал к себе. Я потянулась к нему за поцелуем — на этот раз куда более страстным, чем все те, что были у нас прежде. В эту секунду я была почти готова сознаться мужчине в любви — мы были так удивительно близки, что сомнений в чувствах не осталось и вовсе…

И аккурат в эту секунду, когда я почти выдохнула нужные слова, швабра, решив, что она перетрудилась и тоже жаждет мужской ласки, свалилась прямо на Себастьяна.

Он вскинул руку в защитном жесте, вероятно, даже не поняв сразу, что именно произошло. В воздухе что-то полыхнуло, и яркая искра, пронзившая пространство, подожгла швабру. Та в одну секунду вспыхнула, как спичка, и до земли долетела уже пеплом.

— Прости, — смутился Себастьян.

— Что это было?

— Я просто… — он покосился на меня. — Я… А что ты имеешь в виду?