Смех Циклопа

И эпитафия: «Родился в воде, погиб в огне, упокоился в земле».

Исидор сочувственно кивает.

– Я уверен, что она была необыкновенной, выдающейся рыбкой.

– Это был он. Королевский сиамский карп. Сильный характер, твердые убеждения. Левиафан сообщил мне, что в квартире в мое отсутствие был обыск. А ведь аквариумной рыбке не так просто общаться с людьми.

– А у меня был бонсай, который однажды сбросил все листья.

– Чтобы сказать вам, что кто-то рылся в ваших вещах?

– Нет… просто бонсай – очень нежное растение.

Исидор и Лукреция идут по Монмартру к ближайшей гостинице. Это «H^otel de l’Avenir», отель «Будущее».

Флегматичный администратор, со впалыми щеками, длинный и худой, как жердь, удивляется, что у вновь прибывшей пары нет багажа. Девушка с растрепанными волосами вся вымазана в саже, на мужчине мокрая одежда.

– Мы просто потрахаться, – уточняет журналистка, пресекая любые вопросы.

Администратор вежливо улыбается, делает вид, что оценил шутку, и кладет на стойку ключ.

– Вам повезло, осталась одна свободная комната.

Журналисты поднимаются наверх и находят нужный номер. Лукреция открывает дверь, проходит внутрь и раздвигает шторы.

– Не самый удачный вариант, – замечает Исидор, осматривая комнату.

– О деньгах не беспокойтесь, я включу это в командировочные расходы. Тенардье заплатит.

– Меня не это волнует.

– А что тогда?

Вид у Исидора недовольный.

– Всего одна кровать. Ладно, я буду спать на диване.

Он подходит к окну, одобрительно смотрит на открывающуюся панораму Парижа, задергивает шторы, зажигает лампу и садится в кресло. Достает айфон и набирает номер.

– Алло! Жан-Луи? У меня в башне проблемы с водой. Нет. Нет, это не просто протечка. Скорее что-то вроде наводнения.

Пауза.

– Маленькое? Нет, большое. Какое слово я должен употребить, если диван и кровать плавают, а телевизор целиком находится под водой? Пожалуйста, почини все как можно быстрее. Выкини испорченную мебель и посмотри, не повреждены ли перекрытия. Подсчитай, сколько будет стоить ремонт. Неплохо бы еще купить новую мебель и переклеить обои. Я все оплачу.

Он переводит дыхание.

– Да, и покорми Пола, Джона, Ринго и Джорджа. Дельфинам – сельдь, а Джорджу – вареный рис с морковью и немного нежирной говядины. Если мясо будет с жилками, вырежи их. Держи меня в курсе. Спасибо, Жан-Луи.

– Черт побери, вот теперь будет война! – восклицает Лукреция с яростью. – Эти подонки за все заплатят!

– «Не рыдать и не смеяться: понять», – изрекает Исидор.

– Клоун Ашилль Завата?

– Нет, Спиноза. Когда мы поддаемся эмоциям, то ни о чем не думаем, ничего не видим и не понимаем.

– Тут и понимать нечего. Тадеуш Возняк с бандой «розовых громил» уничтожил наши квартиры. Это предупреждение – не надо лезть в их маленькие тайны.

– Мы потеряли наши дома. Но узнали, что происходит в «Театре Дария». Адам и Ева выбрали знание и были изгнаны из рая. «Если чего-то не хватает, то другого будет с избытком».

– Лао-Цзы?

– Нет, я. Но не я один понял этот принцип.

Лукреция в бешенстве кружит по комнате.

– Надо действовать быстро, чтобы помешать им.

Исидор продолжает спокойно сидеть.

– Нет. Сначала надо все обдумать.

– И что вы предлагаете? Сидеть и разговаривать?

– Именно. Даже суперактивному человеку иногда полезно поговорить.

Руками, все еще выпачканными в саже, Лукреция раздвигает шторы и смотрит на Париж, сияющий тысячами огней.

– У меня есть знакомые, у которых есть знакомые, у которых есть очень серьезные знакомые, которые не побоятся напасть даже на семью Возняк.

– Это не то, что нам нужно.

– Я не люблю бесполезную болтовню. Что вы собираетесь делать, господин Хитрее-всех-на-свете?

– Для начала – успокоиться. Вернемся на исходную позицию. Нас хотят сбить со следа, но мы не должны поддаваться на провокации. Мы настигнем наших врагов, разгадав загадку смерти Дария.

Лукреция мрачно смотрит на Исидора.

– Теперь есть кое-что поважнее убийства Дария.

– Нет. Именно убийство Дария сейчас важнее всего. Как только мы раскроем эту тайну, нас станут считать защитниками Циклопа. Мы начали расследование, чтобы наказать его обидчиков. И тогда все, кто его любит и ценит, окажутся на нашей стороне.

Лукреция начинает понимать. Она молча слушает.

– Мы встанем на защиту Дария. Во имя его славы и таланта мы нападем на коварного брата, который предал память Циклопа и пытается очернить его имя, устраивая бесчеловечные поединки. Симпатии публики будут на нашей стороне.

Лукреция смотрит на Эйфелеву башню, на которой, вместо обычной подсветки, неожиданно вспыхивают цифры огромных электронных часов.

– А что, если Дарий знал об этих ночных турнирах? – говорит Лукреция.

– Вы шутите? Разумеется, он знал! Скорее всего, он и был вдохновителем этого «ПЗС», но, поскольку у него репутация ангела, мы его трогать не будем.

– Что же вы предлагаете?

– Мы, два честных журналиста, стремящихся докопаться до истины, расследуем обстоятельства смерти Циклопа. Когда мы заработаем славу «защитников Дария», мы сможем действовать, прикрываясь его именем, и выведем Тадеуша на чистую воду. Пресса и публика встанут на нашу сторону, и полиции останется просто кинуться по горячим следам. Тадеуш Возняк лишится политической поддержки. Он станет беззащитным, и мы сразимся с ним на равных.

Я не ослышалась?

— Вы сказали «мы»? Значит, вы будете мне помогать?

Да, да! Я не ослышалась!

Исидор садится, вдруг почувствовав усталость.

– Нет. Я просто так выразился. Я не хочу участвовать в расследовании. Я убежал вместе с вами, потому что вы привели к моему дому преступников, которые преследовали вас.

– Но ведь ваш дом затоплен…

– … что привело меня в такую ярость, что я стал агрессивен. Но эта ярость была направлена на вас, а не на них. Я сержусь только на тех, кого уважаю и кто меня разочаровал. На остальных я не обращаю внимания.