Смех баньши

— Тебя действительно зовут Эрик? — спросила она. Наверное, ей было удобнее говорить со мной, чем со спиной Гамлета.

Я улыбнулся и кивнул.

— Зловещее имя, — заметила она. — Кто ты?

— Пока никто. Тот, кто еще не знает своего места в этом мире.

Она засмеялась и мило покраснела. На бархатную как персик детскую щечку упала русая прядь.

— Прости. Ты держишься и говоришь как принц. И ты, — сказала она, обращаясь к Гамлету. — Могу я узнать твое имя? Мне хотелось бы знать имена своих спасителей.

— Ланселот, — с готовностью ответил Гамлет. — И я тоже могу сказать о себе очень немногое. Я должен чего-то добиться сам, прежде чем смогу сказать с уверенностью, кто я такой.

— М-м… — тихо и будто бы понимающе промолвила она, чуть наморщив гладкий лобик и задумываясь. Надеюсь, мы не слишком ее заинтриговали?

— А кто же ты, госпожа? — вкрадчиво спросил я, отвлекая ее от чрезмерных раздумий. — Трудно поверить, что эти люди напали на нас просто так. Ведь им нужна была именно ты. Все их действия указывают на это.

Ее лицо омрачилось, она поежилась.

— Должно быть, ты прав. Мой отец — правитель Лодегранса, что на севере. Я — его единственная наследница. Вероятно, тот кто станет моим мужем, получит и все королевство.

— Правитель Лодегранса, — пробормотал я. — Как же твое имя, леди?

— Гвенивер, — ответила она кротко, опустив ресницы.

Я так и знал. Но все равно был ошеломлен и ощутил, как волоски на коже встали дыбом, будто рядом ударила молния. Мне захотелось расхохотаться — Гвенивер и Ланселот на одной лошади! Не слишком ли много для одного дня?

Наверное, Ланселот ощутил то же самое, или даже сильнее. Он резко натянул поводья и слабым голосом воскликнул:

— Бог ты мой!

— Осторожней, Ланселот, — сказал я предостерегающе, подавив шальной смешок. — Ты все-таки везешь принцессу!

Он покраснел и снова тронул коня, задумчиво хмурясь.

А что, он вполне подходил на роль сердцееда. Блестящие черные волосы, длинные, лежащие романтическими волнами, черные страстные глаза, силен, красив, невротик и зануда, невыносимый в приступах идеализма. Чем не идеальный рыцарь? Кем бы ни оказался загадочный Артур, у него будет достойный соперник.

Хотя Гвенивер еще слишком ребенок, чтобы представлять какую-то опасность в ближайшем времени.

— Твое имя, леди, так же прекрасно, как твое пение, — сделал я комплимент. Гамлет, похоже, пошел пятнами.

Вот и правильно. Назвался груздем…

Впереди показались всадники. Сразу было видно, что это Кей и его люди, а не раскрашенные варвары, ненавидящие любой намек на утонченность как позорный след римского владычества. Кстати, интересный был урок социологии. Здесь полно собственных проблем, помимо германского нашествия.

Кей поспешил нам навстречу. Вид у него был потрепанный и озверевший. Хотя при виде нас он явно испытал облегчение.

— Леди Гвенивер! — воскликнул он. — Цела ли ты?

Леди Гвенивер радостно, но с достоинством заверила его, что цела и даже толком не испугалась.

— Клянусь Эпоной [4] ! — сердито буркнул Кей. — Сегодня она благословила не моего коня.

— Когда-то он был твоим, — с улыбкой заметила Гвенивер, может быть, даже с лукавством.

Кей, мрачно посопев, поглядел на Гвена.

4

Эпона — кельтская богиня — покровительница лошадей.

— Хороший конь, да только уже не для меня. Похоже, Эрик, — сказал он чуть помедлив, — ты ему понравился.

— Кажется, так. Он мне — тоже, — ответил я встречной любезностью.

— Тогда он теперь полностью принадлежит тебе. — Кей сощурился, и глаза его превратились в темные буравчики. — А он ведь не жалует новичков. Хотя так сразу и не поймешь, вы и верно воины не без опыта. А на вид — любимые маменькины сыночки. Как вы оказались с этой лодкой на совершенно пустынном берегу? Кто ж вы, все-таки, такие?

Он всерьез требовал ответа. И в мгновенно повисшей паузе воздух будто слегка задымился.

— Не надо, Кей, — вдруг мягко вмешалась Гвенивер. — С зароками богам не шутят. Иначе, они бы тебе сказали. А замышляй они что дурное, тем паче, рассказали бы целую историю, даром, что лживую.

Гвенивер посмотрела на нас с покровительственной улыбкой истинной принцессы. Кей наморщил нос и сдвинул брови.

— А что это за странное имя — Эрик? Плата за кровь? Месть? Ты этого ищешь? Жаждешь чьей-то крови?

— Время от времени, — огрызнулся я.

Кей фыркнул, мало удовлетворенный таким ответом. Подобное умничанье было ему поперек горла. Я вдруг ощутил что-то похожее на сочувствие — на его месте я тоже был бы недоволен и подозрителен. Но не стоит больше ничего добавлять. Лучше уж помалкивать.

Кей тоже предпочел дальнейший разговор не поддерживать. Только избавил леди Гвенивер от дурной компании, пересадив к себе — под надежную опеку.

Гамлет возражать не стал, решив не углубляться в легенду. Шут ее знает. Некий умник, например, как-то заявил, что в могиле короля Артура в Гластонбери, на самом деле лежит скелет Ланселота. Да и от наших шуточек ему уже не избавиться.

Мы вернулись к каравану, порядок которого был основательно нарушен, без того, чтобы по дороге нас хоть кто-то потревожил. Местность прикидывалась дикой и девственной, нетронутой человеком. Тишина — птицы, ветерок, мелкие зверушки — и ничего больше.

У склона достопамятного холма происходило достойное погребение павших. К сожалению, я не ошибся, больше половины из тех, кто охранял обоз, погибли. Не считая нас, разумеется, иначе половина бы сильно выросла, а так — всего лишь пятеро. Да еще несколько человек из головного отряда. Противник пострадал больше.

Граф Эктор как раз вел спор с друидом и невесть откуда выбравшимся христианским священником, настаивая на том, что и чужие покойники тоже должны быть пристойно присыпаны землей. Наше победное появление, похоже, склонило чашу весов в пользу графа Эктора. Монах увидел возвращающуюся леди Гвенивер первым и, всплеснув руками, громко радостно вскрикнул, вознося хвалу Господу, и тут же преисполнился большего благодушия. Друид зафыркал что-то вроде небрежного: «Вот видите! Я же говорил, что боги на нашей стороне!» И вся троица устремилась к нам.