Смерть в Занзибаре

Реклама, как она обнаружила, была нарисована на зеркале, и в нем она увидела отражение голубых локонов Гасси Бингхем, шляпу Миллисент Бейтс в виде миски для пудинга и похожий на цветок лик Амальфи Гордон.

Амальфи, подумала Дэни, выглядела сегодня не слишком хорошо. Похоже, что ей было жарко и она была раздражена, а беседа с Эдуардо ди Кьяго, чье красивое орлиное лицо виднелось в самом углу зеркала, явно надоела ей, так как она отвечала ему односложно, позволив своим глазам блуждать по залу. Миссис Бингхем, в свою очередь, казалось, была весьма довольна собой. Она смеялась над тем, что кто-то сказал, и дикая мысль о том, что она могла быть как-то связана с убийством мистера Хонивуда, показалась вдруг абсолютно смехотворной.

Вероятно, это все-таки был араб Джембе. Или же в лондонском самолете мог быть кто-то совсем неизвестный, на кого она не обратила внимания. Или даже сэр Амброуз Ярдли! Полная абсурдность этой последней мысли вызвала у Дэни слабую улыбку: она позволила своей фантазии разгуляться вовсю! И к тому же сэра Амброуза не было в Найроби прошлой ночью. Наверняка, это кто-то неизвестный…

Группа в зеркале распалась и разошлась, и она больше не видела отражения никого из тех, кого она знала. Появлялись и снова уходили пассажиры с других рейсов, в зале ожидания стало еще более шумно и тесно. У Дэни невыносимо разболелась голова, и каждый отдельный звук в какофонии шумов вызывал еще большее раздражение: капризный индийский ребенок, вопивший с унылой настойчивостью, грохот разбитой чашки и булькание разлитой жидкости, пронзительное хихиканье и болтовня стаи арабских матрон и громкий хохот группы молодых плантаторов возле бара.

– Вы никогда не говорили мне, что умеете читать по-арабски, – заметил голос Лэша рядом с ней.

Дэни ужасно смутилась и прикусила язык, а впервые сконцентрировав свое внимание на том журнале, который держала в руках, она обнаружила, что он действительно напечатан совершенно непонятным шрифтом.

Лэш протянул руку над ее плечом и, вынув журнал из ее рук, перевернул его и снова вручил ей, сказав:

– Извините меня, что я вам напоминаю, мисс Китчелл, но самое подозрительное, что только может быть, это делать вид, что читаешь журнал, держа его вверх ногами. А этот новый ваш приятель, газетчик, с большим интересом рассматривал ваше отражение в этом зеркале. Это ведь игра, в которую можно играть вдвоем. Возможно, ему нравятся рыжие, а вполне возможно, что у него имеются совсем другие мысли.

Дэни сказала задыхаясь:

– Ларри Даулинг? Какие идеи? Он… он ничего не может знать. И, в любом случае, он проявляет интерес только к людям типа Тайсона. И к политике.

– Это оценка покупателя, – сухо сказал Лэш. – Убийство всегда важная новость. Поэтому попытайтесь прекратить вести себя так, словно на вашей совести тяжелейшая вина весом с тонну. А то очень похоже.

– Извините, – сказала Дэни виновато.

– О'кей, о'кей. Теперь уже не долго. Мы почти там.

– Но еще не совсем, – неуверенно сказала Дэни.

– Где же ваш боевой задор?

– У меня его нет – сейчас нет.

Лэш сказал:

– Бедный ребенок, – но без сарказма.

А затем квакающий бестелесный голос из громкоговорителя снова прорвался сквозь вавилонское столпотворение переполненного помещения:

– Пассажиров рейса ноль-тридцать четыре, следующего по маршруту Танга, Пемба, Занзибар и Дар-эс-Салам…

Глава 9

Они вышли на поле, под сверкающий солнечный свет, где ветер с моря пел среди казуарин и бросал пригоршни горячего песка им под ноги, и заняли свои места в ожидающем их самолете, послушно застегивая ремни и гася свои сигареты. Ларри Даулинг, севший позади Дэни через проход, позвал:

– Эй! Стюардесса! У нас одного не хватает. Не закрывайте двери. Моего соседа нет. Мистера Салима Абейда.

Стюардесса улыбнулась терпеливой улыбкой школьного учителя, общающегося с недалеким новым учеником, и сладко произнесла:

– Благодарю вас, у меня есть список пассажиров. Не следует беспокоиться. Он сейчас придет.

Но прошло пять минут, а затем десять, и, хотя самолет вибрировал от рева моторов, он не двигался с места, и пассажиры начали беспокойно осматриваться, поворачиваясь, чтобы взглянуть назад на раскрытую дверь, или озабоченно поглядывая на часы.

– Почему мы задерживаемся? – вопрошал плотный мужчина с переднего кресла. Он поднялся и посмотрел вдоль прохода, его красное лицо побагровело от негодования. – Мы из-за этого опоздаем, а у меня совещание в Танге в 10.15. Эй! Стюардесса! Мисс!

Стюардесса обернулась и улыбнулась приветливой официальной улыбкой. «Один момент, сэр!» Она высунулась в открытую дверь и переговорила с кем-то, а затем быстро прошла по проходу и скрылась в пилотской кабине. Прошло еще две минуты, и она снова появилась, уже с капитаном и первым офицером, и все трое покинули самолет.

– И что теперь? – спросил джентльмен, у которого было совещание в Танге. – Есть же проклятое расписание! Сколько времени они намерены нас еще держать? – Он в гневе неуклюже двинулся по проходу и выглянул на солнце. Было слышно, как он кричал кому-то на взлетной полосе.

– Невероятно! – сказал Найджел Понтинг слабым голосом. – Эти бизнесмены с их вечными совещаниями и их спешкой! Как будто полчаса туда или сюда что-то изменят!

– Тут я с вами вообще не могу согласиться, – колко сказала Гасси Бингхем. – Ожидание всегда действует на нервы. К тому же это несомненно создаст неудобства для Тайсона, который наверняка будет нас встречать. Из-за чего, по вашему мнению, мы задерживаемся?

– Что бы это ни было, дорогая леди, весьма приятно, наверное, сознавать, что все это предопределено, – сказал злорадно Найджел. – Но будем надеяться, что это не какое-то жизненно важное повреждение двигателей, иначе нам будет суждено ждать здесь несколько часов!

Возвращение пассажира, летящего в Тангу, избавило миссис Бингхем от необходимости найти подходящий ответ на его злое замечание.

– Похоже, кто-то из пассажиров до Занзибара заболел, – сообщил тот и сердито потопал к своему месту. – Не понимаю, почему мы все должны задерживаться из-за подобной вещи. Или они думают, что мы будем здесь сидеть, пока ему не станет лучше?

В этом момент вернулась стюардесса, покрасневшая и расстроенная, и сделала короткое объявление:

– Минуточку внимания! Боюсь, что мы вынуждены задержаться еще на пару… э-э… на несколько минут. Мы приносим свои извинения, что вам приходится терпеть эти неудобства, но мы надеемся, что пройдет не так много времени, и мы сможем… э-э… взлететь. Вы можете курить, если хотите, но просим вас оставаться на своих местах.

Снова раздался гул разговоров, затихший, когда в самолет вошли двое аэродромных служащих и молодой офицер-европеец в еще не обмявшейся форме цвета хаки. Один из служащих вежливо и коротко проговорил в микрофон:

– Извините за беспокойство, но нам придется повторить паспортный контроль. Прошу приготовить ваши паспорта.

Дэни бросила дикий, полный ужаса взор на Лэша, но не встретила ответного взгляда. Он вынул свой паспорт и протянул руку за ее документом, все еще не глядя на нее, и это полное отсутствие эмоций у него несколько ее успокоило. Она снова услышала голоса и шаги, и шорох бумаг, по мере того как офицер продвигался по проходу, изучая каждый паспорт, сверяя его со списком и делая какие-то короткие пометки в отрывном блокноте.