Смерть в твоих глазах

– Вот ты о чем! Понятно, но Бестужева нет в Москве, в этом я уверен, и убийства совершал не он.

– Ты так хорошо его знаешь?

– Как себя!

– Но за год плена он мог измениться.

– Алла, Сергей у «духов», то есть у бандитов, – повысил голос Веселов. – У нас есть веские основания предполагать, в какой банде он находится. И я вытащу его.

– Ты так самоуверен?

– Я его вытащу, Алла, чего бы мне это ни стоило. И они вновь будут вместе с Ларисой.

– Ты до сих пор любишь ее?

– Не знаю, – пожал он плечами. – Иногда кажется, что люблю, иногда… но давай сменим тему, Лариса жена Сергея, и этим все сказано.

Отпив еще вина, Алла осмотрелась:

– По-моему, я видела где-то магнитофон.

– В секретере. Двухкассетный «Шарп». Его командир мой еще из Афганистана привез, потом отдал мне.

– А кассеты есть?

– Были, но старые, начала девяностых. А что?

– Я хочу танцевать. Надеюсь, кавалер не откажет даме в исполнении ее желания?

– Не откажет. Минуту.

Дмитрий достал двухкассетник, поставил кассеты с медленной музыкой и подошел к Алле:

– Позвольте пригласить вас на танец?

– С удовольствием.

Алла прижалась к Дмитрию, и он, ощущая близость ее стройного горячего тела, почувствовал прилив желания.

– Как хорошо с тобой, – прошептала Алла, – спокойно, будто кроме нас нет никого на свете.

– Да, Аля, мне тоже очень хорошо.

– А ведь может быть еще лучше, давай выключим свет.

– Но у меня нет ни ночника, ни бра.

– А зачем нам свет?

Дмитрий протянул руку, щелкнул выключателем, и тут же губы Аллы накрыли его губы страстным долгим поцелуем. Затем она резко отпустила его и начала расстегивать на нем рубашку:

– Аля! Я сам.

– Нет! Какое сильное тело, волосатая грудь, о, как я обожаю такую грудь!

Дмитрий не выдержал и, схватив подол ее платья, рванул вверх. Оно затрещало по швам.

– Я порвал твое платье!

– К черту платье, все к черту, я хочу тебя, хочу, чтобы ты был во мне. Весь, без остатка.

Сорвав друг с друга одежду, Дмитрий и Алла упали на диван.

– Простынь! Простынь под подушкой! – проговорила Алла.

Но Дмитрий не слушал ее. Он потерял голову от дикого желания овладеть этой женщиной.

Алла вскрикнула, когда он вошел в нее. Крик перешел в обрывистое со стоном дыхание. И вновь крик…

Дмитрий опрокинулся на диван, широко раскинув руки:

– Это… это что-то небесное. Ты прелесть, Аля.

– Никогда не думала, что может быть вот так, – положила она голову ему на грудь.

– Как, Аля?

– Безумно сильно и сладко. Я, кажется, на какое-то мгновенье даже потеряла сознание. Еще никогда и ни с кем мне не было так хорошо.

– И с Толиком?

– Господи, Дима, да забудь ты о нем. Нет больше никакого Толика, нет Ларисы, Воронова нет, этого беспощадного убийцы. Никого нет, только ты и я.

Она коснулась губами его соска, живота, опускаясь все ниже и ниже. Дмитрий застыл в оцепенении, затем застонал, когда Алла достигла цели, полностью отдался ласкам не познанной еще любви. Безумной, страстной, развратной в какой-то степени, бешеной близости.

Полностью удовлетворившись, они оторвались друг от друга в половине четвертого. За окном шумел летний дождь, вливая в открытую форточку волны свежей прохлады.

– Как же я до тебя жила? – отдышавшись, проговорила Алла. – И могла прожить до старости, так и не узнав, что такое настоящее удовлетворение. Спасибо тебе, Дима.

– За что?

– За все! – Она поцеловала Веселова и, кокетливо улыбнувшись, добавила: – Пойду в ванную, приму душ.

– Подожди, Аля, – одернул ее за руку Дмит-рий, – мы не предохранялись, ты, наверное, можешь забеременеть?

– Тебя это пугает?

– Нет, но…

– Не волнуйся, – закрыла она ему рот ладонью, – к сожалению, у меня не может быть детей. Неудачный аборт в восемнадцать лет. Но не надо меня жалеть. Так даже лучше. Для меня. А ты хотел бы ребенка?

– Не знаю! Но, естественно, не отказался бы от него.

– Верно! Ведь ты же благородный человек. Пошла я.

Алла встала, и, привыкнув к темноте, Дмитрий с удовольствием проводил взглядом красивую и обнаженную женщину, демонстрирующую ему всю себя.

Он тоже поднялся и прошел к столику. Подняв бутылку, заметил, как дрожат его руки. Такое тоже было с ним впервые. Разливая водку, он наполнил рюмку, опрокинул ее, прикурил сигарету и упал в кресло. Спиртное успокоило его. Подошла по-прежнему обнаженная Алла, присела напротив, выпила остатки вина и потянулась:

– Хорошо-то как. – Потом взглянула на Дмитрия: – Я оставила воду включенной, только полотенце мокрое. У тебя в шкафу, по-моему, другое есть.

– Найдем.

Когда Веселов вернулся из ванной, на улице сквозь пелену дождя забрезжил рассвет. Алла стояла у окна. Она повернулась, и Дмитрий увидел в ее руке свой пистолет.

– Аля! Оружие не игрушка! Зачем ты взяла его?

– Не знаю. Ты извини, я никогда раньше не держала пистолет. Он настоящий?

– Да, боевой!

– А что за надпись на нем? «За мужество и доблесть».

– Это наградной пистолет.

– За что тебя им наградили?

– Там же написано.

– Тяжелый!

– Дай его мне!

Но Алла продолжала смотреть на «ПМ», не выпуская его из рук:

– Какое странное ощущение. У меня в руках неказистая с виду вещь, похожая на детскую игрушку. И в то же время достаточно нажать на курок, и оборвется чья-то жизнь. Хлопок, и нет человека.

– Ну, во-первых, нажимают на спусковой крючок, а не на курок, – забрал у нее пистолет Веселов, – во-вторых, перед выстрелом надо еще снять пистолет с предохранителя, опустив вниз вот этот рычажок, – он показал Алле ствол, затем передернуть затворную раму, и тогда пистолет готов к бою.

– В принципе ничего сложного.

– Тебе это не надо, Аля. Поверь, оружие в руках женщины совершенно не смотрится.

Он извлек из «ПМ» магазин, вновь передернул затвор, поставил его на предохранитель и вместе с магазином положил в верхний ящик тумбы.