Смерть под маской красоты (сборник)

– Ее ощущение, что они приближаются, может оказаться хорошим признаком, – сказал ему врач. – Возможно, она на грани прорыва. Я убежден, что корень всех этих кошмаров – в тех старых сказках, которые Лори слушала на ночь. Если удастся выделить ту, которая является причиной ее страхов, мы сможем изгнать и ее, и все остальные. Внимательно наблюдайте за ней, но помните: она сильная девушка и хочет выздороветь. Это уже полдела.

Когда Лори проснулась, они с Майком решили провести инвентаризацию дома.

– Папа сказал, мы можем взять, что захотим, – напомнил Майк. – Здесь пара антикварных столов, а часы на каминной полке – просто жемчужина.

В прихожей была кладовка, и они начали перетаскивать ее содержимое в гостиную. Лори, одетая в джинсы и джемпер, выглядела на восемнадцать с волосами, собранными в пучок; она заметно оживилась, перебирая сокровища.

– Местные художники – так себе, – смеялась Лори, – зато рамы просто шикарные. Представляешь, как они будут смотреться у нас дома?

В прошлом году семья Майка сделала им свадебный подарок – подарила лофт [5] в Гринвич-Виллидж. С тех пор, за исключением последних четырех месяцев, пара проводила свободное время на аукционах и гаражных распродажах. Но когда у Лори начались кошмары, она потеряла интерес к обстановке квартиры. Майк скрестил пальцы. Может, ей потихоньку становится лучше…

На верхней полке, засыпанный лоскутными одеялами, нашелся патефон.

– Господи, я и забыл о нем! – воскликнул Майк. – Вот это находка! Смотри. Тут куча старых записей.

5

Лофт – переоборудованная под жилье, мастерскую или офисное помещение верхняя часть здания промышленного назначения.

Не замечая, что Лори внезапно умолкла, он смахнул с патефона пыль и поднял крышку. На внутренней стороне виднелась торговая марка «Эдисона» – пес, который прислушивается к трубе, и надпись «Голос его хозяина».

– В нем даже есть иголка, – заметил Майк.

Он быстро поставил пластинку, покрутил ручку, сдвинул переключатель на «Включено» и стал смотреть на вращающийся диск. Потом осторожно поставил тонкую иголку в первую бороздку.

Пластинка была поцарапана. Голоса исполнителей оказались мужскими, но высокими, почти до фальцета. Музыка играла слишком быстро, не совпадая с голосами.

– Не могу разобрать слова, – сказал Майк. – Ты узнаешь песню?

– Это «Чайнатаун», – ответила Лори.

Она начала подпевать, присоединив к хору свое прекрасное сопрано. «Сердца, что не знают другой земли, бродят здесь и там». Ее голос оборвался. Она задохнулась и выкрикнула:

– Майк, выключи его. Выключи!

Лори зажала уши руками и опустилась на колени, ее лицо побелело.

Майк рывком снял иглу с пластинки.

– Милая, что случилось?

– Не знаю. Я просто не знаю.

В эту ночь кошмар изменился. Приближающиеся фигуры пели «Чайнатаун», и их высокие голоса требовали, чтобы Лори пела с ними.

На рассвете Майк и Лори сидели на кухне и пили кофе.

– Майк, оно возвращается ко мне, – сказала Лори. – Я тогда была маленькой. У моей бабушки был такой же патефон. И такая же пластинка. Я спросила ее, где люди, которые поют. Я думала, они прячутся где-то в доме. Она отвела меня в подвал и указала на угольный ящик. Сказала, что голоса идут оттуда. Она клялась мне, что люди, которые поют, сидят в угольном ящике.

Майк поставил чашку на стол.

– Господи боже, – выдохнул он.

– После этого я больше ни разу не ходила в подвал. Я боялась. Потом мы переехали в квартиру, и она отдала патефон. Наверное, поэтому я и забыла.

Во взгляде Лори просыпалась надежда.

– Майк, может, есть причина, по которой этот старый страх догнал меня. К тому времени, когда мюзикл закрылся, я ужасно устала. И сразу после этого начались кошмары. Майк, эту запись сделали много лет назад; певцы, скорее всего, уже умерли. И теперь я прекрасно знаю, откуда берется звук в патефоне. Может, скоро все наладится…

– Я уверен, что скоро все наладится.

Майк встал и дотронулся до ее руки.

– Давай кое-что попробуем. Тут в подвале есть угольный ящик. Пойдем вместе, ты на него посмотришь.

Во взгляде Лори мелькнул страх, потом она закусила губу.

– Пойдем, – ответила она.

Майк следил за лицом Лори. Ее взгляд метался по подвалу. Он попробовал посмотреть на подвал ее глазами и понял, как тут грязно. С потолка свисала одинокая лампочка. На стенах из шлакобетона блестела влага. К тапочкам липла цементная пыль. Бетонная лестница вела к железным дверям, которые открывались на задний двор. Двери запирал ржавый болт, который выглядел так, будто его не вынимали уже много лет.

Угольный ящик стоял рядом с печью, ближе к фасадной части дома. Когда они шли к ящику, Майк почувствовал, как в его ладонь впиваются ногти Лори.

– У нас практически не осталось угля, – заметил он. – Очень кстати, что его должны сегодня привезти. Скажи мне, солнышко, что ты тут видишь?

– Ящик. В котором лежит от силы десять лопат угля. Окно. Я помню, когда приезжал грузовик, они выставляли в окно желоб, и по нему грохотал уголь. И я каждый раз думала, не больно ли певцам, когда он на них падает.

Лори попыталась рассмеяться.

– Да, здесь определенно никто не живет. Кошмары упокоились с миром, и слава богу.

Рука об руку они поднялись наверх. Лори зевнула.

– Майк, я очень устала. И ты, бедняжечка, уже несколько месяцев не высыпаешься нормально из-за меня… Давай вернемся в кровать и проспим весь день. Могу поспорить, сейчас я не стану вскакивать из-за снов.

Они задремали. Ее рука лежала на его груди, его руки обнимали ее.

– Сладких снов, любимая, – прошептал Майк.

– Обещаю, такими они и будут. Майк, я тебя люблю. Спасибо тебе за все.

Майка разбудил грохот угля, катящегося по желобу. Он моргнул. За шторами было светло. Он посмотрел на часы. Почти три. Господи, должно быть, он и вправду устал. Лори уже встала. Он натянул штаны цвета хаки, засунул ноги в тенниски, прислушался к звукам из ванной. Там было тихо. Халат и тапочки Лори лежали на стуле. Скорее всего, она уже оделась. В приступе беспричинного страха Майк торопливо напялил джемпер.