Смерть в белом халате

– Нужно в милицию звонить! – Молодой человек сунул орудие убийства Плеханову. – Ты пока присмотри за ним, а я Ольгу Николаевну успокою.

Савичев отнял ладони от лица и снова начал водить пальцем в луже. Щеки и нос его были измазаны красным, на штанах расползалось обширное бардовое пятно – кровь с пола впитывалась в пижаму.

– Что же ты натворил!

Виктор невольно перешел на «ты», он не смог бы обратиться к убийце по-другому. Савичев обернулся, взгляд его прояснился.

– Как удачно все получилось! Хотел опять в туалет пойти, только вы там найдете! В соседней палате спрятался! Очень удачно!

– Да, удачно, – буркнул Плеханов. – Зачем бедного Павла Петровича зарезал? Что он сделал?

– Мне? Ничего не сделал. Я его не убивал. Мы с ним редко разговаривали. Странный он был. Все время круги вокруг себя в воздухе рисовал. И плевался. Знаете, я очень не люблю, когда плюются. Это некультурно. А я культурный. Я всегда перед обедом руки мою.

– Перед обедом. – Виктор вспомнил про орудие убийства. – А вилка откуда?

– На тумбочке нашел! – хитро сощурился Александр Алексеевич. – Человек думал, будто я не увижу, как он ее кладет, а я увидел! Хороший человек. Добрый! – Савичев захихикал и снова окунул палец в кровь.

Виктор вздрогнул, когда увидел на запястье Савичева два длинных пореза.

* * *

Милиция приехала быстро, а вот «скорая» немного опоздала, ведь ей спешить некуда – мертвое тело не воскресить, а освидетельствование может подождать. Суеты было много: повариха, услышав, про то, как Семенову проткнули горло вилкой, плача, доказывала, что эта вилка вовсе не из столовой. Все приборы у нее на учете. Пять пациентов в отделении – пять вилок. Ошибиться она не могла. Пожилая санитарка охала, сетуя, что ей предстоит убирать кровь, Ольга Николаевна всхлипывала, закрыв лицо руками. Плеханов обнял женщину за плечи и успокаивающе погладил по плечу.

Пожилой судмедэксперт и фотограф уединились в палате Семенова, старший из двух приехавших милиционеров, – толстый, усатый, не выспавшийся майор Громыко, попросил выделить ему комнату, дабы он имел возможность по одному допросить всех присутствующих. Заведующий отвел майора в ординаторскую и вошел следом. Остальных попросили подождать в коридоре. Молодой милиционер остался с работниками клиники.

Виктор нервничал. Он чувствовал свою вину: уснув, он косвенно стал виноват в смерти человека.

– Не переживай, Витек! – Антон бодрился, но было видно, что и ему не по себе. – Ты не виноват! Рано или поздно он бы все равно кого-нибудь убил.

Медсестра всхлипнула.

– Александр Алексеевич опасен только для самого себя! Волк и всякий год линяет, а нрав не переменяет. Он никому не мог причинить вреда.

– Не мог, а причинил. – Эколог закрыл шею ладонью. – А я спокойно ходил по отделению! Нужно убираться отсюда, пока ничего не случилось!

– Уже случилось. – Виктор вытер внезапно вспотевшие ладони о халат. – Если бы я не заснул, то обязательно увидел, как Савичев выходит из палаты.

– Не нужно, Виктор! Не корите себя! – Ольга Николаевна отстранилась от дежурного и встала ближе к двери в ординаторскую.

– Очень интересно, – молодой милиционер с погонами старшего лейтенанта внимательно посмотрел на Плеханова. – Пока мойор Громыко розбирается с зоведующим, может, вы мне росскажете об убийстве?

Плеханову понравился милиционер. Он внушал доверие – невысокий, полноватый, со слегка оттопыренными ушами он был похож скорее на деревенского парня, да и разговаривал странно – безбожно «окал», к месту и не к месту выделяя гласную «о», но речь была абсолютно правильной. Видимо, долго учился, а от рязанско-тамбовского говора так и не избавился.

– Особенно рассказывать нечего. Я дежурил и нечаянно заснул. Проснулся оттого, что у одного из пациентов случился эпилептический припадок, побежал в палату. Потом прибежал Антон, вдвоем мы попытались помочь пациенту. Потом решили проверить больных. Вот, собственно, и все.

Антон кивнул, подтверждая слова Виктора, и добавил:

– Мы с Ольгой Николаевной тоже спали. А что, мне можно! Это не моя забота ночью психов охранять!

– Понятно. – Милиционер, наконец, протянул руку сначала Виктору, потом Антону, и представился, – Сомов Евгений Николаевич.

– Плеханов Виктор.

– Антон.

Старший лейтенант неловко улыбнулся медсестре и протянул ей руку. Ольга Николаевна, всхлипнув, закрыла лицо руками.

Из ординаторской вышел Геннадий Андреевич, он позвал Плеханова, чтобы тот зашел к майору.

– И вы тоже зайдите, – попросил врач милиционера.

Сомов пояснил Виктору:

– Буду покозания записывать.

* * *

За столом ординаторской сидел майор Громыко, на краю дивана – заведующий. Сомов притулился сбоку от стола, достал блокнот и приготовился записывать.

– Это не совсем официальный допрос, – пояснил не выспавшийся майор. – Можете считать нашу беседу, э-э-э, предварительным выяснением обстоятельств случившегося. Нам необходимо составить картину произошедшего.

Плеханов стоял в центре комнаты, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Фамилия, имя, отчество, год рождения, – обратился Громыко к Виктору и кивнул Евгению Николаевичу, чтобы тот записывал.

– Плеханов Виктор Евгеньевич, 1984 года рождения.

– Э-э-э, учитесь?

– Да. В медицинском институте, на пятом курсе дневного отделения.

– Хм. – Майор с сомнением посмотрел на Плеханова. – А почему здесь оказались?

– Я работаю ночным дежурным.

– Давно?

– Месяц.

– Каков график дежурства? Э-э-э, в котором часу вы приходите на работу, сколько раз в неделю дежурите?

– Прихожу вечером, к шести, ухожу в восемь утра. Дежурим вдвоем с напарником, через день, точнее, через ночь.

– Понятно. – Громыко покосился на Сомова, дабы удостовериться, что тот успел записать, и задал следующий вопрос: – Как зовут вашего напарника?

– Павел. Но его нет, он заболел.

– Э-э-э, вы дежурили один?

– Со мной была Ольга Николаевна. Это наша старшая медсестра. Она осталась помочь мне, так как сменщика не нашли. Мне помогал Антон.

– Он дежурный?

– Нет. Он временно находится в клинике, но он не пациент. Об этом вам лучше поговорить с Геннадием Андреевичем. – Виктор покосился на заведующего и увидел, как тот вздрогнул. – Я мало знаю.

– Э-э-э, расскажите, что произошло ночью. – Громыко потер кулаком правый глаз и зевнул, стараясь сделать это незаметно.