Смерть в чужой стране

Она заметила, что глаза их в окне встретились, поэтому повернулась и посмотрела прямо на него.

— В его обязанности входило обследование помещений, в которых мы живем. Мы, то есть американцы. Кроме того, если на постояльцев поступали жалобы от хозяев квартир, его делом было выяснить, что там случилось.

— Что-нибудь еще?

— Он должен был посещать посольства, которые обслуживает наш госпиталь. В Египте, в Польше, в Югославии, обследовать кухни, следить за их санитарным состоянием.

— Значит, он много ездил?

— Да, порядочно.

— Он любил свою работу?

Она ответила без всяких колебаний и с большим нажимом:

— Да, любил. Он считал ее очень важной.

— А вы были его командиром? Она улыбнулась еле заметно.

— Наверное, можно и так сказать. На самом деле я педиатр; мне просто предложили работу в санитарной инспекции, чтобы иметь подпись офицера и при этом врача там, где это требуется. Но фактически это Майк руководил работой нашего отделения. Время от времени он давал мне что-то на подпись или просил меня написать просьбу о поставках. Потому что, если с просьбой о чем-либо обращается офицер, все делается быстрее.

— Вы когда-нибудь ездили вместе — я имею в виду поездки в посольства?

Даже если этот вопрос и показался ей странным, по ней этого нельзя было заметить, потому что она отвернулась и снова устремила взгляд в окно.

— Нет, Майк всегда ездил один. — И без всякого предупреждения она встала и пошла к трапу в задней части каюты. — А ваш водитель или кто он там знает дорогу? Мне кажется, мы возвращаемся ужасно долго. — Она толкнула одну дверцу и внимательно посмотрела по сторонам, но здания, стоявшие по обоим берегам канала, были ей незнакомы.

— Да, дорога обратно занимает больше времени, — с легкостью солгал Брунетти. — У нас много каналов с односторонним движением, так что доехать до пьяццале Рома можно только объехав вокруг вокзала. — Он увидел, что они как раз въехали в канал Канареджо. Через пять минут, а может, и меньше, они будут на месте.

Она вышла из каюты и встала на палубе. Внезапный порыв ветра чуть было не сорвал с нее фуражку, и она придержала ее рукой, а потом сняла и зажала под локтем. Когда она оказалась без этого жесткого головного убора, стало ясно, что она более чем хорошенькая.

Он поднялся по ступенькам и стал рядом с ней. Катер свернул вправо, на Большой Канал.

— Очень красиво, — сказал она. Потом спросила уже другим тоном: — Почему вы так хорошо говорите по-английски?

— Я изучал его в школе и в университете и некоторое время жил в Штатах.

— У вас очень неплохой английский.

— Благодарю. А вы говорите по-итальянски?

— Unpoco, [14] — ответила она, потом улыбнулась и добавила: — Moltopoco. [15]

14

Немного (ит.)

15

Совсем немного (ит.).

Впереди показалась стоянка у пьяццале Рома. Брунетти встал перед молодой женщиной и схватил причальный канат, готовясь накинуть его на сваю, как только Монетти подведет катер поближе. Он набросил чал на столб и завязал его профессиональным узлом.

Монетти вырубил мотор, и Брунетти спрыгнул на набережную. Молодая женщина спокойно приняла протянутую ей руку и выскочила из лодки вслед за ним. Они вместе двинулись к машине, которая по-прежнему стояла перед постом карабинеров.

Заметив приближающееся начальство, шофер спрыгнул с переднего сиденья, отдал честь и распахнул перед женщиной заднюю дверцу автомобиля. Она подвернула свою форменную юбку и села.

Брунетти жестом показал шоферу, чтобы тот не закрывал за ней дверцу.

— Спасибо, что приехали, доктор, — сказал он, нагнувшись и держа одну руку на крыше машины.

— Не за что, — ответила она, не затрудняя себя выражением благодарности за то, что он отвез ее на Сан-Микеле.

— Буду ждать нашей встречи в Виченце, — сказал он, наблюдая за ее реакцией.

Реакция оказалась неожиданной и сильной. Он увидел, что в глазах ее мелькнул тот же страх, который он уже заметил, когда она в первый раз посмотрела на рану, убившую Фостера.

— Зачем?

Он вкрадчиво улыбнулся:

— Возможно, я узнаю больше о том, почему его убили.

Она протянула мимо него руку, чтобы закрыть дверцу. Ему ничего не оставалось, кроме как отступить. Дверца захлопнулась, молодая женщина наклонилась вперед и сказала что-то шоферу, машина тронулась. Брунетти стоял и смотрел, как она влилась в поток транспорта, выезжающего с пьяццале Рома, и покатила вверх по автостраде, ведущей к дамбе. Там она исчезла из виду — безликая бледно-зеленая машина, возвращающаяся на материк после поездки в Венецию.

Глава 5

Не озаботившись узнать, заметили ли карабинеры их возвращение, Брунетти направился обратно к лодке, где нашел Монетти, снова погрузившегося в свою газету. Много лет тому назад какой-то иностранец — он не помнил, кто именно, — заметил, что итальянцы читают ужасно медленно. Однажды Брунетти сам наблюдал, как некто мусолил одну-единственную газету на всем протяжении дороги от Венеции до Милана, и с тех пор всякий раз вспоминал это высказывание. У Монетти, конечно же, времени было много, но он, судя по всему, прочел только первые страницы. А может быть, начал читать ее по второму разу от скуки.

— Спасибо, Монетти, — сказал Брунетти, ступая на палубу.

Молодой человек взглянул на него и улыбнулся:

— Я постарался ехать как можно медленней, синьор. Но это же просто с ума сойти — все эти маньяки садятся тебе на хвост и едут прямо впритирку.

Брунетти научился водить машину лет в тридцать, пришлось сделать это, когда его назначили на три года на должность в Неаполе. Он всегда волновался, водил плохо, медленно и осторожно, и слишком часто его охватывала ярость из-за таких же вот маньяков, только водивших не лодки, а машины.

— Ты не отвезешь меня на Сан-Сильвестро? — спросил он.

— Если хотите, синьор, я довезу вас прямо до конца калле.

— Спасибо, Монетти. Хочу.

Брунетти снял причальный канат со столба и аккуратно намотал его на металлическую скобу на борту. Потом прошел вперед и стал рядом с Монетти. Они двинулись по Большому Каналу. Все, что можно было увидеть в этом конце города, мало интересовало Брунетти, так все это походило на трущобы. Они проехали мимо железнодорожного вокзала, здание которого удивляло своим унылым видом.