Смерть и побрякушки

— Прошу прощения, Эдуард Викентьевич, сейчас уйду, Эдуард Викентьевич, — Света вытянулась в струнку, по-армейски старательно поедая глазами начальство. Только губы, моментально сложившиеся в узкую злую щель, да тлеющие в глубине глаз огоньки раздражения показывали, чего ей это стоило.

Впрочем, Эдичка не замечал симптомов недовольства. Или как большинство начальствующих морд, не считал нужным обращать внимание на раздражение какой-то там секретарши. Коротким кивком подтвердив приказание удалиться, он снова развернулся к Марине, явно собираясь выпалить новый блок претензий.

Однако Света вовсе не собиралась уходить. Спокойно подойдя, она неожиданно нырнула под стол и прямо у Эдички под носом возникла ее аккуратная попка, плотно обтянутая темной шерстяной юбкой. Света возилась под столом, а попка соблазнительно покачивалась, виляя высоким разрезом. В лучших традициях толстеньких неудовлетворенных сладострастников, Эдичка погрузил в разрез затуманенный взгляд и облизнул пересохшие губы.

— Вы еще здесь? — охрипшим петушком выдавил он.

— Простите, но мне нужно подключить эту штуку к компьютеру Марины Сергеевны, — чуть запыхавшаяся Света вынырнула из-под стола и демонстративно потрясла коробкой.

— Что это? — начальственно полюбопытствовал Макаров.

— Перфоратор заангажированных микро-чипов, — не моргнув глазом сообщила Света и лихо накручивая аппетитной попкой, направилась к двери.

Ох, ща и получит нахальная девчонка! Марина опасливо глянула на Эдичку. Гладко-розовое поросячье личико выражало полнейшее спокойствие, «перфоратор» был скушан без тени сомнений. Он что, такой дурак? Что-то совсем запредельное, не просто из анекдотов, а из бородатых анекдотов! Где вы в наши дни видели мужчину, да еще какого-никакого, а начальника, которому можно вкрутить про «заангажированные микро-чипы». И вот этот дурной боров убил ее сестру?

Марина с отвращением окинула взглядом сидящий напротив бурдючок для высококалорийных продуктов. В этом было что-то унизительное — красавица и умница Алена, да и Пашка не из самых уродливых и глупых. И их замочил придурок, над которым издевается даже секретарша? Такой оскорбительный вариант Марину не устраивал. Одно из двух, подумала она, просовывая ноги в изящные лодочки, поставленные под ее стол молодчиной Светой, одно из двух: или Эдичка гениальный актер, или его действительно использует кто-то умный и очень жестокий.

— Вы меня слушаете? — в голосе Эдички слышались столь привычные по разговором с Обстоятельством страдальчески-гневные нотки. Ну как же, не слушают его, любимого, не внимают трепетно!

— Совершенно не слушаю, Эдуард Викентьевич, — почему-то откровенность в таких случаях действует убийственно. Вот и Эдичка изумленно заколыхал ресничками, — Но я сделаю над собой усилие. Так что там у вас?

Разгневанный Эдичка удивительно походил на взбешенное порося. Нет-нет, не на дикого кабана, а на пережравшего хряка, неспособного под тяжестью собственного веса подняться и покарать обидчиков, а потому лишь злобно потрясающего телесами.

— Известно ли вам, многоуважаемая госпожа генеральный директор, что ночной клуб «Нимфа», узнав о смене руководства, категорически отказалась от наших рекламных услуг? Между прочим, они постоянные рекламодатели. Это еще что, скоро вообще все разбегутся…

— Почему они отказались? — перекрыла словесный поток Марина.

— Они сомневаются в вашей компетентности, — Макаров оскалился в довольной усмешке, — Их не за что винить, они понимают, у вас нет опыта руководства крупной компанией. Вы редактор маленькой газетенки.

Марина надменно приподняла брови:

— То есть вы хотите сказать, что при известии о слиянии крупнейшей в области пресс-корпорации и лучшей в области газеты, наши клиенты начали разбегаться?

— Я себе представляю ситуацию по другому…

— Если бы только себе, — тяжко вздохнула Марина и нажала кнопку селектора, — Светочка, проследите, пожалуйста, чтобы Эдуард Викентьевич больше никогда не вел переговоров с рекламодателями.

— Как при Павле Афанасьевиче? — хмыкнула Светиным голосом коробка селектора.

— Совершенно верно. Будем беречь традиции фирмы. Позже я съезжу в «Нимфу» и исправлю последствия вашей беседы. Надеюсь, это все? Или вы еще с кем-то успели плодотворно пообщаться?

— Вас не было на месте. Вы гораздо больше заняты ребенком, чем компанией. Доведете нас до разорения… — обиженно бурчащий Эдичка поплелся к двери. Марина провожала его удивленным взглядом. Неужто у него хватает пороху только на обиду? Да если бы ее кто так выставить попробовал, мало бы не показалось!

Эдичка неожиданно обернулся и бросил на нее мягкий примирительный взгляд:

— Хотите, я найду мальчику няню?

Стараясь заглушить внезапно нахлынувший ужас, Марина всматривалась в его невинно-глуповатое лицо. Неужели он все таки не так глуп, как прикидывается, и весь предыдущий разговор должен только рассеять Маринино внимание. Утомить и разозлить ее настолько, чтобы она согласилась на все, лишь бы избавиться от Макарова. Примет его предложение и сама впустит убийцу к Сашке.

— Нет, благодарю вас, — пробормотала Марина, — Пока что меня вполне устраивает стажерка Юля.

— Стажерку я отослал на место, — радостно сообщил Эдичка, — На работе делом следует заниматься, а не играть в дурацкие игры.

Марина прянула из-за стола. Сзади с грохотом рухнуло отброшенное кресло. Тяжелая дверь отлетела в сторону, из-за спины злобно вякнул прихлопнутый Эдичка.

— Что случилось? — вскрикнула Света, но Марина, не оглядываясь, вылетела в коридор.

Острые шпильки подламывались на бегу и Марина сдернула их, словно высвобождаясь из капкана. В три скачка она преодолела коридор, затянутые гладкими колготками ноги разъехались на плиточном полу и Марина всем телом вломилась в широченные двери конференц-зала.

— Сашка, Сашенька! — почти шепотом позвала Марина, чувствуя как тошнота ужаса подпирает горло. Тишина: ни шороха, ни звука.

— Сашка! — заорала она и заметалась по комнате, бессмысленно заглядывая под столы и в шкафы. Она уже понимала, что Сашки здесь нет, но все еще надеялась.

— Что, что случилось? — двери разлетелись и в зал вбежала перепуганная Светка.

— Сашка пропал, — едва шевеля бесчувственными губами, ответила Марина.

На подламывающихся ногах она выбралась в коридор.