Смерть под занавес
Шрифт:
Лера наслаждалась спокойным вечером. Все, как она любит: телик, бокал вина и ужин, заботливо оставленный мамой, который следовало лишь разогреть. В ожидании, пока все приготовится, девушка уселась с бокалом каберне на широкий подлокотник кресла и погрузилась в события, происходящие на экране. Она видела «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», наверное, раз двадцать, но старый советский сериал ей никогда не надоедал: с самого детства она обожала актерский дуэт Василия Ливанова и Виталия Соломина, весьма правдоподобно изображающих английских джентльменов. Некоторые Лерины ровесники понятия не имели
На экране доктор Мортимер как раз в красках описывал им легенду о собаке Баскервиллей, и Лера, сама того не сознавая, шевелила губами, так как слово в слово помнила его монолог вплоть до интонаций, когда зазвонил телефон. Если бы это оказалась сестра или мама, она не стала бы отвечать, предпочтя досмотреть кино, но на экране высветилось слово «Геморрой». Под этим именем у Леры значился оперативник Виктор Логинов, и она, тяжело вздохнув, сняла трубку.
– Слушай, ты знаешь, где находится Музыкальный театр? – раздался в ухе его резкий голос.
– Разумеется, а в чем дело? – насторожилась она.
– Приезжай.
– Зачем?
– Я приглашаю тебя на спектакль. Черт, Медведь, у нас убийство!
– Кто… – но он уже отключился.
Убийство в театре? В театре, где служит Кирилл Третьяков? Но почему Лера подумала сразу о нем, ведь труппа большая, и там работает множество людей, причем многие из них не артисты, а, к примеру, костюмеры, художники, гримеры, да и просто рабочие сцены! Мгновенно утратив интерес к происходящему на экране, Лера выключила телевизор и выскочила в прихожую, где висело ее пальто.
Андрей Сергеевич Бахметьев, штатный психолог-профайлер СК, нравился Алле: он был достаточно молод, чтобы соответствовать современным тенденциям в науке, но вполне опытен, чтобы претендовать на звание эксперта. Она имела с ним дело во время предыдущих расследований, и эксперт не раз давал ей дельный совет, хоть и не уставал повторять, что, мол, психология – это не математика, наука неточная, а посему нельзя исключать того, что составленный профиль окажется ошибочным, ведь, помимо «вводных», получаемых специалистом, существует множество внешних факторов, влияющих на поведение фигуранта, о которых ничего не известно.
– Я согласен, что это – дело рук нестабильной личности, – изрек Бахметьев, просмотрев снимки с места происшествия и из морга. Это заняло у него не более пяти минут.
– Маньяка? – с замиранием сердца спросила Алла.
– Не могу сказать, – покачал он головой. – Вы же сами отметили, что о других подобных преступлениях сведений пока не поступало, так?
– Так, – вынуждена была признать она. – А что вы можете сказать о преступнике, имея только одну жертву?
– В сущности, количество жертв значения не имеет, как бы цинично это ни звучало: я многое могу сказать, видя лишь одну. Во-первых, данное убийство – точно не случайное: фигурант его тщательно спланировал…
– А жертва? – перебила Алла. – Стала ли она случайной, или…
– Скорее всего, нет. Вполне возможно, убийца знал ее – отсюда и этот странный грим.
– Я так и знала!
– Что вы знали?
– Ну то, что он ее накрасил и переодел: создается впечатление, что это личное!
– Алла Гурьевна, я вижу, вы уже справляетесь с психологическим
портретом без моей помощи, – сдержанно улыбнулся Бахметьев.– Нет-нет, простите, пожалуйста, продолжайте!
– Вам не за что извиняться: я рад, что за время совместной работы сумел передать вам часть своих знаний… Так вот, вы правы: во-первых, убийца сделал ей макияж – и не простой, а, как вы отметили, театральный. Это говорит не только о том, что он имеет отношение к театру или кино, но еще и о том, что грим был у него с собой – вряд ли он принадлежал жертве.
– Согласна, ведь использование театрального грима требует определенных умений, а наш судмедэксперт утверждает, что он был наложен по всем правилам.
– Есть еще вариант: и жертва, и убийца оба работали где-то, где используется театральный грим. И тогда это лишь подтверждает…
– Что злодей и жертва знакомы! Видите ли, Андрей Сергеевич, меня кое-что смущает. С одной стороны, многое указывает на этот факт, а значит, убийство могло быть совершено по личным мотивам…
– Вас смущает налет театральности? – догадался профайлер. – Что убийца действует как маньяк, но жертва всего одна, выбрана отнюдь не по принципу сексуальной привлекательности и, скорее всего, она лично его знала?
Бахметьев довольно точно изложил сумбурные идеи, роящиеся у Аллы в голове, и она кивнула в подтверждение его слов.
– На мой взгляд, одно другому не мешает, – продолжил он. – Во-первых, действительно, других жертв нет, но вы сами сказали, что это пока. Во-вторых, кто сказал, что у серийного убийцы не может быть знакомых, от которых ему по какой-то причине нужно избавиться?
– Например, по какой?
– Допустим, жертва каким-то образом узнала о его, гм… деятельности?
– Что ж, давайте допустим. Еще идеи?
– Ваша жертва может быть первой.
– Не слишком ли странный выбор для «пробы пера»?
– А кто сказал, что он любит молоденьких? – парировал Бахметьев. – Лично мне ясно одно: если это убийство не работа подражателя – а у нас нет оснований такое предполагать, так как другие похожие жертвы не просто отсутствуют, но и информация о них не просачивалась в СМИ, из которых этот самый подражатель мог бы узнать об их существовании, – у убийцы проблемы либо социального, либо психического характера! Нормальный человек не стал бы гримировать убиенную: он пытается что-то этим сказать, понимаете?
– Да и сокрытием трупа он не слишком-то озаботился… Как думаете, мог злодей использовать чужую одежду для наряда убитой?
– Если судить по снимкам, размер ее, – задумчиво проговорил психолог, снова беря в руки фотографии и внимательно их изучая. – Никакого особого стиля я тоже не замечаю – обычная одежда немолодой женщины. Она была новой?
Алла покачала головой.
– Никаких следов, кроме принадлежащих убитой, на ней не обнаружено – ни на верхней одежде, ни на нижнем белье, – добавила она.
– Тогда, скорее всего, вещи принадлежали жертве, – сделал вывод профайлер. – Алла Гурьевна, я от души надеюсь, что ошибаюсь, но, сдается мне, вы имеете дело, по меньшей мере, с психически разбалансированным человеком. Можно предположить, что он – человек с неудавшейся личной жизнью или карьерой, считающий себя недооцененным близкими и обществом в целом. Он страстно жаждет внимания, но опасается его последствий: с одной стороны, он привел женщину в порядок, но это дьявольское выражение лица, созданное при помощи грима, и то, что он выбросил ее на свалку…