Смерть на кончике хвоста

И вообще – пора знакомиться.

– Иди сюда, – тихонько позвала Наталья. И для убедительности постучала кончиками пальцев по спинке дивана.

Собака нехотя поднялась и, приблизившись к Наталье, ткнулась ей в колени, опустила голову – и так и застыла.

Похоже на благодарность за ужин при свечах, но гладить тебя я все равно не буду.

Наталья почесала переносицу и уставилась на ошейник – скорее всего несчастное животное просто потерялось. А до этого жило в приличном доме – темно-рыжий кожаный ошейник выглядел более чем респектабельно, вряд ли такой купишь в рядовом зоомагазине по рядовым ценам. Убедившись, что доберманиха ведет себя смирно, Наталья аккуратно сняла его. На внутренней стороне печатными буквами было выведено: «ТУМА».

Далее следовал телефон. И адрес: Васильевский остров, Большой проспект, 62/3, кв. 48. Неплохо, совсем неплохо. Для того чтобы оказаться на Петроградке, собаке пришлось перемахнуть мост – вот только какой из двух, соединяющих Васильевский с Петроградкой?. Сама Наталья выбрала бы Тучков….

– Тума! – тихонько позвала Наталья, и доберманиха с готовностью залаяла. Лай был таким грозным, что Наталья вздрогнула. Держать у себя подобную машину смерти, даже изрядно потрепанную и растерявшую половину боезапаса, – верх легкомыслия. – Значит, тебя зовут Тума… Тумочка… Тумотя.. – Звучит немного заискивающе. Точно так же она заискивала перед Джавой – «Джава, Джавочка, Джавуся». – А вы действительно похожи, друзья мои… Ладно, Тума. Сиди здесь, а я пойду звонить твоим хозяевам.

Держа ошейник в руках, Наталья отправилась в общий коридор, к телефону. И тотчас же нос к носу столкнулась с Ядвигой Брониславовной.

– Кто это у тебя тут гавкал? – подозрительно спросила старуха.

– Телевизор, – объяснять старой грымзе, что она притащила в их образцово-показательную коммуналку уличное животное, было выше Натальиных сил.

– По какой программе? – В бабе Яде был заживо похоронен оперативный сотрудник НКВД.

– По регионалке, – выкрутилась Наталья и спрятала ошейник за спину.

– А что за грязь в коридоре?

– Это я… ноги не вытерла… Простите, пожалуйста.

– Смотри, Наталья… Ты в Питере без году неделя, так что порядков своих хохлацких не устанавливай. Никакой живности. А то сегодня собаку приведешь, а завтра слона пропишешь. Смотри…

– Да-да, конечно, Ядвига Брониславовна. Я смотрю.

Наталья жила в коммуналке последние четыре года, но так и не научилась держать удар. Это сразу же просекли все обитатели квартиры, закалившиеся в позиционных кухонных боях. Кроткой Натальей помыкал даже соседский мальчик Андрюша, десятилетнее исчадие ада с задатками диктатора. Андрюша подбрасывал ей дохлых тараканов в суп и дохлых мышей в ботинки. Ни показательные порки отца, ни стенания матери не помогали: после экзекуций месть Андрюши становилась все изощреннее. Наталья нисколько не сомневалась, что рано или поздно обнаружит под своей дверью бомбу с часовым механизмом…

Устроившись на стуле возле телефона, Наталья разложила перед собой ошейник и набрала номер указанного на нем телефона. Долгие гудки.

Никаких признаков жизни. Странно, если учесть, что сейчас никак не меньше полуночи. Похоже, респектабельные хозяева Тумы ведут светский образ жизни. И почерк, которым был записан адрес: самоуверенные буквы, самоуверенный нажим в конце слов. Они выдают евростандарт в квартире и мыслях, наличие престижной иномарки, дачи в окрестностях Репина и валютного счета в окрестностях маленькой европейской страны. Интересно, каким будет вознаграждение?.. Наталья еще раз набрала номер с ошейника.

Никаких подвижек.

Возвращаться в комнату, к оттаявшей доберманихе, не хотелось, и Наталья позвонила Нинон. В отличие от хозяев собаки Нинон оказалась дома.

– Ты просто дура, – Нинон не дала ей и рта раскрыть. – Владик ждал тебя целый час.

– И в результате ушел с официанткой.

– Неважно. Я снимаю с себя всякую ответственность за твою личную жизнь.

– Сделай одолжение… Я нашла собаку, Нинон.

– Лучше бы ты нашла какого-нибудь приличного мужика.

– С мужиками пока облом.

– Надеюсь, ты не притащила ее к себе домой?

– Нет, я должна была оставить ее замерзать на улице.

– И что за собака?

– Доберман.

– Безумица! Она же тебя загрызет. И всю вашу коммуналку заодно. И вообще, на твоем месте я бы от нее избавилась как можно скорее. Я понимаю, сострадание к братьям нашим меньшим и все такое прочее. Но это же не пекинес, в конце концов. И не болонка.

– Она просто потерялась. Завтра хозяева ее заберут, вот и все.

– Что, уже обнаружились?

– Пока нет. Но номер их телефона я знаю. Появятся же они рано или поздно.

– Лучше рано. А пока выведи ее на площадку. Привяжи к батарее, пусть там переночует.

– Посмотрим. – Наталья вспомнила мелкую дрожь, волнами идущую по спине собаки, ее несчастные желто-коричневые глаза и ребра, выпирающие из-под кожи. Выгнать собаку сейчас было бы предательством.

– И смотреть нечего. Она черная или коричневая?

– Она грязная. И несчастная.

– Черный доберман – не к добру, – подумав, заявила Нинон.

Рассердившись на Нинон, вещающую тоном египетской жрицы, Наталья повесила трубку. Добермани-ха действительно была черной.

…В три часа ночи собака начала выть и метаться по комнате. Она подбегала к двери, требовательно царапала ее когтями и снова возвращалась к дивану, на котором тщетно пыталась забыться и заснуть несчастная хозяйка. Проклиная все на свете, Наталья сунула ноги в сапоги и набросила пальто прямо на ночную рубашку: судя по всему, Тума была большой любительницей ночных прогулок.

Что ж, придется подчиниться.

Но стоило им обеим выйти из комнаты, как они тотчас же наткнулись на старуху.

Ядвига Брониславовна сидела у телефона и проницательно щурила глаза.

– Собака, значит, – промурлыкала баба Ядя.

– Собака. Доберман, – запираться было бессмысленно.

Тума зарычала.

– Бешеная. В любой момент может укусить.

«Ты сама кого угодно на части разорвешь», – злорадно подумала Наталья, но сочла за лучшее не развивать эту скользкую тему.

– Она не бешеная. Просто друзья попросили… Всего лишь на пару дней, – вдохновенно соврала она.

– Учти. Завтра я тебя с ней на порог не пущу.

– Завтра вечером ее не будет, – тут же дала задний ход Наталья. Господи, сколько же можно пресмыкаться перед люмпен-пролетариатом?..

Подождав, пока старуха скроется в своей комнате, Наталья и Тума выскочили за дверь.

Все очень просто.

Я выпускаю собаку на улицу и захлопываю дверь подъезда. Только и всего. И никаких проблем, никаких грязных луж под батареей и измордованных остатков сухарей. Никаких склок с Ядвигой, тишь, гладь и божья благодать. В моем нынешнем положении только собаки не хватало.