Смерть - это еще не повод
Шрифт:
– Линочка, Асечка, девоньки мои приехали!
– голос был глухой, дребезжащий, и Умо готов был увидеть еще одного "зомби"... то есть марсиви... Но хозяин дома был человек. Правда, ростом чуть больше метра, с короткими руками и ногами, и одноглазый.
– Это Рунбе Полкомплекта, - сказала Линза.
– А этого верзилу звать Умо.
– Какой красивый мальчик!
– восхищенно проговорил Полкомплекта, вперяя в Иллатана единственный сверлящий глаз.
– Кто это, Линочка?
– Клиент, - сухо сказала Линза.
– Дела у нас с ним. Надо будет у тебя прожить дня три - получится?
–
– Я думаю, что Асепа пошла в кладовку.
– Зачем же в кладовку, зачем сразу с дороги, ни покушать, ни чаю попить... Вы кушать-то будете?
– Я бы поел, - начал Умо, - Линза сильно потянула его за укушенную руку.
– Мы до утра на своем, а утром разберемся. У тебя еще гости есть?
– Нету, Линочка, нету никого, вчера были еще, а сегодня нету уже.
– Никого не бери, пока мы здесь.
– Хорошо, Линочка, хорошо. Тогда спать пойдете?
– Спать, работать, делать свое дело. А ты свое делай. Связь есть?
– Связь есть, будет связь, голубушка моя, не беспокойся...
– Ну, мы пошли спать тогда. Длинный день был. И, Полкомлпекта, - мальчик этот мой. Как Асепа. Не взумай с ним шутить свои шутки.
Рунбе как-то задвигал плечами, только что ножкой не стал ковырять в полу.
– Не буду, дорогая. Не буду. Как можно... зачем... такой хороший мальчик, такой красивый...
– Ладно, ладно. Давай, до утра.
– Доброй ночи, доброй ночи.
Пробрались опять темным коридором, поднялись по узкой каменной лестнице и наконец оказались в комнате с кроватями. Умо немедленно сбросил кроссовки и плюхнулся на ближайшую постель. Она жалобно крякнула и просела почти до пола, но Умо было все равно. Он думал, что уснет сразу. Однако оказалось, что кровать короткая, что в подстилке (назвать это матрасом было нельзя) набита какая-то колючая дрянь, в подушке что-то шевелится...
– Что ты корчишься, как саранча на сковородке?
– Н-неудобно очень... Ноги торчат. И... оно, по-моему, сейчас вообще рухнет.
– Ничего, ничего, пристроишься. Главное, чтобы Рунбе не ждал за дверью с тесачком - лишнее отрубить. Очень ты ему понравился.
– Ох, небо синее... Ты шутишь? Про тесак?
– Ну, про Полкомплекта ходят всякие слухи. Мол, постояльцев его иной раз больше уже и не видят...
– Эй, эй, Линза, ты куда меня привела? Он что, каннибал?
– Я думала, тебя больше волнует, что он на тебя глаз положил...
– Да иди ты!
– Он таких, как ты, наверное, сроду не видел - рослых, хорошо выкормленных, без следов рахита, с чистой кожей, зубов полон рот... Ты не смотри, что он такой страшный - ума и хитрости ему не занимать. И руки у него откуда надо растут...
– Линза, прекрати. Тебя носом в пол ткнуть, как Асепу? Кстати, где девочка?
– Носом меня в пол ткнуть - это у тебя кишка тонка. Но мне нравится твой ход мыслей, светлячок. За Асепу не беспокойся. Я же сказала - в кладовке у старика развлекается, скорее всего. У него там чего только нет, - Линза смачно, совсем по-человечески зевнула.
– И откуда только Полкомплекта
Умо не ответил. Ему удалось кое-как устроиться на боку так, чтобы поменьше язвило с разных сторон, и он тут же уснул.
За дверью послышались осторожные шаги. Линза отчетливо представляла себе, как Полкомплекта стоит там, обуянный разнообразными чувствами. Может быть, даже с огромным, вполовину своего невеликого роста, тесаком.
Снизу раздался пронзительный хохот - смеялась Асепа, похоже, очень довольная жизнью. Линза вдохнула отвратительно резкий, обжигающий бронхи избытком кислорода воздух, и тоже уснула.
***
– Сорок пять, - сказала Линза.
– Крепенький... мальчик!
– и засмеялась.
Умо отжался от дощатого пола в сорок шестой раз - нарочно, и поднялся, рассматривая ладони.
– Сортир по коридору в конце. Там у него бак такой стоит... можно даже помыться, если захочешь.
– А потом что?
Линза пожала плечами.
– Потом завтрак. Кстати, если хочешь, можешь пойти приготовить. Я тут как раз кое-куда подключилась, хочу данные по твоим связям посмотреть...
Умо пожал плечами.
– Можно и завтрак.
В санитарной комнате, которую Линза непонятно называла "сортиром", Умо снова одолела тоска. Сырой цементный пол, в нем - дыра. Железный бак с ледяной водой. Умо стиснул зубы и вымылся до пояса. Нечем было почистить зубы. Молодая щетина колола пальцы, когда он умывался. Я брился даже на спецкурсе в джунглях, подумал Умо. Я никогда не пропускал бритья. Как могло случиться, что это все - со мной?
Его бросило в жар. Уперся в край щербатой эмалированной раковины. Дышать. Вдох. Выдох.
Стыд.
Гнев.
Страх.
Спокойно.
Что я здесь делаю?
Я не знаю.
Что мне делать теперь?
Я не знаю.
Что со мной бу...
Кровь.
Мозги.
Тошнота.
"Не звони. Беги".
Умо передернуло. Отлипнул от раковины, посмотрел на вдавленный в ладонь след - не от оружия. Нет, просто от железяки... Нет. Так можно сойти с ума. А я есть хочу. Ох, как же я хочу есть.
Но приготовить завтрак не удалось. Умо нашел кухню, однако там уже хлопотал одноглазый хозяин. При виде драгоценного гостя Полкомплекта обрадовался и уж конечно не позволил ему не то, что руки серебряные марать о сковородку, но даже и открывать дверцу древнего изделия, служившего холодильником. Да что там, он ему даже рта не дал раскрыть.
– Я все знаю, знаю, не беспокойтесь. Линочке яишенку из двух яичек, а Асеньке омлет с вешенками. А вам?
– А ему - голый крысиный хвост, - сказала Асепа, вваливаясь в кухню.
– Он вчера у меня отнял пацюка, пусть его и жрет. Да ведь он его где-то прячет, не иначе, ждет, пока протухнет. Смотри, светлячок, что у меня есть!
– и она выгребла из карманов куртки пригоршню толстых белых личинок и сунула прямо под нос.
– Асенька!
– Пусть жрет, чего! Это все едят, а он чем лучше!