Смелая женщина до сорока лет

Дашина красивая рука повисла в воздухе.

– Жена за мужа не отвечает, – задумчиво сказал он. – Но, с другой стороны, муж и жена – одна сатана. Не хочу подавать вам руку. Ваш муж не отдает долги.

– Давно? Сколько? – убрав руку, брезгливо спросила Даша.

– Семь лет назад. Не так и много. Полмиллиона. Хотя… Зная, как живут люди вокруг, я бы не сказал, что это ну прямо копейки.

Даша хмыкнула и пожала плечами.

Сергей Ильич тоже пожал плечами и хмыкнул.

Всем стало неприятно.

Максим и Диана отвернулись, Данила тоже, а Богдан смотрел на Сергея Ильича хмуро и зло.

– Все сценаристы такие злопамятные? – засмеялась Даша.

– Это не просто деньги в долг, – серьезно ответил Сергей Ильич. – Семь лет назад, когда я пришел из журналистики в кино, ваш муж… Тогда он еще не был вашим мужем… Саша Сапожников обещал мне помочь. Не я его просил, а он сам на меня вышел. Со своими предложениями. Попросил аванс. Я дал. А он сначала волынил, а потом исчез.

– Докажите! – резко сказала Даша.

– Это хорошо, что вы защищаете своего мужа, – продолжал Сергей Ильич. – Я ничего не собираюсь доказывать. Я просто объясняю, почему мне неохота с вами знакомиться.

– Врете! – Даша подшагнула к нему.

– У меня в ютубе – под триста тысяч подписчиков. И в соцсетях тоже. Имейте это в виду. Счастливо. До свидания, молодые люди.

Он повернулся и пошел к своей двери.

– До свидания, Сергей Ильич! – прошептали Максим и Диана.

– Стойте! – вдруг крикнула Даша.

– Да? – он обернулся.

– Подождите. Простите…

– Пожалуйста, – он усмехнулся. – Я могу идти?

– Нет! – сказала она. – Я хочу спросить. Я могу что-то для вас сделать? Что-то сделать, чтоб вы простили моего мужа. Его обман. И этот долг.

Сергей Ильич оглядел ее с головы до ног. Спросил:

– Прямо сейчас?

– А зачем тянуть?

– Да, – сказал он. – Конечно. Пойдемте.

Открыл перед ней дверь квартиры. Потом зашел сам.

Вся компания услышала, как в замке два раза повернулся ключ.

– Ни ххх… себе… Извините, девушки, – выдохнул Максим.

– Кино… – кивнула Диана.

– Порнушка! – сказал Данила.

– Заткнись! – обиделся Богдан.

– Пошли в дом, – сказал Максим.

– Я лично никуда не пойду, – сказал Богдан. – Вдруг она позовет, – он сглотнул и прошептал: – на помощь…

На него было жалко смотреть.

Наверное, он в самом деле был давно влюблен в эту Дашу. Ухаживал, звонил, приглашал в ресторан, в театр, на выставку. Возможно, звал замуж: все-таки галерист и куратор, не просто так. А режиссер Сапожников – тоже мне, Тарантино! Спилберг! Ларс фон Триер! – поманил пальцем, и всё. Но наверное, все-таки не всё, раз она часто приходит в гости к институтским подругам и их друзьям. Наверное, не всё у нее так сахарно и шоколадно с этим старым козлом. Она у него которая жена? Пятая? Или двадцать восьмая? Так что Богдан старался быть рядом – надеялся, что ветер переменится. Ну вот ветер и дунул. Сейчас она вот за этой дверью быстренько дает другому старому козлу – чтоб отмазать первого.

И прямо в такт его мыслям Данила спросил Максима:

– Как думаешь, она ему даст?

– Хватит! – сказала Диана. – Она моя подруга и хороший человек!

– А я что, сказал, что она плохой человек?

– Наоборот! – засмеялся Максим. – Очень хороший! Даже слишком.

– Почему слишком? – не поняла Диана.

– Супер какая жена! Вот ты бы так смогла?

– Дурак! – обиделась Диана и отошла на два шага, к окну. Постояла там, посмотрела на небо и крыши. Потом резко обернулась, обняла Максима и сказала: – Если бы тебя убивали. Или в тюрьму посадить хотели. Тогда да. Тогда смогла бы.

Максим обнял ее в ответ. Они поцеловались.

– А за пол-ляма и ютуб, значит, нет? – спросил он.

– За пол-ляма и ютуб – нет. Сам зарабатывай и сам отмазывайся!

Максим снова ее поцеловал.

– Правильно! – сказал Данила. – Пол-лимона за один раз – несуразно.

– Почему? – прозаично спросила Диана.

– В оба конца несуразно, – объяснил Максим. – Женщине трахаться за старый долг мужа несуразно. Мужчине платить за один трах полмиллиона – тоже несуразно. Хотя Дашка очень красивая. Может, Сергею Ильичу как раз по карману.

– А в морду?! – покраснев, Богдан схватил его за воротник, размахнулся.

– Не смей! – Диана перехватила его руку.

– Всё, всё, всё! – Данила оттащил его в сторонку.

Что-то тенькнуло о кафельный пол. Это пуговица отлетела от рубашки Максима.

– Извини, друг! – сказал Богдан. Поднял с пола пуговицу и протянул Диане. – Пришьешь ему? Прости, Макс. Сорвался.

Тот потрепал его по плечу.

– Спасибо! – Диана сунула пуговицу в карман своих джинсов.

Прошло еще минут десять. Потом еще полчаса. Уйти не было сил. Они вчетвером сидели на этой скамеечке, как птицы на жердочке, и смотрели то в окно, то на эту проклятую дверь.

Ключ щелкнул.

Дверь приоткрылась. Вышла Даша, даже не вышла, а бочком выскользнула. Она смотрела в пол. Все кинулись к ней.

– А вы что здесь делаете? – спросила она, не поднимая головы.

– Даш, ты… Ты как?

– Уйдите от меня! – она нажала на кнопку лифта. – Не подходите ко мне!

Через полминуты уехала.

– Всё! – сказал Богдан.

– В смысле?

– Я его убью! – и дернул дверь.

Дверь была не заперта. Вся компания вломилась внутрь.

Пробежали по коридору, ввалились в большую комнату и остолбенели.

За круглым, накрытым к чаю столом сидели – Сергей Ильич, его жена, еще одна парочка того же возраста, а также совсем пожилая пара – полная женщина в оренбургском платке на плечах и старик с серебряной бородой, в длинной черной одежде, с крестом на груди.

– Знакомьтесь, – сказал Сергей Ильич. – Мой сосед Максим, его невеста Диана и их друзья.

– Что вы сделали с Дашей? – с разгона спросил Богдан.

– Батюшка дал ей наставление, – сказал Сергей Ильич.

– Зачем так пышно, Сережа? – возразил священник. – Просто поговорили. Добрая молодая женщина. Умная. Крещеная, кстати говоря. Обещала, что поговорит с мужем, усовестит его. Там он, глядишь, и долг вернет, и прощенья попросит. Или хотя бы объяснится с Сережей, то есть с Сергеем Ильичом. Но не сразу. Скоро такое не делается. Терпение нужно. А может, чайку?

– Да, кстати! – сказала жена Сергея Ильича. – Выпьете чаю?

– Спасибо, спасибо, мы пойдем…

* * *

Даша ждала такси и представляла себе, как муж будет смеяться и глумиться над ее рассказом. Над злопамятным сценаристом, над благодушным священником, над сопляком-ухажером и, главное, над ней. Домой идти не хотелось.

Тогда она вообразила, что рассказывает всё по-другому – так, как ей думалось, пока она не вошла в ту квартиру, где чай и разговоры о Боге и совести. Наврать бы мужу, что Сергей Ильич шантажом добился от нее секса. Но тогда муж может просто выгнать ее за дверь, он такой. От этого ей совсем расхотелось домой, просто напрочь.