Смерть на берегу Дуная

–  Вы вместе «топаете»?
– Бела тоже кое-что усвоил из его жаргона.

–  К сожалению, нет. И поверь, не по моей вине.

–  Верю. Из этого следует, что она «топает» с другим.

–  Скажи, па, ты не подумывал о том, чтобы податься в детективы? У тебя отменная логика. Ни с кем она не «топает».

–  А ты не задумывался над тем, как нахально разговариваешь с отцом? И над тем, что ты, кажется, не унаследовал моей отменной логики? Я как раз похвалил твои кавалерские качества.

–  У меня есть предложение, па.

–  Слушаю.

–  Давай отбросим мелочи. Сосредоточимся на главном. Спрашивай. Это твоя профессия.

–  Предложение принято. Только спрашивать я не буру. Рассказывай. Если потребуется, задам вопрос по ходу дела. К тому же у меня насморк.

–  Хорошо.

И Андриш рассказал. Полтора года они с Вильмой ходят в математический кружок. Вильма не просто красивая и развитая девушка, она талантливая, хороший математик, оригинально мыслит, и Андриш немедленно атаковал ее, но без ощутимого результата.

–  Я ошибся. Я еще не разбирался в женщинах.

–  Теперь уже разбираешься?

–  Лучше, чем тогда,- парировал он.

Прошлым летом Вильма познакомилась с одним молодым художником и увлеклась им, но вскоре между ними все было кончено. С тех пор девушка никем не интересуется. И Андришем тоже. А он вот уже более полугода ухаживает за Кларой Видхейм и говорит, ему хорошо с ней. С Вильмой у него строго приятельские отношения. По кружку. За все время их знакомства он лишь дважды был в доме Хуньора, да и то давно. Почти год назад. Отца Вильмы он в лицо не видел, встречался только с матерью.

–  Как она выглядит?

–  Толстая.

–  Работает?

–  Она повар в какой-то заводской столовой.

–  Ты знал о том, что в прошлом месяце Хуньор ушел из дому?

–  Знал. Вильма сказала.

–  Как?

–  Вечером, когда мы шли вместе с занятий.

–  Я не об этом. Как она сказала?

–  Очень горевала. Но сказала, что отец прав и на его месте она давно бы так поступила.

–  Вон оно что! Значит, она не любит мать?

–  Не знаю. Возможно. Во всяком случае, она не восторгается ею. Сказала как-то, что если бы она была мужчиной, то не смогла бы жить с ней…

–  Понимаю. Она не говорила о том, что у отца есть женщина?

–  Нет. Об этом не говорила. Но она очень любила отца.

–  Он не предупреждал ее, что уйдет из дому?

–  Нет, но на другой день он ждал ее у школы и они о чем-то говорили.

–  О чем? Может, о том, почему он ушел из дому?

–  Не знаю.

–  Хорошо. Ну а по разговору ты мог догадаться, из-за чего он ушел?

–  Да как… Не знаю… Должно быть, из-за того, что они часто скандалили. Вернее, мать скандалила.

–  Ревновала?

–  Откуда мне знать… Наверное. Этого я не знаю. А врать не хочу.

–  Правильно. Врать не надо. Кого ты еще знаешь из их семьи? Дежёне Балог знаешь?

–  Кто это?

–  Сестра Хуньора. Его убили в ее домике.

–  А-а… слышал. Я знаком с ее дочерью Бориш. Только не знал, что ее фамилия Балог. Она модельерша. Хорошая женщина. Видел ее один раз в университетском кинотеатре, когда смотрел фильм Янчо. Вильма подошла к ней, и они о чем-то поговорили. На ней еще была очень уж короткая мини-юбка.

–  А у тебя хорошая наблюдательность.

–  Да?.. Только не уверяй меня, па, что ты сам таких вещей не замечаешь.

–  А разве я уверяю? Теперь скажи мне, почему моя болезнь оказалась так некстати.

–  А, да… Это из-за Вильмы. Она знает, что ты мой отец, то- есть знает, что это по вашей части, что вы там занимаетесь расследованием…

–  Ну и?..

–  Просила передать, что хотела бы прийти к тебе.

–  Но ее и без меня допросят. И уже, наверное, допросили.

–  Да. Но она доверяет только тебе.

–  Мне?

–  Да. Я сказал ей, что ты предок очень порядочный.

–  Благодарю. Это любезно с твоей стороны. Только будь добр, не делай мне больше рекламу.

–  Хорошо, па. Значит, можно ей прийти?

–  Сюда? На квартиру?

–  Ну, раз ты не на работе…

–  Как у тебя все просто, Андриш… Я ведь сейчас болею и не имею права вмешиваться в расследование.

–  Да я и не думал об официальном расследовании. Только так, приватус.

–  Приватус? А ты знаешь, что такое приватус?

–  Латинское слово. Значит - в частном порядке.

–  Спасибо за разъяснение. Хорошо, пусть приходит завтра к пяти.

–  У нас до полшестого занятия в кружке.

–  Тогда после занятий. Но твое присутствие необязательно.

–  Я потерплю, па.

–  А теперь убирайся, а то я чем-нибудь запущу в тебя… И прихвати с собой поднос!..

Это было еще в понедельник.

Первая половина вторника оказалась для Белы Келемена суматошной. Врач ушел в четверть десятого. Бела прочитал половину главы из романа «Случай с торговцем ковров из Алеппо», но чтиво было скучным, и он заснул. В четверть двенадцатого поговорил по телефону с Раудером, а через полчаса товарищ Банга принес огромный пакет с двумя папками, в одной из них были копии материалов расследования, в другой - фотографии. Манци угостила Бангу черным кофе, они поговорили, потом гость ушел, а Бела до обеда - Манци подала обед в четверть второго - изучал материалы. После обеда он принял лекарство и снова заснул. В полтретьего проснулся, встал, пошел в ванную, умылся. На столике нашел записку жены: «Ушла к вязальщице. Вернусь около пяти».

Бела надел телогрейку бордового цвета и, прихватив пачку новых салфеток, уселся в свое любимое кресло у печки, включил радио и под звуки программы «Только для юных» вновь просмотрел весь материал.

Допросили проводника электрички. Он точно помнил, что Хуньор был в электричке, отправлявшейся в восемнадцать пятьдесят пять. Поезд останавливается у рыбачьих домиков по требованию, следовательно, тот, кто хочет сойти, должен заранее предупредить проводника. Хуньор предупредил. Огромная охотничья сумка лежала на полу, у его ног. Проводник спросил его, почему он не положит ее наверх, на багажную полку. Хуньор ответил, что не хочет, чтобы угольная пыль сыпалась на головы пассажиров. Проводник помнит, что у него еще был туго набитый портфель, хотя, впрочем, он не уверен, что именно у него видел портфель и что это было именно в среду, во второй половине дня. У рыбачьих домиков, кроме Хуньора, никто не сходил. Проводник узнал Хуньора - из шести он выбрал именно его фотографию.

Допрашивали проводников и из других поездов, но все они в один голос заявляли, что у рыбачьих домиков никто не «ходил - иначе они бы запомнили, ведь поезд у рыбачьих домиков не останавливается, если пассажир заранее не предупредит проводника. И с ночных электричек никто здесь не сходил. Из таксомоторного парка тоже сообщили, что в тот день пассажиров на такое расстояние не было: сорок километров туда и сорок обратно - таких заказов не поступало.

Еромош и Дюри Сипек возили Дежёне Балог к месту происшествия на машине. Сначала они отправились на проспект Мартирок к дочери Балог за связкой из пяти ключей. Два ключа были от калиток со стороны Эрдёшора и Дуная, два от двери и еще один от летней кухни. У Хуньо-ра была такая же связка ключей, которую дала ему сестра, когда он уходил от нее. Другая связка всегда находилась у дочери Балог. Ключи, которые были у Хуньора, исчезли, поэтому надо было ехать к дочери Балог, двадцативосьмилетней модельерше, разведенной женщине, жившей в однокомнатной квартире.