Смерть экзекутора

Мальчишка упал на пол, крабом метнулся в сторону и сел в углу у светящейся стенки.

– Дрянь! Что ты со мной сделал?
– Сергей в ужасе осмотрел себя. Нет! Это его тело. Хотя знакомый шрам от апендицита исчез... Ну и черт с ним! Но собачьей шерсти нигде нет. Схватил пушистое одяло, вскочил и вытерся. Никакой собачьей шерсти на нём нет! Задыхаясь, собрал одежду. Сердце билось в висках. Что с ним было?! Выскочил в переднюю комнату, ненавидя себя за бабскую реакцию. Пнул дверь - та не открылась.

– Прости, - раздался голос монстра.

– Но это единственное, что я умею. И еще убивать.

– Тогда убей, дрянь сучья!
– крикнул Сергей, трясущимися руками пытаясь разобраться в тряпках и не понимая, что это, штаны или рубашка, что он пытается надеть.
– Или отпусти к чертям! Иди сам к чертям. Сдохни!

– Успокойся, - тихий голос безбрежным песком запорошил сознание, Сергей выпустил одежду и осел на тахту.
– Но тебе же было хорошо? Это было как с моим мужем. Он арн, настоящий оборотень.

– Нет!
– прошептал Сергей.
– Не хочу. Ненавижу! Никогда такого не было... Хорошо будет, когда башку тебе сверну, ублюдок. Какие ещё оборотни?

– Обычные. Лабораторные, но сейчас они отдельно живут. А мы научимся жить вместе. Тебе же понравилось. Я часто так играю. Всем нравится. Я спроецировал на тебя воспоминание, раскачал твои эмоции, усилил... Ты немного боялся, но я же учел, что ты предпочитаешь быть сверху. Хорошо, я отпущу тебя, но не кричи, не люблю когда кричат. Давай просто поговорим?

– Опять? Поговорили уже, - Сергей согнулся, преодолевая вязкий воздух и рваными движениями зашнуровал ботинки. Еще натягивая носки, равнодушно удивился, увидев, что оба мизинца на ногах, когда-то отмороженные и ампутированные, на месте.
– Тварёныш. Убийца ублюдочный...

– Я не могу быть убийцей. Я - вещь. Оружие. А оружие не может быть убийцей. Это ты убийца. И вообще, я не понимаю, чего ты так зациклился. Смотри, я на самом деле не мальчик. Я девочка.

Ублюдок там затих и даже, похоже, не шевелился.

Сергей встал. Постоял у окна. Прощупал стекло и стенку. Никаких петель или шпингалетов не нашел. Маленький квадратик, нарисованный у окна, не прожимался и не подковыривался... Растер лицо и с отвращением обтер руки о штаны. Чувство чистоты и свежести, возникшее после того инкубатора, теперь сменилось усталостью и хотелось вымыться. Руки отвратительно пахли кондитерской, казались липкими. Он сам весь липкий. Облепленный. Ублюдком этим! Что делать вообще?!

– Сергей, - девичий голос.
– Посмотри. Я больше не буду тобой управлять. Если ты не будешь кричать и пытаться делать глупости, то я не буду напускать фантомы.

Сергей, скрипнув зубами, заглянул в комнату с кроватью. На месте мальчишки сидела, по-турецки скрестив ноги, худенькая голая девица. Копия мальчишки, но безусловно девица: маленькие груди, округлые плечи, более широкие и округлые бедра, гладкая подушечка лобка без каких либо мужских признаков. Шевелюра раскудрявилась... Лицо миловидным овалом...

– Я экзекутор. Я умею менять и меняться. Смотри, - девица подняла растопыренную пятерню и прямо на глазах на пальцах и руке проклюнулся рядок белых бугорков и начали расти белые палочки.

Сергей завороженно смотрел. Палочки удлиннялись, расправлялись в перья. Рука превращалась в крыло!

Девица хмыкнула. Провела другой рукой от плеча к пальцам, как ножом перья срезала. Прижала кровоточащую руку к груди.

Сергей закрыл глаза. Сердце всё ещё бешено прыгало. Что же делать? Как на это безобразие реагировать? Опять галлюцинация? Скорее, сам повесится, чем будет по собственной воле трахаться с этим... Этой... Вещью.

Подошел, поднял перо. Нормальное такое белое перо. Как говорят, "маховое". Куриное, например. Только пенёк как ножом срезан и не полый, а цельномясистый и кровью ещё немного сочится. Неожиданно Сергей понял, что успокаивается. Не совсем, но прямо сейчас убивать или вешаться расхотелось.

– Сам ты куриный, - девица встала и помахала уже гладкой рукой.
– Я орлиные хотела, но лень пигментировать было, все равно срезать. Перья как волосы или ногти, их потом в трансформации не используешь, там ни сосудов ни нервов... Вон, иди в ванную, помойся, если хочешь.

– Зачем?

– Что зачем? Зачем срезала?
– девица поддала ногой перья.
– Чтобы летать, надо абсолютно всё тело поменять. Время и энергию надо. То есть, дня три жрать не переставая, а голову не поменяешь, потому что мозги менять нельзя. С ума сойдешь - и привет. Обратно не вернёшься. Поэтому придется наращивать мышцы и крылья, в результате и будет черт-те-какая-каракатица, как ты говоришь, и летать расхочется.

– То есть, если я тебе башку снесу, ты умрешь?

– Умрёт это тело. Но моя душа, моя личность поймается в крилод. Я получу новое тело, вернусь и буду долго и многократно убивать тебя.

– Почему ты мальчик? Ваш Император на мальчиков?

– Нет. Императору всё равно. Мне надо было, а потом привыкла.

– Дура ненормальная...

– Конечно ненормальная. Нормальный не может быть экзекутором.

– Тебе сколько лет?

– Много. Больше чем тебе. Примерно сорок пять на земное время.

– Ты робот?

Девица вздохнула.

– Да нет же. Ты все знаешь, поищи в своей памяти. Иди, мойся. Там разберешься, все механическое. Я стюарду скажу, чтобы одежду принёс новую.

Сергей прикрыл за собой стеклянную дверь, взглянул в зеркало и поперхнулся. Тяжело оперся о раковину. Навалилось состояние, как будто только что добежал марш-бросок в полной выкладке. На него ответно пялилась совершенно пацанская ошарашенная морда. Он таким был лет десять-пятнадцать назад. В панике провел рукой по скуле и подбородку: никаких следов бороды, даже не видно что у него что-то может расти!