Смерть по фэн-шуй

Мы прошли несколько шагов, и Гошка открыл простую, без наворотов, деревянную дверь.

– Заходи. Так вот, про налоговую Лихачев рассказал все правильно, только он не знал, что вчера они там работали только до половины одиннадцатого. А потом вырубился свет, и лавочку закрыли. Получается, что алиби на время убийства Долли у него нет. – Напарник неожиданно остановился и придержал меня за плечо. – Ритка, а ведь «подружка Лика» права была, когда на него указала. Вот я и думаю, может, она насчет остального…

– Куда теперь? – быстро перебила я. Вот чего я совершенно не хочу, так это того, чтобы напарник сейчас начал вычислять, в чем еще была права «подружка Лика».

– В кабинет директора, куда же еще. Ну-ка, сориентируйся, где он?

Я повертела головой, припомнила расположение коридоров, подумала и уверенно ткнула пальцем направо:

– Там!

– Молодец! – одобрил Гошка, разворачивая меня в другую сторону. – Почти угадала. А теперь – тихо!

Мы на цыпочках подошли к кабинету – за закрытой дверью невнятно бубнили голоса. Гоша сделал мне знак не дышать и осторожно коснулся дверной ручки. Со стороны казалось, что он просто несколько раз погладил ее, но в дверях появилась крохотная щель, и мы услышали оживленный щебет Светланы:

– Поэтому ты, как честный человек, просто обязан на мне жениться! Иначе я расскажу этой сыщице, кто знал про камеру. Или сразу в полицию пойти? Их это наверняка очень заинтересует. Нет, лучше сыщице. В полиции денег не дадут, а с этой девчонкой можно поторговаться. А что? Информация стоит денег, а бедной девушке, которую бросил жених, не приходится быть особенно разборчивой.

– Ну, хватит, хватит, о чем ты говоришь? – Это голос Лихачева, усталый и раздраженный. – Кто тебя бросил?

– Ты, дорогой, разве ты не помнишь? Не знаю, из какой канавы ты вытащил эту Долли, но меня ты бросил, как только она появилась. Или скажешь, что она тебя совершенно не интересовала, а была нужна только для того, чтобы ограбить магазин?

– Разумеется! А ты о чем подумала?

– Я, милый, за эту пару месяцев много о чем подумала. Но если ты меня по-прежнему любишь и по-прежнему мечтаешь на мне жениться, то я все это могу забыть.

– Люблю, – хмуро заверил ее Евгений Максимович. – И мечтаю. Поскорее.

– Я сама не хочу тянуть. Пышную свадьбу не будем устраивать, но платье я себе куплю, я уже присмотрела. И фата… вот только что лучше – диадему или веночек? Веночек как-то простовато, диадема эффектнее, но к ней нужно хорошее колье. Так, диадема, колье, серьги, браслет… что же еще? Ах да, колечко! Милый, когда мы едем это все покупать?

– Во всяком случае, не сейчас. Мне нужно… нужно кое-что сделать.

– Надеешься придумать способ отвертеться? – нежно проворковала Светлана. – Ничего не выйдет. Меня ты убить не посмеешь.

– Почему?

– Потому что на следующий день после моей смерти сыщица, которая ко мне приходила, будет читать письмо с очень подробным описанием всей этой истории. Ясно тебе, дорогой?

Гошка вопросительно посмотрел на меня, и я покачала головой. Он усмехнулся, достал телефон и бесшумно отступил назад по коридору. А я продолжала слушать. Теперь говорил Лихачев:

– Куда уж яснее. Ладно, я все понял. Ты пока иди… мне действительно надо тут кое-что закончить. Не знаю, пройдись по магазинам пока, присмотри там себе что нужно.

– Какой смысл просто так смотреть? – простодушно удивилась Светлана. – А если мне что понравится? Ты денег дай, я сразу и куплю. О! Спасибо, дорогой, ты очень щедр!

– Не называй меня, пожалуйста, «дорогой»! Это ты у меня дорогая.

– Шутник! А называть тебя «милый» можно? Ладно, ладно, не хмурься. Кстати, Женя, а где ты спрятал золото из магазина? Скажи, а то как-то нехорошо получается. Мы почти женаты, а между нами какие-то тайны. И потом, я хочу посмотреть на золото.

– И поделить?

– Зачем же делить? У нас теперь все общее. Конечно, если ты настаиваешь… в конце концов, ты еще не сделал мне подарка в честь нашей помолвки. Так где золото?

– В банке. Я абонировал ячейку в сейфе. Так что, извини, сейчас посмотреть на амулеты не получится.

– Ничего, это не срочно. Пару часов я потерплю. Ты ведь со своими важными и неотложными делами быстро управишься, правда? А я пока действительно по магазинам пробегусь. И в ЗАГС заскочу, узнаю, как они там срочные вопросы решают. А где мы встретимся? Мне сюда вернуться?

– Да иди уже, иди, наконец! Я тебе позвоню, когда освобожусь.

– Договорились! Женя?

– Что?

– Ну, Женя!

– Чего тебе?

– А поцеловать?

– Ах да, конечно. Иди сюда.

В этот момент Гошка, незаметно вернувшийся на место, подтолкнул меня вперед и распахнул дверь. Мы вошли, но Лихачев со Светланой так увлеченно целовались, что нас не заметили. Гоша деликатно кашлянул, и только тогда Евгений Максимович, вздрогнув, вырвался из объятий девушки.

– Что вам здесь… – возмущенно начал он, но, узнав нас, слегка сбавил тон. – А, это вы.

– Это вы, – эхом повторила Светлана, растерянно глядя на меня.

– Мы, – вежливо поклонился Гоша. – И у нас, господа, плохая новость. Свадьба откладывается на неопределенное время. Сами понимаете, пока дело да суд… ограбление плюс умышленное убийство – это вам не мелкое хулиганство в нежном возрасте. Да и у вас, барышня, статья за недонесение, не самая приятная. Или сразу уж будем признаваться в соучастии?

– Нет! – взвизгнула Светлана. – Не было соучастия никакого! Я ничего не знала! Это он все придумал, он мне ничего не говорил! И недонесения тоже не было! Я сама хотела в полицию…

– Заткнись, дура! – рявкнул Лихачев.

– Не кричи на меня! – Девушка попятилась от него и едва не споткнулась о стул. – Я никого не убивала, я ничего не знала! И я иду в полицию, прямо сейчас! Я там все расскажу, чистосердечно! Ты меня вместе с собой в тюрягу не затащишь!

– Замолчи, я тебе сказал! Сядь!

Светлана плюхнулась на стул – не то чтобы она послушалась, просто у нее подкосились ноги. Евгений Максимович бросил на нее еще один грозный взгляд, отвернулся и обратился к Гоше:

– Вы ничего не докажете. Не сумеете.

– Вы в этом уверены? Что ж, давайте обсудим наши возможности. Рита, давай тоже присядем, раз уж разговор намечается. – Гоша придвинул мне один из стульев и с ленивой грацией опустился на соседний, закинув ногу на ногу. – Итак, господин Лихачев, может, поделитесь, в каком именно банке вы абонировали ячейку? Кстати, там только золото, или вы были настолько любезны, что сохранили нашу камеру? Хотелось бы ее вернуть, казенное все-таки имущество.

– Вы ничего не докажете, – повторил Евгений Максимович. – У меня алиби. Я был в налоговой инспекции.