Смерть в Занзибаре
Шрифт:
– И вы даже себе не представляете, насколько примитивны эти дороги внутри страны, – выпевал мистер Понтинг. – Это просто тропы, уверяю вас. Настоящая пытка для шин! Не говоря уже, разумеется, о колючках! Хотя на самом деле, если вы наткнетесь на одну из них, это просто восхитительно. Туземцы, животные, пейзажи! Упоительный примитив. Или, например, мелиорация в Нижней Кении и в Поясе поселенцев, который такой болезненно довоенный, как мне всегда кажется. Слишком Пууна, вы согласны? Зато Северная граница сегодня…
Его голос все звенел и звенел, как журчание воды из испорченного крана, прерываемый время от времени неартикулированными звуками, издаваемыми миссис Бингхем (она и сама, без сомнения, любила выступать монологами, но
– Я не могу этого понять, – капризно заявил Найджел Понтинг. – Я просто не могу этого понять. Ни одного слова в отеле и даже не отказалась от заказанного номера. Единственная надежда, что Фросты получили телеграмму, но тем не менее… просто хоть стой, хоть падай! Я полагаю, что эта чокнутая девчонка подхватила какие-нибудь прыщи.
Корь, например, или какую-то необычную девчоночью заразу.
Лэш повернулся к Дэни и зловредно ей улыбнулся, однако она не разделяла его радости. Ей уже начало надоедать, что о ней все время говорили, как о несовершеннолетней школьнице, да и вообще, при данных обстоятельствах, она не видела ничего смешного в том, что ей пришлось выслушать эту часть разговора.
– На самом деле, – говорил Найджел, – я ведь сюда приехал только ради мисс Эштон. Ваш брат считал, что было бы весьма приятно встретить ее в Найроби, и к тому же это избавило бы вас от излишних хлопот, если бы я встретил ее и показал ей город. Поэтому он любезно согласился дать мне небольшой отпуск на это время, чтобы организовать свидание, а эта сумасшедшая девчонка так и не прилетела! Слишком утомительно с ее стороны, и я вполне могу себе представить, что меня снова пошлют ее встречать, когда она наконец соизволит прилететь. А я терпеть не могу летать. Возможно, по мне этого не видно, но я всегда просто в ужасе, когда я в самолете. А вы нет?
– Нет, – сказала Гасси Бингхем, решительно воспользовавшись предоставленным ей шансом. – Я не могу этого сказать. Но все же я фаталист. Я чувствую, что если мне суждено умереть в авиакатастрофе, значит я умру в авиакатастрофе: вот и все. А если не судьба, то и не о чем беспокоиться. Все в мире предопределено, дорогой мистер Понтинг. Все!
Нет такой вещи, как вероятность. И как только человек усвоит эту простую, но такую важную истину, жизнь станет для него гораздо проще. Он перестанет волноваться.
Мистер Понтинг издал резкий возглас несогласия.
– О, нет, нет, нет, нет. Нет, миссис Бингхем! Не могу с вами согласиться. Доктрина о предопределенности, даже если бы было доказано, что она правильна, просто обязана быть ложной. Она такая бесхребетная. Должен же человек использовать предоставляющиеся ему возможности и формировать все по своей воле?
– То же самое говорит и Миллисент. У нас случаются подобные споры. Но я убеждена в том, что когда мы думаем, что используем возможности, мы просто-напросто делаем что-то, что нам предписано делать свыше, и мы не можем не делать этого. Например, когда мы уезжали из Лайдон-Гейблз в Лондон, мы были уже на полпути к станции, когда я вспомнила, что вынула свой паспорт из сумки Миллисент, чтобы показать его одной подруге (там у меня такая смешная фотография) и оставила его на пианино. Так что, конечно, нам пришлось спешно возвращаться обратно, и что вы думаете? Мы обнаружили, что из камина в гостиной выпал горящий уголек, и ковер уже начал тлеть! Миссис Хагби могла не прийти еще пару часов, и, если бы мы не вернулись, дом сгорел бы дотла!
– Вам очень повезло, – согласился Найджел Понтинг.
– Повезло? Ничего подобного. Нам было назначено вернуться. Мне было назначено забыть паспорт, и, таким образом, я никак не могла бы этого избежать.
Найджел издал короткий хихикающий смешок.
– А что если, предположим, вы не успели бы на поезд и не смогли вовремя приехать в
Лондон и в аэропорт? Это тоже было бы вам назначено?– О, но ведь нам не было назначено опоздать на поезд! К счастью, он опаздывал. К тому же, даже если бы он не опоздал, мы не пропустили бы самолет, так как мы приехали в Лондон за два дня, двенадцатого после обеда, и остановились в «Эйрлайн», поскольку Миллисент нужно было кое-что купить и…
Дэни заметила легкое движение рядом с ней и увидела, что рука Лэша внезапно так резко сжала газету, которую он держал, что крайняя статья оказалась скомканной и непригодной для чтения. Но ведь он несомненно знал, что миссис Бингхем и мисс Бейтс были в «Эйрлайне»? И, конечно, он не мог подумать… Кто-то в самолете… Гасси Бингхем… Нет, это вообще было невозможно!
Найджел сказал с обидой:
– Но в самом деле, миссис Бингхем, нельзя же всерьез верить, что предназначение заинтересовано в таких делах, как уголь, выпадающий из камина в вашей гостиной, или тот факт, что человек на фотографии в паспорте всегда выглядит так ужасно неправдоподобно, что это заставляет вас поделиться этой шуткой с приятельницей. Я лично в большей степени интересуюсь психологией и придерживаюсь убеждения, что, если вы оставили свой паспорт на пианино…
Дэни импульсивно поднялась. Она не хотела больше выслушивать какие-либо разговоры о паспортах, или об «Эйрлайне», или вообще о чем-то, что заставляло ее думать обо всех этих страшных и пугающих вещах, поэтому она подала свое сложенное пальто Лэшу и коротко сказала:
– Я через минуту вернусь.
– Вы себя хорошо чувствуете? – спросил Лэш, привстав, чтобы пропустить ее. – Вы что-то позеленели.
– Нет. Со мной все в порядке, спасибо.
Она быстро прошла по проходу в конец самолета и укрылась в дамском туалете, где стояла, бездумно глядя в окно на просторное синее небо и маленькие лениво ползущие облака. Но мысли догнали ее, и она ничего не могла с ними поделать.
Гасси Бингхем… Миллисент Бейтс… Джембе… Мистер Хонивуд… Убийство в Маркет-Лайдоне…
Дэни сдалась и вернулась на свое место.
Тоненькая, похожая на стрекозу, тень самолета скользила через мутные зеленые потоки, заросли мангровых деревьев и пальмовые рощи Момбаса. «Прошу вашего внимания. Табло даст вам сигнал, когда следует застегнуть ваши ремни. Через несколько минут наш самолет пойдет на посадку…»
Пассажиры послушно окунулись в яростные лучи солнца и соленый запах моря, и среди них Дэни заметила стройного араба в белом костюме, с которым, как она видела, столь возбужденно говорил Салим Абейд в Найроби сегодня утром.
По-видимому, в самолете были и другие люди, которые были с ним знакомы, поскольку Найджел Понтинг, заметив его, оставил миссис Бингхем и поспешил за ним. Они пожали друг другу руки и несколько минут стояли на жарком шоссе, тихо беседуя, и Дэни, проходя мимо, услышала, как секретарь Тайсона сказал:
– Надеюсь, вы хорошо провели время? Честное слово, Найроби не для меня. Но, конечно, с вами дело обстоит иначе – у вас там друзья. А вот я отправился с Банни на Северную границу и…
Слова «упоительный примитив» преследовали ее, пока она не добралась до тени в здании аэропорта.
Салим Абейд – Джембе, – выглядевший далеко не лучшим образом, пропыхтел мимо нее, направляясь к противоположному концу зала, где он сел за маленький столик, заказал себе чашечку черного кофе и начал читать арабскую газету, которую держал в заметно трясущихся руках.
В зале ожидания аэропорта было душно и полно народу, и, поскольку Лэш бросил ее на произвол судьбы, Дэни купила себе в книжном киоске журнал и уселась с ним в сравнительно уединенное кресло неподалеку от стойки. Но она не читала. Она сидела, слепо уставившись на печатную страницу и рассеянно слушая многоязыкие голоса вокруг нее, пока ее внимание не привлекла большая, заключенная в раму реклама местных авиалиний, которая висела сбоку от стойки чуть левее ее.