Смерть под занавес

В этот момент у рояля, где толпились гости, возникло необычное оживление. Одновременно с этим в столовую хлынул народ с улицы – похоже, праздник начинался! Расступившиеся люди освободили место у рояля, за который тут же уселся седовласый мужчина во фраке. Через заднюю дверь вошли музыканты с инструментами и заняли стулья. Последними из той же двери появились несколько молодых мужчин и эффектная брюнетка в сногсшибательном алом платье. Небольшой оркестр грянул так неожиданно, что Лера вздрогнула, а один из мужчин, схватив со стола бокал с шампанским, выступил вперед и запел Libiamo. Лера не считала себя любительницей оперы, но эту арию-тост из «Травиаты» Верди узнала без труда. Девушка в красном тоже «вооружилась» бокалом, и оба вышли на середину холла, повернувшись лицом к тому месту, где стояли вице-губернатор с супругой, окруженные гостями.

– Это, что, э-э… как его?.. – забормотала Лера, которой показалось, что она узнала певца.

– Кирилл Третьяков? – уточнила Эля. – Ну да, а с ним, если не ошибаюсь, Диана Кочакидзе… Конечно же, Зинаида пригласила «своих» артистов – должны же они отплатить ей за покровительство!

Лера протиснулась вперед, чтобы рассмотреть исполнителей как следует. В жизни Кирилл Третьяков выглядел моложе, чем представлялось из зала. Она ожидала, что он окажется не так хорош в отсутствие грима и костюма, но ошиблась: он был именно таким – даже, пожалуй, лучше! Буйная грива светло-русых, тщательно мелированных волос обрамляла лицо с классически правильными чертами. Обычно таких людей нельзя назвать красивыми, так как строгая геометрия вовсе не является залогом привлекательности, однако прозрачные, широко открытые словно бы от удивления этим миром глаза и искренняя улыбка делали Кирилла прямо-таки неотразимым. Похоже, каждая черточка в его лице жила собственной жизнью: Лера еще не встречала столь подвижной мимики ни у кого, с кем была знакома. Возможно, если бы не эта невероятная мимика и сочащийся из всех щелей его натуры холерический темперамент, артист не привлек бы большого внимания, но все это вкупе притягивало взгляды и вызывало восхищение у представителей обоих полов. Единственным, что, на взгляд высокой Леры, портило общее впечатление, был скромный рост артиста – вряд ли более ста шестидесяти пяти сантиметров. В левом ухе молодого человека сверкала бриллиантовая пусета, и ему очень шли черный смокинг и накрахмаленная белая рубашка с бабочкой.

Лера давно заметила, что хорошо пошитый костюм еще не гарантирует импозантного вида, ведь его нужно уметь носить! Даже самый дорогой и подогнанный по фигуре пиджак может смотреться на ком-то как на корове седло, если фигура и осанка несовершенны. Третьяков как нельзя лучше соответствовал своему наряду!

Подойдя вплотную к Купелиным, он поднял бокал повыше, салютуя супругам, и небольшой хор, стоявший за роялем, поддержал певца и его партнершу. Красотка осушила бокал залпом, но Лера обратила внимание на то, что Третьяков пить не стал, а незаметно поставил бокал на стол, прежде чем позволил Купелиной сердечно себя обнять и троекратно расцеловать по русской традиции. Вице-губернатор ограничился рукопожатием, после чего музыка на короткое время смолкла, и к паре начали подходить люди с подарками. Кто-то зачитал поздравление от губернатора Санкт-Петербурга, после чего прием продолжился.

Певцы удалились, а музыканты остались, продолжив играть разнообразные мелодии для услаждения слуха присутствующих, которые, надо заметить, мало обращали на это внимание, предпочитая радовать собственные желудки. Лера, которой сестрица помешала поужинать, решила не стесняться и тоже накидала в свою тарелку деликатесов: крошечных тостиков с красной и черной икрой, корзиночек с крабовым и лососевым салатами, пару бутербродов с осетриной и несколько маринованных помидорчиков черри. Отойдя в уголок, она принялась закусывать, в то время как Эльвира направилась в самую гущу гостей – как она выражалась, «социализироваться».

– А вы поете или танцуете? – услышала Лера приятный голос и едва не подавилась икрой от неожиданности: перед ней стоял Кирилл Третьяков собственной персоной.

– Я? – растерялась она. – Я… просто ем, – и она указала на свою тарелку.

– Как это разумно с вашей стороны! – серьезным тоном похвалил он, но его лучистые глаза смеялись. – Клоуны выступили, пришло время утолить голод!

– Клоуны? – переспросила она, но тут же сообразила, что он имеет в виду себя со товарищи.

– Шампанского? – предложил он, ловко схватив бокал с подноса проходящего мимо официанта и протянув его Лере.

– А вы? – спросила она, принимая вино из рук артиста.

– Я это пойло… простите, игристое не пью – у меня от него изжога, не к столу будь сказано, – ответил он. – Может, здесь есть что-то покрепче, но я еще не освоился. Боюсь, когда это произойдет, присутствующие уже все выдуют!

Лера удивилась тому, что молодой человек общается с ней, как со старой знакомой. Странно, но она и сама чувствовала нечто подобное: от Третьякова не исходило угрозы, как от большинства представителей противоположного пола, и это подействовало на нее расслабляюще.

– Скажите, почему вы подошли именно ко мне? – задала она прямой вопрос, надеясь, что артист не обидится.

– Откровенность – это то, что я ценю в людях больше всего, а вкупе с храбростью она и вовсе бесценна! – рассмеялся он. – Признаюсь честно: я здесь никого, кроме Зиночки и ее супруга, не знаю, да и, если начистоту, не горю желанием узнать, а вы показались мне чужеродным телом среди всего этого скопления народа.

– Телом? – изогнула бровь Лера.

– И лицом.

– И почему же я показалась вам, гм… чужеродной?

– Ну, вы красивая, но не так, как принято в подобных кругах. Одеты шикарно, но определенно чувствуете себя лучше в джинсах, верно?

– Мое платье вам не нравится? – огорчилась Лера.

– Платье – отпад, но вам явно в нем неловко, и вы только и думаете о том, как бы нацепить что-нибудь спортивное. Я прав?

– Не стану спорить, – наконец улыбнулась и она. – Меня притащила сюда сестра: она обожает такие сборища, а я…

– А вы любите поваляться у телика или «отжечь» в спортзале.

– Точно!

Как ему это удается? Ведь это Лера следователь, а Третьяков – артист, и все же он «читает» ее, словно открытую книгу!

– А как зовут мою новую и столь приятно прямолинейную знакомую? – поинтересовался он.

– Лера, – ответила она и, переместив тарелку в левую руку, протянула ему правую. Если бы он попытался запечатлеть на ее запястье поцелуй, она сочла бы, что артист выпендривается, но вместо этого он крепко пожал Лере руку, как равной, чем окончательно завоевал ее сердце. А еще от нее не укрылось, что во время рукопожатия Кирилл оценил огромный бриллиант помолвочного кольца на ее безымянном пальце – ей даже на миг почудилось, что его губы искривились в подобии саркастической улыбки, но уже в следующую секунду, когда он поднял на нее глаза, она решила, что ошиблась.

– Приятно было познакомиться, – сказал он искренне. – А теперь, боюсь, мне пора идти ублажать юбиляршу!

Подмигнув Лере на прощание, словно старой подруге, он развернулся на каблуках и резво затрусил по направлению к вице-губернаторше, которая изо всех сил пыталась привлечь его внимание, маша рукой. Лера вернулась к еде, но обнаружила, что больше не голодна: почему-то ничего не значащая беседа с Кириллом Третьяковым отбила у нее охоту пробовать вкусности с барского стола.

Аккуратно поставив тарелку на ближайший стол, Лера поискала глазами сестру, но не обнаружила ее в толпе. Может, стоит пройтись по саду? Она бы с удовольствием поехала домой, но Элька смертельно обидится, поэтому придется самой себя развлекать в ожидании момента, пока сестра насытится болтовней с «важными» людьми и изъявит желание смыться.

В прихожей горничная помогла Лере отыскать пальто, и она вышла на крыльцо. В воздухе порхали редкие белые мухи – надо же, первый снег в этом году! Лера выставила руку из-под козырька и позволила снежинкам падать на ее ладонь. Они послушно приземлялись и тут же таяли на ее теплой коже. В саду не оказалось ни души, но фонари по-прежнему горели, ярко освещая все вокруг. Сад выглядел большим, и Лера, выбрав одну из мощеных дорожек, пошла по ней, разглядывая клумбы.

В это время года особо смотреть было не на что, но сам ландшафт выглядел интересно. Тут и там возвышались искусственные холмы и горки, выложенные камнями разной величины и формы, под кустами смородины разместились садовые фигуры разнообразных птиц и животных – Лера даже заприметила семейство оленей! В конце дорожки, на пересечении ее с тремя другими, расположился фонтан, который сейчас не работал. Она попыталась представить себе, как сад выглядит летом, и пришла к выводу, что очень даже мило. Выбрав другую дорожку, ведущую обратно к дому, девушка пошла по ней. Дойдя до угла здания, она уже намеревалась свернуть к крыльцу, как вдруг услышала приглушенный разговор и остановилась.