Смерть айдола

– А если результат её не убедит? – спрашивает ЧонХо.

– Тогда он станет для судьи маркером умственных способностей одного из участников процесса.

– Понятно… - медленно кивает ЧонХо.

– Думаю, так, где-то меньше ста, - будет самое то. – озвучивает своё желание ЮСон. – Как у негра.

– У негра?

– Читал, что показатель айкью у негров в среднем колеблется между девяноста и ста. – объясняет ЮСон.

Угу. – кивает ЧонХо.

– Ведущие шоу, если возникнут вопросы, всегда могут объяснить произошедшее компьютерным сбоем. – сообщает, как он видит ещё один момент, ЮСон.

– Вижу, вы всё продумали, господин ЮСон.

– Приходится вникать в каждую мелочь. Я отвечаю за доверенное мне агентство, директор ЧонХо.

– Понимаю. Ну что ж… Благодарю вас за предложение отличного сюжета для программы, директор ЮСон. Сейчас мало хороших идей. Думаю, рейтинг именно этого выпуска будет весьма высок.

– Я в этом более чем уверен. – кивает в ответ тот. – Главное, - не изменять сценарий.

– Об этом не может быть и речи. Сценарий остаётся без изменений.

– Благодарю вас за понимание, господин ЧонХо.

– А я вас благодарю за то, что сочли возможным поделиться вашей идеей. Прошу, если у вас появится что-то ещё настолько же оригинальное, поставьте в известность.

– Никаких проблем, господин ЧонХо. Непременно.

(несколько позже. ЧонХо смотрит на закрывшуюся за ЮСоном дверь кабинета.)

– Ненормальный какой-то.
– говорит он вслух, вынося вердикт посетителю. – Как он попал на место управляющего агентством? Впрочем, его идея при всём своём идиотизме, - вполне оригинальна и пахнет хорошим рейтингом….

(тот же день, воинская часть)

– А здесь, что вы видите?

– Кляксы. – отвечаю я.

– И больше никаких ассоциаций? – не верит мне доктор.

В ответ с серьёзным видом всматриваюсь в бумажку, пытаясь довести доктора. Сегодня с утра определяли мой уровень знаний французского, а после обеда сдаю тест на «психологическую устойчивость», которого до этого в планах не было. Не, ну нормально? На французском я «выбил» сто балов, вызвав нешуточное удивление у проверяющих. Правда, тест был составлен местными специалистами для корейцев, изучающих «редкий» язык. Зато потом я поболтал с его «носителем», - французским лейтенантом, присланным принимающей стороной специально для «осуществления коммуникации» в подготовке визита. Короче, - в помощь. Начали мы с ним по какой-то имеющейся у него методичке. Но увидев, что «петрю», он спросил меня о сложно понимаемо европейцами вещи – как правильно применять разные стили вежливости в общении. Я сам-то, до сих пор, не очень в этом разбираюсь, но, что знал – рассказал. Может, человеку окажется полезно. В итоге, лейтенант оценил мой уровень знаний как – «свободно владеющий языком на уровне носителя». Такая кривая формулировка была прописана в бланке. Но проверяюшие, глядя как я чесал с ним языком, и сами всё поняли. А теперь, после этого, меня тестируют на идиотизм. Ну, если думают, что я – ненормальный, пусть тогда едут в Париж сами. Не знаю, правда, что они там будут делать, может щёки важно надувать, только культурная программа у них гарантированно накроется медным тазом. Куда они от меня денутся? Французский лейтенант, когда я первый раз на него посмотрел, завис секунд на десять, разглядывая меня.

– Господин капитан.
– говорю я, обращаясь к доктору по его званию. – Чашку да, разбила, признаю. Но вызвано это было необходимостью. Производственной. Не могла найти нужный звук. Зато я выполнила приказание командования – рассмотрела возможность участия старшего ефрейтора ЧжуВона в культурной программе делегации

Капитан некоторое время молча меня изучает.

– А если такая «необходимость» возникнет в присутствии иностранцев?
– спрашивает он. – Что тогда?

– Господин капитан, повторю, что всего лишь выполняла приказ. – отвечаю я. – Если вас беспокоит, теряю ли я разум, когда пишу музыку, то нет. Я отдаю отчёт происходящему вокруг меня.

– То есть, сангса, если я вас правильно понял - посуду вы били осознано? – спрашивает доктор.

– Ну, где-то так… - делая смущённый вид, отвечаю я.

– Сознательно нарушая дисциплину? – подсказывает мне доктор ещё один вариант положительного ответа.

– Это был самый короткий путь. – снова пускаюсь я в объяснения. – У меня очень много работы, господин капитан. Чтобы всё успеть, приходится использовать неожиданные решения.

– Но вы же служите армии? Значит, должны выполнять требования, которые в ней существуют. Разве не так?

– Я служу совсем недавно. – Думаю, если мне дадут больше времени привыкнуть, то тогда смогу соответствовать требованиям гораздо лучше, чем сейчас.

– Наверное, да. – глядя на меня, соглашается доктор и сообщает. – Что ж, тест закончен.

– Так точно! – козыряю я, вставая со стула. – Разрешите идти?

– Идите.

(несколько позже, в кабинете командира части)

– В ходе разговора сангса ЮнМи сообщила, что осознанно проводила действия с посудой во время ужина. – сообщает доктор. – Я повторил ещё раз этот вопрос, сформулировав его по-другому. Она подтвердила, что отдавала отчёт своим действиям.

– Значит, сознательно нарушала дисциплину. – кивает командир части. – У вас есть своё мнение, почему она это делала?

– Моё мнение, - отвечает капитан. – девочка баловалась. Определяла границы ей дозволенного.

– Очень на это похоже. – огорчённо признаёт возможную правильность сделанного вывода командир части и спрашивает. – Какие дадите рекомендации?

– Больше загружать работой, господин подполковник. – отвечает капитан. – Чтобы времени оставалось только на сон.

– Проверенное средство. – кивком соглашается с рецептом подполковник и ещё раз уточняет. – Но она полностью нормальна. Так?

– Господин подполковник, я не обнаружил никаких признаков, которые бы позволили предположить, что-либо иное. Хитрая, пытается с прибылью использовать ситуацию и свой пол.

– Хорошо, я вас понял. – отвечает командир части. – Отчёт о результатах проведённого теста подготовили?

– Так точно! – рапортует капитан.

– Давайте. Я приложу его к своему рапорту.

(примерно в это время)

– Не хочу дразнить гусей. – объясняю я.

– «Дразнить гусей»? – не понимает ЧжуВон. – Зачем их дразнить?

– Это поговорка такая. – говорю я и продолжаю втолковывать дальше. – Я вдруг вспомнила про твою семью. Не хочу вызывать её раздражение своим мельканием. Поэтому, ты на сцене будешь тусоваться один. Понятно? Нечего ко мне примазываться.

– Никто к тебе не примазывается. – немного обиженно говорит ЧжуВон. – Но что я буду исполнять? Когда ты, наконец, скажешь?

– Хочешь, чтобы я умерла от недосыпа? – удивляюсь я и интересуюсь. – И вообще, где мой обещанный тобою синтезатор? Он мне сейчас бы как раз пригодился!

– Будет. – с уверенностью отвечает ЧжуВон. – Не сомневайся…

Как раз сомнения меня и одолели!

… - И по поводу семьи, - не беспокойся. – продолжает не закрывать рот ЧжуВон. – Я всё возьму на себя.

– Что именно ты возьмёшь на себя? – насторожившись, интересуюсь я.

– Ты фотку уже видела?

– Какую? – спрашиваю, ещё больше настораживаясь.

– Помнишь, я помогал тебе ресницу из глаза вытащить? Кто-то в этот момент сфотографировал и выложил в сеть. На снимке это выглядит как поцелуй.