Смерть Анфертьева

– Света везучая.

– Ничуть. Просто молодая, верно, Вадим Кузьмич? И красивая, да?

– Вам виднее, - Анфертьев резко поднялся и вышел в коридор, оставив за спиной беззлобный смех. Тощая рощица играла на солнце бледными стволами. Пройдя по шуршащим листьям к дальней скамейке, Анфертьев сел, захлопнул плащ, сунул руки поглубже в карманы, поднял воротник.

– Так, - проговорил он вслух.
– Батареи холодные, Квардаков ходит в пиджаке, Света не успевает к обеду, меня ждут в театре... Неужели все срывается?

– Ничего не срывается, - сказал подошедший человек в сером берете и в плаще с капюшоном. Он сел рядом с Анфертьевым, оставив просвет, чтобы не коснуться его.

Да, дорогой читатель, это был Автор. Не мог он оставить своего героя в столь ответственный момент, в столь трудную минуту, в столь опасный день. Разумеется, Автор не одобрял действия Анфертьева, более того, он искренне осуждал его, но бросить на произвол судьбы... Нет, это было было слишком. Кроме того, Автор отвечал за ту громадную сумму, которую собирался похитить его герой. А кто может предсказать действия человека, который вдруг становится обладателем пятидесяти тысяч рублей? Никто, и даже сам обладатель не сможет внятно ответить, как он поступит через минуту. Он попадает в некое силовое поле, которое начисто лишает его способности поступать разумно, трезво, здраво. Весь мир предстает перед ним в искаженном виде, смещаются обычные понятия, некоторые исчезают вовсе, а вместо них возникает в сознании нечто совершенно непристойное. Ближние могут подумать, что он влюбился, что он пишет стихи, собирается поразить мир чем-то возвышенно прекрасным, а все оказывается куда проще - человек .кассу хапнул. Автор заверяет читателя, что все сказанное вовсе не досужий вымысел или домысел, призванный украсить эту страничку, нет, все сказанное зиждется на документальной основе.

Да, так бывает. Человек разумно тратит большие деньги в мечтах, а стоит ему найти на дороге четвертную, его сердце колотится до следующего утра. Автору известен случай, когда женщина, найдя сотенную, потеряла сознание. С тех пор прошло много лет, но до сих пор эта находка - самое яркое впечатление в ее жизни. Кто знает, может быть, в последний миг перед ее затухающим взором промелькнет мятая сотня, обещая все радости мира и не давая их, кто знает. Помня об этом, Автор оставил свой стол и со скоростью мысли примчался на заводской двор, едва успел Анфертьев опуститься на холодную скамейку.

"Все остается в силе", - добавил Автор, видя неуверенность Анфертьева.

"Посмотрим", - недоверчиво сказал тот и неприязненно посмотрел на Автора. Так же вот смотрит хозяин на слесаря, который пришел чинить ему унитаз.

"Света успеет вернуться к обеду. Шпингалет сработает. Об этом тоже не беспокойся. Ты помнишь о шпингалете?"

"Помню! Дальше!" - нетерпеливо бросил Анфертьев.

"Борис Борисович останется в пиджаке. Он слегка простыл, когда вчера возился с машиной".

"Что же делать?" - Анфертьев капризно скривил губы.

"В кабинете висит его пальто".

"А на кой мне пальто Квардакова?"

"В карманах мелочь".

"Ну и что?"

"Не могу же я тебе все время подсказывать. В конце концов, ты собрался на это дело, а не я... Пальто ничуть не хуже. Даже лучше. Безопаснее. И если уж тебе все так тяжело дается, могу сказать... В буфет завезли кефир".

"Не может быть!" - воскликнул Анфертьев.

"Завезли. Пришлось поработать", - скромно заместил Автор.

"Вот за это спасибо!
– с воодушевлением сказал Анфертьев, поднимаясь.
– Это уже кое-что".

И он быстро, не оглядываясь, зашагал к заводоуправлению. Но прежде чем войти в дверь, обернулся. Скамейка была пуста. Анфертьев нервно взбежал на второй этаж, подошел к запертому буфету и, наклонившись, приник к еле заметной щели. В тесном закутке мерцали голубовато-зеленые бутылки с кефиром. Все правильно, четыре ящика. Бутылки, видимо, совсем недавно стояли в холодильнике на них сверкали маленькие капельки влаги. Проволочные ящики тихонько вздрагивали от ударов кузнечного пресса в Соседнем цехе, и из буфета доносился еле слышный перезвон бутылок.

Спустившись в бухгалтерию, Анфертьев увидел, что Света на месте. Что-то она рановато сегодня, подумал он.

– Что-то ты рановато сегодня, - не удержавшись, сказал Вадим Кузьмич.

– Представляешь, как повезло!
– радостно откликнулась Света.
– Только подъезжаем к банку, а тут директор. Здрасьти, говорит, Светлана Николаевна, что-то вас давно не видно! И под локоток, под локоток в общий зал, к окошку. Выдайте, говорит, срочно, это мое личное указание!
– Света рассмеялась.

Что-то заставило Анфертьева обернуться, и он на секунду сквозь закрытую дверь увидел всеведущую физиономию Автора. Дверь захлопнулась, и Автор исчез. Да и был ли он?

– А в буфет кефир привезли, - промолвил Анфертьев как бы между прочим. И хотя слова его были негромки и сказаны безразличным тоном, в бухгалтерии, в самых дальних и ближних ее углах, наступила тишина. Из своей каморки выглянула даже Зинаида Аркадьевна и настороженно уставилась на Вадима Кузьмича.

– Вы что-то сказали, Вадим Кузьмич?
– спросила она.

– Кефир, говорю, завезли.

– Ну и шуточки у вас!
– Зинаида Аркадьевна хотела было уйти, но что-то ее остановило.

– Сам видел, - сказал Анфертьев, пожав плечами.

– И молчите?!
– возмутилась главный бухгалтер, с грохотом закрыв дверь. Впрочем, она тут же вновь раскрыла ее и спросила у Светы: - У вас нет лишней авоськи?

– Лишней нет... Но вы можете взять мою, - виновато ответила Света.
– Если вам нужно.

– Спасибо, Светочка! Спасибо, милочка!
– Зинаида Аркадьевна что-то сделала со своим лицом, оно сморщилось так, что на нем затерялись и исчезли все черты. Потом Зинаида Аркадьевна еще что-то сделала, и черты проступили снова, правда, немного другие, но все же главного бухгалтера можно было узнать.

Женщины затихли, прикидывая емкость сумочек, и мысленно были уже там, на втором этаже, уже толпились у буфета. Но пока они были еще в бухгалтерии, пока до обеденного перерыва оставалось еще минут пятнадцать. Однако, когда женщины устремили свои взоры на часы, стрелка, не выдержав массового гипноза, прямо на глазах поползла к двенадцати.

Не дожидаясь, пока стрелка коснется вертикальной черточки, Анфертьев позвонил своей жене Наталье Михайловне в далекий и недоступный институт, где она общалась со своенравными пылинками. Наталью Михайловну долго искали, бегали за ней по коридорам, объявляли по местному радио, и Анфертьев слышал в трубке голос диспетчера: "Наталья Михайловна Анфертьева! Вам нужно срочно подойти к телефону! С вами будет говорить ваш муж! Наталья Михайловна! Ваш муж срочно вызывает вас к телефону!" в - Слушаю!
– прозвучал наконец в трубке запыхавшийся сипловатый голос.

– Тут у нас кефир завезли, - сказал Анфертьев, и вся бухгалтерия посмотрела на него с уважением - прекрасный семьянин, заботливый отец, любящий муж. Может, взять?

– - И ты спрашиваешь?!
– привычно возмутилась Наталья Михайловна, поскольку она частенько возмущалась словами, поступками, самим видом Вадима Кузьмича. Конечно! Возьми пять бутылок. Деньги найдешь?

– Найду, - подумав, сказал Вадим Кузьмич.
– Надеюсь, мне без очереди разрешат взять, учитывая, что я первым принес эту новость, - он вопросительно посмотрел в бухгалтерское пространство.