Смерть на каникулах. Убийство в больнице (сборник)

– А как можно дать этот яд? В смысле подмешать в еду или сделать укол?

– Именно уколом, как вы, наверное, знаете, ее и убили. Но можно его проглотить или вдохнуть.

– Урсула все время принимала тонизирующее, разные таблетки и всякие сердечные средства. Никогда не видела, чтобы она в Уэйкли доела еду до конца, не приняв чего-нибудь. Дядя всегда хлопотал около нее, и если она забывала, тут же напоминал.

– А ее кузен Реджинальд?

– А, этот мало бывал дома, когда я там гостила. Несколько лет прожил вдали от Уэйкли. Вернулся незадолго до войны, вести хозяйство на фермах. В доме появлялся нечасто, разве что там намечалась вечеринка.

– Но наверняка именно в это время у Урсулы бывали приступы?

– Да, верно. Если мы танцевали или играли в какие-нибудь подвижные игры. Уэйкли-Мэнор – отличное место для игры в сардинки.

– Могу себе представить, хотя наверх не заглядывал. Как думаете, могли бы вы уточнить? Понимаю, это трудно, поскольку прошло слишком много времени, особенно если в вашей памяти эти сердечные приступы не связаны с каким-либо предшествующим событием. Но попытайтесь припомнить в деталях вечеринку, когда у Урсулы был приступ.

Марджори свела брови, задумалась. Потом заговорила:

– Однажды это случилось во время танца, но я сидела с кем-то на улице, и когда мы вернулись, приступ уже закончился.

– Это было до ужина или после?

– У нас обычно постоянно работал буфет – ну, выпить можно было когда угодно, а еду подавали через приличное время после обеда.

– Дядя Хьюберт хорошо к вам относился?

– Очень. Ничего не жалел для Урсулы. Он боготворил племянницу.

– Вы в это искренне верите?

– Полностью.

– Другие ее приступы вы не помните?

– Ну, был еще один… да, но совсем не на вечеринке. Это случилось, когда мы с братом приехали погостить на выходные. Они с Урсулой пошли погулять. Я в последнюю минуту отпала. Дело было зимой, и дул жуткий ветер, а я его терпеть не могу. Так что они отправились вдвоем, и брату пришлось практически нести ее обратно. Мы все решили тогда, что это от холода и ветра, поскольку веселья перед этим никакого не было.

– Вы помните, как они выходили? Попробуйте восстановить все детали от той минуты, когда вы отказались составить им компанию.

– Ну, мы все сидели в библиотеке. Дядя Хьюберт сказал, что очень разумно с моей стороны не ходить, а если кто-то все же хочет гулять, пусть сперва выпьет что-нибудь горячее. – Она запнулась и повторила: – Выпьет что-нибудь горячее. А вы говорили…

– Продолжайте, – перебил Дэвид. – Прошу вас, рассказывайте точно так, как это было.

– Дядя Хьюберт позвонил и приказал принести горячего, а няня сказала, что Урсула должна как следует закутаться и…

– А что в комнате делала няня?

– Она пришла по звонку.

– Понимаю. Продолжайте.

– Урсула пошла за пальто, и до ее возвращения вошел Реджинальд с подносом. Он сказал, что встретил в холле няню и отослал ее за своим стаканом.

– Насколько я понимаю, чашки и блюдца стояли на подносе все вместе. И каждый взял себе ближайшую чашку?

– Мы дали дяде Хьюберту его личную особую чашку, у Урсулы тоже была своя – еще с детства.

– Слишком легко, – раздраженно бросил Дэвид.

– Вы думаете, что ей что-то положили в чашку?

– Возможно. Боюсь, этот метод не поможет нам продвинуться с какой-либо точностью. Но очевидно, что в тех случаях, о которых вы говорите, Урсула могла бы легко получить дозу как от дяди, так и от кузена или старой няни.

– Няня мухи не обидит! Да и вообще, она уже ку-ку.

Дэвид не стал спорить по этому поводу и сменил тему.

– Согласно рассказу Дункана, Урсула была очень расстроена визитом к доктору Морису Колмену. Она уехала раньше дяди и не пыталась получить заключение, которое доктор готов был для нее написать.

– Разумеется, нет. Она знала, что с таким заключением ей медкомиссию не пройти. Кроме того, у нее уже было заключение доктора Клегга, хотя о своем визите к нему Урсула дяде не сказала.

– Вы в этом уверены?

– Полностью. Мы с ней обсуждали, как ей вести себя на комиссии. Кажется, мы предполагали, как и очень многие, что докторам на комиссии ничего известно не будет.

– Это довольно распространенная ошибка, должен признать. Урсула вам говорила что-нибудь о визите к доктору Колмену?

– Сказала, что ничего даже сравнимого не было с тем, что делал доктор Клегг. Колмен только послушал сердце в одной-двух точках, и все.

– И после этого прочел ей наставление о здоровье?

– Именно так. Она сказала, что он еще хуже старого Шора – а это многое значит. Вы не знаете доктора Шора?

– Знаю. И сочувствую Урсуле. Зачем мистер Фринтон ездил с ней к доктору Колмену?

– Убедиться, что она пошла на прием, я думаю.

– Но она же не возражала против осмотра? Она была уверена, что он только подтвердит заключение доктора Клегга?

– Дядя Хьюберт этого не знал. Он думал, что она бунтует против него и доктора Шора. Должна сказать, он всегда был с ней очень мил. А она с ним иногда очень груба.

– У нее же было решающее преимущество? Могла просто выставить его из Уэйкли.

– Она бы никогда так не поступила. Всегда говорила, что ему это имение гораздо дороже, чем ей.

– Или Реджинальду.

– А Редж любит возиться в земле, но не думаю, что ему так уж важно, где это делать.

– Вы не считаете, что он привязан к Уэйкли не меньше своего отца?

– И близко нет.

«Вот тебе и все», – мысленно усмехнулся Дэвид, вспоминая слышанное из других источников. Но разрабатывать тему не стал, а поднялся, чтобы проститься.

– Большое вам спасибо за ценную помощь. Не стану больше отнимать у вас время.

– Вы это так естественно сказали! А очень многие думают – правда, сейчас таких уже меньше, – что в ночной работе есть что-то комическое.

– Врачи так не считают – совсем напротив. Их, можно сказать, не няньки растят, а ночные сестры.