Смерть говорит по-русски (Твой личный номер)

— Ага, вот и сам хозяин... А голову, должно быть, Кристоф прихватил с собой?

Корсаков утвердительно кивнул. Терлинк прошел в смежную комнату, и там на некоторое время воцарилось молчание. Затем донесся голос Терлинка: «Эрхард, ты что, покойников не видел? А ну пошли отсюда». Толкая впереди себя немца, впавшего в ступор, Терлинк вышел из комнаты, подтолкнул Розе в спину в направлении лестницы, а сам вышел

на галерею и крикнул вслед Фабрициусу, бежавшему через площадь:

— Кристоф, здесь еще старичок остался, что с ним делать?

Старик-мулла, присевший на корточках у стены, продолжал безучастно перебирать четки, но глаза его, ясные и живые, не оставляли сомнений в том, что от него не ускользает ни одна деталь происходящего. С площади долетел ответ Фабрициуса на вопрос Терлинка:

— Старика не трожь — пусть расскажет здешнему народу, как все было. И пусть Винс ему втолкует напоследок, что мы работали от лица компании.

— Мы пришли сюда, потому что Адам-хан не хотел сотрудничать с компанией, — начал объяснять Корсаков старику. — Компания...

— Не надо больше говорить, я все знаю, — сказал старик и посмотрел в глаза Корсакову своими живыми серо-голубыми глазками.

— Откуда? — невольно спросил Корсаков.

— На все воля Аллаха, — туманно ответил старик и умолк, прикрыв глаза и продолжая перебирать четки. Терлинк потеребил Корсакова за плечо и, превратно истолковав егомедлительность, сказал:

— Не убивай старичка, Кристоф велел его не трогать. Пошли!

Остальных они догнали довольно быстро — Фабрициус, Розе и Вьен медленно брели по той самой улочке, по которой бандиты пытались приблизиться к захваченному Корсаковым посту.

— Вы что еле тащитесь? — удивленно спросил Терлинк и тут же вскинул автомат и присел, услышав неподалеку автоматные очереди.

— Да все эта парочка, — пожаловался Фабрициус. — Того, что было во дворце, им показалось мало, и теперь они обшаривают все дома и убивают всех, кого найдут. Они говорят, что таков приказ.

— Был приказ нагнать страху, но, по-моему, мы его уже выполнили, и теперь пора сматываться, — сказал Терлинк. — Пусть эти двое делают что хотят, а я не собираюсь дожидаться, когда сюда нагрянет еще одна шайка халатников. Так и скажи им, Кристоф.

— Эй, постойте! — весело закричал сзади Байт-лих, и неразлучная парочка со всех ног кинулась догонять товарищей, выйдя из какой-то двери в глухой стене. Томас, приплясывая, крутил над головой женское ожерелье из монет и приговаривал:

— На всех, на всех, на всех!

Когда «близнецы» поравнялись с остальными, Корсаков заметил, что их форма сплошь забрызгана кровью. Ему даже показалось, будто он ощущает пресный металлический запах бойни.

— О боже, вы что, отбивные из них делали? — с брезгливой гримасой поинтересовался Терлинк.

«Близнецы» рассмеялись, приняв шутку, и Байтлих пояснил:

— Понимаешь, Рене, в комнатушках, где они живут, такая теснота, что никуда не денешься — все ошметки летят на тебя. Ну, мы там неплохо поработали. Пусть знают, как бороться с компанией.

— Ладно, пошли, надо торопиться, — скомандовал Фабрициус, принимая у Томаса и ссыпая в подсумок очередную пригоршню побрякушек. — Рене говорит, на той окраине зашевелились халатники — как бы не сели на хвост.

— Не сядут, — неожиданно сказал Жак Вьен на своем ужасном английском. — Я их убил. Или ранил, — подумав, добавил он.

— Откуда ты знаешь? — удивленно спросил Терлинк по-французски.

— Там, на той окраине, появились какие-то люди, я стал стрелять в них и попал. Четверых убил наверняка, остальные разбежались, — пояснил Вьен.

— Ну вот видите! — обрадовался Байтлих.— Время есть, почистим сейчас еще и с другой стороны. Не хотите возиться — можете нас просто подождать.

— Вы как хотите, а я ухожу, — заявил Терлинк. — Дело мы сделали, а такие игры мне не по душе. К тому же все равно можем влипнуть, что бы там Жак ни говорил. Короче, командуй, Кристоф.

— Уходим, — распорядился Фабрициус и решительно зашагал по улице. Розе, Корсаков, Вьен и Терлинк последовали за ним. «Близнецы» переглянулись и неохотно двинулись за остальными.

Вскоре группа подошла к тому месту, где Корсаков задержал огнем людей Адам-хана. В пыли валялись шесть трупов, в стенах темнели глубокие выбоины от попаданий гранатометных зарядов, окруженные брызжущей насечкой, оставленной осколками.

— Твоя работа, Винс? Молодец, — одобрительна сказал Фабрициус.

— Будьте поосторожнее, — вместо ответа посоветовал Корсаков. — Они ушли отсюда к дворцу, когда там началась стрельба, но, может быть, кто-то и остался — засел в этих проклятых закоулках.

Наемники мгновенно рассредоточились, образовав две цепочки по обеим сторонам улочки и держа оружие на изготовку, так что одна цепочка прикрывала другую. Чуть позади держался Жак Вьен с пулеметом, прикрывая тыл.

— Внимание, пост! — показал Фабрициус на бруствер, возвышавшийся над крышей, но Корсаков тут же крикнул:

— Не стрелять! Там должно быть чисто!

Байтлих поднялся с колена и снял с плеча гранатомет. «Настоящие профи, жаль, что психи», — подумал Корсаков о «близнецах». Группа приблизилась к посту, и Корсаков сказал:

— Одну минутку, я там кое-что оставил.

Знакомым путем он поднялся на крышу. За ним увязался Томас, не оставлявший, по-видимому, надежды пристрелить еще кого-нибудь. Труп часового на лестнице вызвал у Томаса одобрительное хмыканье, а поднявшись на крышу и увидев мертвецов в пулеметном гнезде, он восхищенно присвистнул.

— Похоже, Винс, мы и выйдем отсюда спокойно тоже благодаря тебе. А тот твой первый выстрел, которым ты снял часового, — я в жизни не видел ничего подобного! А уж повидал я немало, можешь мне поверить.

— Я верю, — сказал Корсаков, закинул за спину оставленные им на посту винтовку и гранатомет и стал спускаться вниз.

По дороге на базу Корсакову пришлось сменить за рулем джипа Терлинка, который задремал от усталости и на одном из крутых поворотов едва не вырулил в пропасть. Подъезжая к казарме, Корсаков увидел злобные физиономии двух дежуривших на въезде сицилийцев, Аббандандо и Д'Акильи, и у него сразу сделалось муторно на душе. Выходя из гара жа, он наткнулся на третьего сицилийца, Луиджи Торетту, как всегда увешанного образками святых. Тот восторженно глядел на пошатывавшихся от усталости наемников, выходивших из гаража, и бормотал: «Слава богу! Слава богу!» Шедший рядом с Корсаковым Терлиик заскрипел зубами и замахнулся на Торетту: