Смерть и побрякушки

– Э, девушка, у вас что-то случилось?
– незнакомый парняга в спортивном костюме заглянул ей в лицо.

Она покачала головой.

– Все в порядке. Все должно быть в полном порядке, - как молитву, как заклинание пробормотала она и вернулась в купе. С ненавистью глянула на соседнюю полку. Читает! И никакого беспокойства. А впрочем, что ему-то беспокоиться. Она села и принялась ждать. Ведь пока та дверь закрыта, остается и надежда.

Радостная суета приезда оставила ее равнодушной. Ее спутник захлопнул книгу, вежливо кивнул, подхватил чемодан и вышел. Марина проводила его глазами. И только когда последний чемодан горделиво проследовал к выходу, она осмелилась вернуться в коридор. Чтобы вновь упереться в закрытую дверь и вслушаться в тишину за ней. Этого Марина уже не могла вынести. Она толкнула дверь раз, другой, и уже понимая всю безнадежность своих действий, захлебываясь слезами отчаяния, забарабанила в нее кулаками:

– Открой, слышишь, открой!

Неожиданно раздался короткий щелчок и дверь откатилась в сторону.

Задыхающаяся Марина ввалилась внутрь, сшибая с вешалки свою собственную светлую шубку.

– Вот только не падай на меня, пожалуйста!
– мучительно сморщившись, Кирилл отстранил ее, другой рукой продолжая держаться за голову, - Лучше вон там, в сумке, таблетку анальгина найди.

Марина сдавленно, истерически всхлипнула и кинулась ему на грудь:

– Я думала тебя... тебя...

– Я же тебе говорил, никто нас убивать не станет, - с некоторым сожалением отведя руки ото лба, Кирилл погладил Марину по плечам и тут же поспешил снова ухватиться за собственную голову, - У нас противник - профессионал, а профессионалы не допускают ненужной крови. Это дорого и опасно. Ты дашь мне таблетку, или так погибать?

– И мне тоже, - простонала восседающая на соседней полке девица, - Вообще, мы так не договаривались. Мало того, что волосы постригли, мне с длинными было лучше, так теперь еще и башка трещит. Бодун без выпивки. Доплатить бы надо.

– Вы, милочка, не заговаривайтесь, - Марина уже запомнила - головная боль делает Кирилла злобным и желчным. Как сейчас.

– В Будапеште вы за обратный билет готовы были работать, а сейчас расхрабрились. Пейте таблетку, забирайте гонорар и проваливайте.

– Ну и ладно, - передернула плечами девица. Она поднялась, оправила на себе Маринину юбку, натянула жакет от ее же костюма, перекинула через плечо Маринину сумку и ухватила ее светлую шубку, - Пальтишком я воспользуюсь, не голой же по морозу бежать. Пока, - и она исчезла в проеме.

– Надо полагать, шубы своей я больше не увижу, - вздохнула ей вслед Марина, и с облегчением стянула с головы белокурый парик.

– Новую купишь, - по-прежнему злобно процедил Кирилл.

– С такими расходами я и не замечу, что стала богатой женщиной, - буркнула Марина, - Они были здесь. Убийцы. Я Гориллыча видела. Купе проверял.

Кирилл попытался кивнуть и тут же со стоном схватился за голову.

– Обыскали наши вещи, ничего не нашли, может, поняли, что девчонка - не ты, и принялись шерстить поезд.

Только сейчас Марина обратила внимание на разбросанные по полу вещи и раскуроченные чемоданы. Она принялась заталкивать бебихи обратно.

– А вы где были, пока они обыскивали?

– В отрубе, - ответил Кирилл и еще разок ощупал голову. На сей раз вопросительно, - Кажется, стихает. Фух! Они наверняка проводнице заплатили и нам в чай что-то подсыпали. Отключились мгновенно и на всю ночь, только недавно очухались.

Марина на мгновение задумалась.

– Получается, проводница теперь может их опознать.

Кирилл напрягся, выглянул в коридор.

– Что-то долго нас никто из вагона не гонит.

Они испуганно переглянулись. Взявшись за руки, как дети, подошли к купе проводника. Надев на руку перчатку, Кирилл тихонько потянул дверь. Та поддалась с легкостью.

Полка была застелена свежим хрустящим бельем. На столе стояла непочатая бутылка коньяка и два стандартных поездных стакана. Рядом нехитрая закуска: колбаса, кусочек сыра. Проводница сидела у окна, откинувшись к стене. Ее белые груди, похожие на маленьких поросят с коричневыми пятачками, вывалились из расстегнутой форменной рубашки. А под левой торчала обмотанная синей изолентой рукоять ножа.

Марина судорожно сглотнула. Быть может, их противник и профессионал, не признающий напрасной крови. Но сегодня в коридоре поезда она слышала шаги самой смерти, чувствовал ее неумолимое присутствие. Если уж смерть пришла, она не уйдет без жертвы.

– Кто-то из наших убийц девахе приглянулся, - тяжело обронил Кирилл, - Ждала она его. Дождалась.

Он плотно закрыл дверь.

– Быстро собирай вещи. Чтобы ничего не осталось. И уходим.

Они выскочили на перрон, заторопились к выходу в город.

– Куртку хоть застегни, - раздраженно буркнул Кирилл, - На твоем свитере драгоценностей на черт знает какую сумму.

– А выглядят полной дешевкой, - захихикала Марина, запахивая алый пуховик, - Я еще там, у ювелира поняла - когда драгоценностей до фига, они сразу принимают базарно-копеечный вид. Никто не поверит, что настоящие. Гориллыч ночью пялился на мой свитер в упор и ничегошеньки не заподозрил.

– Зато меня чуть инфаркт не хватил, когда ты на перроне появилась. Блондинка в красном и вся в камнях! Как ты их прицепила?

– Клеем. Самым обыкновенным клеем.

Они забрались в такси и Марина скомандовала:

– В аэропорт.

– Значит, Сашка летит самолетом, - сделал вывод Кирилл.

– Уже подлетает. Посадка через сорок минут.

– Он хоть не один?

– Инстинкт бабуси в тебе неистребим! Ты и впрямь думаешь, что полуторогодовалого малыша пустят одного в самолет? С ним Катька. Решила заодно проведать родину, говорит, стосковалась.

Глава 30

Они нетерпеливо топтались у выхода аэропортовской таможни, ожидая, пока неспешная очередь дойдет до дамы в строгом брючном костюме, отделанном мехом, и маленького мальчика.

Наконец отшуршали декларации и радостно визжащий Сашка через весь зал помчался в распахнутые объятия Марины.

– Маленький мой, - счастливо пробормотала она, подхватывая на руки вертлявый сгусток восторга и целуя его в необыкновенно вкусные морозные щечки.