Смерть под псевдонимом
Шрифт:
И тут на нее с криком обрушилась уже знакомая рыжеволосая особа в зеленом пиджаке.
– Я за вами давно наблюдаю! – кричала она, оттаскивая Надежду от урны. – Вы сюда нарочно пробрались, чтобы нанести урон нашим бесценным экспонатам!
– Это что – тоже экспонат? – растерянно проговорила Надежда, разглядывая урну.
– Разумеется! – верещала рыжеволосая, выпучив глаза. – Это произведение Автандила Ломакина «Что наша жизнь…»! Выдающийся образец актуального искусства, а вы на нее подняли руку… точнее, ногу!
– Да кто же ее знал, что она образец! –
Рыжеволосая особа раздумывала, как поступить с нарушительницей порядка, но тут ее окликнул кто-то из коллег, сообщив, что двое журналистов с подозрительными целями проникли в зал, где расположена мусорная композиция Собакина.
Рыжеволосая ахнула и умчалась, мгновенно забыв про Надежду.
Однако в сложившихся обстоятельствах снять с окна занавеску было затруднительно, потому что поблизости ошивался кто-то из служителей, подозрительно поглядывая на Надежду.
Надежда мысленно показала ему язык и двинулась сквозь толпу, раздумывая, чем еще можно заменить юбку.
Навстречу ей попалась чернокожая официантка с подносом. Надежда машинально взяла с подноса бокал и оглядела стройную фигуру официантки, едва прикрытую юбочкой из пальмовых листьев.
И тут у нее в голове словно молния сверкнула.
Вдоль стен зала тут и там были расставлены пальмы в кадках. Уж они-то явно не являлись произведениями искусства и экспонатами музея, а были обычными комнатными растениями.
И их листья вполне подходили для того, чтобы соорудить из них африканскую юбочку. Причем любого размера – размер зависит только от того, сколько листьев пойдет на юбку.
Надежда выбрала развесистую пальму, которая стояла рядом с дверью туалета, и пробралась к ней как можно ближе.
Оказавшись рядом с пальмой, она принялась методично обрывать ее листья, выбирая те, которые уже начали вянуть.
Ее деятельность и на этот раз не осталась незамеченной. К ней подошел мужчина в таком же, как на рыжеволосой служительнице, зеленом пиджаке, и осведомился:
– А что это вы тут делаете?
Надежда придала себе уверенный вид человека, занятого общественно полезным трудом, и спокойно ответила:
– Провожу профилактическое ощипывание!
– Что? – удивленно переспросил служитель.
– Вы видите, что некоторые листья уже начали вянуть? Это из-за недостатка солнечного света. Если их своевременно не ощипать, процесс увядания перекинется на здоровые листья, и вы глазом не успеете моргнуть, как вся пальма завянет! Вы этого хотите?
– Я? Да нет, не хочу… – неуверенно пробормотал мужчина.
– А если не хотите, так не мешайте мне работать!
– Так вы что – из «Райского сада»? – спросил служитель, понемногу сдавая позиции.
– Да, из сада! – ответила Надежда Николаевна, с остервенением отрывая от пальмы очередной лист.
– А что – нельзя было провести это самое… пощипывание в другое время, когда у нас нет мероприятия?
– Меня послали – я работаю! И работаю исключительно
в свое рабочее время! А если вам не нравится – обращайтесь к моему начальству!Мужчина в зеленом махнул рукой и удалился, решив не связываться с настойчивой цветоводшей.
Надежда оторвала еще пару листьев, решила, что ее добычи хватит на целое африканское племя, и скрылась с листьями за дверью туалета.
Здесь она увидела несчастную блондинку, которая рыдала, обхватив унитаз.
– Эй, кончай лить слезы! – окликнула ее Надежда.
– Оставьте меня в покое! – отмахнулась блондинка. – Дайте спокойно умереть!
– Смерть отменяется! – перебила ее Надежда. – Прибыла «скорая помощь»!
Блондинка еще раз всхлипнула, замолчала и оглянулась. Увидев Надежду, она проговорила:
– А, это вы… а я уж думала, что вы не вернетесь! Думала, вы это просто так сказали…
– Я никогда слов на ветер не бросаю! Раз обещала вернуться – непременно вернусь… и вот, принесла тебе материал на юбку.
– Где? – девица уставилась на пальмовые листья и удивленно заморгала. – Это еще что за дрянь?
– Это не дрянь, а отличный, экологически чистый материал! Тысячи лет назад наши предки носили только это!
– Но я-то не питекантроп… не питекантропка!
– Ну и что? Вон, видела, в зале официантки ходят – очень даже неплохо смотрятся!
– Но я и не официантка… – пробормотала девица без прежней убежденности.
– Ну ты даешь! – возмутилась Надежда. – Только что хотела утопиться в унитазе, а когда тебе предлагают реальный выход – тебя, видите ли, фасон не устраивает! Да я тебе говорю – завтра такие юбки войдут в моду! Ты будешь первооткрывательницей нового стиля!
– Вы думаете? – Блондинка задумчиво наморщила лоб, приложила к себе листья и встала перед зеркалом. – А что, пожалуй, в этом что-то есть… если вот здесь сделать покороче… только как это закрепить?
– Я тебе помогу…
Надежда Николаевна всегда носила при себе несколько булавок – так, на всякий случай. И теперь эти булавки очень пригодились, чтобы закрепить конструкцию из пальмовых листьев на талии блондинки.
Надежда помогала сооружать юбку и в то же время приглядывалась к девице.
– Слушай, – сказала она после длительного раздумья. – Где я тебя могла раньше видеть? Что-то мне твое лицо удивительно знакомо!
– Где? – переспросила девица. – Да где угодно! Я же ведь журналистка, освещаю все культурные мероприятия в городе. Лиля Путова – слышали мою фамилию?
– Лилипутова? – переспросила Надежда.
Она с любопытством оглядела рослую журналистку – уж на кого-кого, а на лилипутку она никак не походила.
– Да не Лилипутова, а Путова! – поправила та. – А зовут меня Лиля! Лиля Путова!
И тут Надежда вспомнила, где она ее видела.
Просматривая в Интернете материалы о вручении литературной премии «Бестселлер года», она заметила на заднем плане нескольких фотографий коротко стриженную блондинку богатырского роста. А одна из корреспонденций была подписана «Л. Путова».