Смерть по сценарию

— А после ее смерти? Если, не дай бог, ваш дядя сейчас умрет?

— Вы же просили просто рассказать о детстве. Получается, я кругом корыстная и у меня самый веский мотив?

— Интересно, из-за чего же они разругались, ваш отец и Аркадий Михайлович?

— Ну, краем уха я слышала, что дядя продал какие-то вещи, переходившие из поколения в поколение в нашей семье, по молодости продал или по глупости, но ему пришла карточка на «Жигули», тогда машины же были страшным дефицитом, и бабушка отдала икону и какое-то кольцо. Отец, когда получил письмо, выбил себе командировку, уехал в Москву и все доказывал им, что глупо фамильные реликвии менять на железо, которое со временем превратится в прах. Он ведь после смерти деда остался старшим в роду, и бабушка должна была спросить согласие, но она слишком любила младшего сына, то есть дядю. Так я поняла из обрывков разговоров, которые слышала, при мне старались об этом ничего такого не говорить. А дядя написал потом столько монографий, все о семье, о нашем древнем дворянском роде, он понял, что сглупил, но все мы ошибаемся, правда ведь? Что ушло, то ушло, не рыдать же из-за этого и не ссориться с родственниками?

— Да, наверное. Значит, честь семьи. Значит, вы и правда родственники тем Гончаровым?

— Это еще один предмет споров в семье, потому что отец всегда возмущался, что гнусно со стороны брата подтасовывать факты. Он был против дутого родства и говорил, что не порядочно делать на этом деньги. Конечно, наш род древний, но доказать, что это именно те Гончаровы… Я бы не взялась. Мне просто было интересно работать в архивах, потом все это писать…

Надя рассматривала, а Леонидов ловил себя на мысли, что опять слышит что-то знакомое. «Что за черт, второй день не могу отделаться от этого чувства, сначала Михин про Демина говорил, казалось, будто уже где-то слышал, теперь она про свою семью. Нет, бывает такое, будто заново бежишь ту же дистанцию, а как распределятся места на финише, уже известно».

— Да, да.

— Вы меня не слушаете? Плохо рассказываю? Вот Павел умел, его слушали все, а я…

— Вы хорошо рассказываете, только другие любят говорить именно о себе. Обычно вспоминают об учителях, о несправедливых оценках, о школьных романах, о маленьких подвигах в детстве. У вас были подвиги, Надя?

— Знаете, мне и на самом деле пора.

— Вы обиделись?

— Устала. Пойду прилягу на раскладушке в палате, а мама с дядей посидит.

— Фрукты возьмите.

— Спасибо.

— Надя, не выходите вы за Демина замуж.

— Да вам-то что?

— Это только кажется, что в вашей жизни любви больше не будет, вам только двадцать лет.

— Да? А может, мне уже кажется, что я всегда буду любить не тех, кого нужно, может, лучше вообще не стоит ждать?

Она протянула Леонидову очки, спрыгнула с дерева и пошла к дверям, маленькая, худенькая, с ярким полиэтиленовым пакетом в руках и в пушистых розовых тапочках с помпонами на ногах.

3

Все это Алексей вспомнил уже потом, в следующий вечер, когда к нему приехал Михин, еще более энергичный, бодрый, чем обычно, а главное, взведенный, как револьверный курок. Он принес бутылку водки и прямо у порога спросил:

— Как жизнь?

— Уже дошла до половины. — Алексей только что принял прохладный душ и пребывал в настроении благодушном и созерцательном.

— Я не слишком тебе мешаю?

— Все равно ночевать небось останешься?

— Останусь. Давай, Леша, выпьем.

— В честь чего?

— Устал как собака. Ты еще интересуешься подробностями биографии Пашиного друга?

— Много накопал?

— Два дня бегал, как гончая по следам пугливого зайца.

— А я не бегал, но тоже могу кое-что рассказать.

— Мастак! Рюмки давай. У тебя опять магазинные бифштексы?

— А ты чем питаешься? Я хоть временный холостяк, а ты постоянный.

— У меня мама добрая, иногда получаю по вечерам кастрюльку, а в ней… Ух, что в ней! Мать у меня такие деликатесы умеет готовить!

— Тогда лучше не лезь, Михин, в мой холодильник.

— Ну, колбаса-то есть какая-нибудь?

— Сейчас пошарю.

Михин сел за стол на кухне, а Леонидов поставил на плиту сковородку и стал лить туда яйца, предварительно обжарив несколько кусков колбасы. Игорь смотрел жадными глазами на яичницу и водку и облизывался:

— Нет, в России вся истина рождается именно на кухне, это факт, и не в споре, а в совместной выпивке.

— Это называется модным нынче словом «менталитет». — Леонидов потыкал ножом желток, чтобы растекся, он не любил этого сюрприза потом, уже в тарелке. — Этим менталитетом оправдывают любые гадости, которые со страной происходят. Наливай, что ли?

Они выпили по рюмке, Михин блаженно вздохнул и расслабился на стуле:

— Ну и устал! Жара стоит, как будто ее заколдовали. Слышал, что погоду в Москве делает американский компьютер.

— Ага, а бизнес — американский доллар. Ну, рассказывай с самого начала. Например: «Жил-был пес…»

— Какой пес? Волкодав или этот, питбультерьер, кЬторые насмерть дерутся? Демин — не дворняжка какая-нибудь, он собака породистая, с родословной. Папа генерал, правда, уже в отставке, мать — кандидат исторических наук, сам тоже не лаптем щи хлебал, закончил Плехановский институт.

— Ну, детство можно пропустить, тем более что с Клишиным они учились в разное время и в разных школах. Познакомила их, как я понимаю, Любовь Николаевна? Кстати, у Клишина что-то про общагу было, как его элитная девушка там оказалась?

— Так их отца тогда в Москву еще не перевели, это было уже потом, года три спустя, а тогда будущий генерал служил в каком-то дальнем гарнизоне и был еще полковником. Максим Демин как раз начинал присматриваться, куда бы ему направить свои стопы, было ему лет двадцать семь, и познакомила его сестренка с Пашей Клишиным. Да, тогда они были друзья…

— А после того как Любовь Николаевна родила?

— Похоже, что Максим заимел на Пашу зуб, во всяком случае, лет десять они не встречались. Знаешь, большая дружба — весьма странная вещь, как оказывается, ей обязательно нужны паузы, чтобы попять, что она в жизни значит. Бывает, что люди разругаются, а спустя несколько лет вдруг встречаются и уже не помнят, из-за чего была ссора, такой она оказывается мелочной и глупой, помнится только хорошее и потребность в каком-то человеке возрастает с новой силой.

— Ты прямо любовные страсти описываешь.

— А что? Настоящая дружба, между прочим, вещь не менее ценная, из-за друзей и браки распадаются.

— Так, они встретились через десять лет.

— Да, в том издательстве, куда Клишин для пробы принес свой роман. Там в приемной Люба сидела, ну, ты читал, помнишь?

— А само издательство, как оказалось, принадлежит бывшему другу?

— Точно. Демин к тому времени заделался бизнесменом и начал зарабатывать немалые деньги. Тут они пересмотрели свои жизненные позиции: Клишин признал сына, а Демин признал свою выгоду в Павле Андреевиче.