Смертельная игра

Комната наполнилась напряжённым молчанием.

– Подождите-ка, – пробормотал Дайго, поднимая руку. – Вы хотите сказать, что если я не напишу что-то шедевральное, то… что? Меня уволят из этой жизни?

– Именно так, мистер Мацумура, – ответил голос.

У Дайго похолодело внутри.

– Но это… нелепо! Ужасно! И кто вообще решает, что шедеврально, а что нет?

– Я.

Голос прозвучал так уверенно, что даже сарказм в голове Дайго на мгновение замер.

– Прекрасно, – вздохнул он. – Мой худший страх – неудача. А теперь неудача может меня убить. Аплодирую вашему чувству иронии.

– Час пошёл, – сухо добавил голос.

На столе перед каждым участником появилась стопка бумаги и ручка. Дайго посмотрел на остальных. Все они выглядели ошеломлёнными: кто-то испуган, кто-то был зол.

– Ладно, – сказал он, садясь на стул. – Вы хотите, чтобы я написал? Хорошо. Но предупреждаю: моё "худшее" может быть даже хуже, чем вы ожидали.

Его рука дрожала, когда он взял ручку. Он взглянул на пустую страницу перед собой.

– Начинаем игру. Только бы она закончилась до того, как закончу я.

Дайго уставился на лист бумаги перед собой, словно тот вот-вот должен был заговорить и объяснить, как из него сделать шедевр. Бумага отвечала молчанием, только слегка шуршала под дыханием вентиляции.

– Ну, вот она, моя муза. Лежит здесь, белая и пустая, как мои перспективы, – пробормотал он и огляделся на соседей.

Все молчали. Женщина с золотыми часами сидела, выпрямив спину, словно собралась выступать перед комиссией. Она водила ручкой над бумагой, но ни одного слова так и не появилось. Мужчина в мятом костюме хмуро грыз ручку, словно надеялся, что от её чернил у него родится мысль. Полный мужчина с бородой вздохнул и отбросил ручку:

– А если мы просто не будем писать? Что тогда?

– Тогда вы узнаете, как быстро ошейник может взорваться, – раздался голос из динамика с абсолютной бесстрастностью.

Полный закашлялся и, побледнев, схватил ручку обратно.

– Отлично, – пробормотал Дайго. – Я участвую в смертельной версии книжного клуба. Всё, о чём я мечтал.

Он снова посмотрел на бумагу.

– Ну ладно, Мацумура, если хочешь выжить, придётся что-то написать. Давай-ка, вспомни всё, чего ты боишься…

Тишину комнаты нарушил скрип ручки: кто-то начал писать. Это был молодой парень лет двадцати, сидящий напротив. Он сосредоточенно выводил слова, а его лицо становилось всё более испуганным. Дайго напрягся.

– Эй, – шепнул он. – Ты чего там пишешь?

Парень поднял глаза.

– То, чего больше всего боюсь. Как велели.

– И что это?

– Отец. – Парень снова уткнулся в лист, не дожидаясь вопросов.

Дайго приподнял брови.

– Ладно. Видимо, у нас тут и психотерапия включена. Всё за один сеанс.

Но времени на язвительные комментарии не было. В голове у него заворачивалась мысль, что нужно как-то быть "лучше". А это значит, что его страхи должны быть ярче, глубже, страшнее.

– Страх… Страх провала? Да, конечно. Это то, что я знаю лучше всего. Почему бы не поделиться этим с комнатой смерти?

Он наклонился над бумагой и начал писать: «Весь мой страх заключается в тишине. Каждый раз, когда я открываю блокнот или компьютер, я слышу её. Эта пустота. Она кричит на меня громче, чем любые слова, говоря: "Ты не справишься".» Дайго остановился и задумался.

– Слишком драматично? Может, добавить шутку? Нет, шутки мне не помогут выиграть в этой идиотской игре.

Он взглянул на соседей. Полный мужчина выглядел так, будто готов заплакать. Женщина с часами наконец начала писать. Но при этом её лицо напоминало каменную маску, под которой явно скрывалось больше, чем она готова была показать.

– Ну, хотя бы я не один.

– Осталось тридцать минут, – объявил голос.

Дайго почувствовал, как его пальцы дрогнули.

– Полчаса? – сказал он вслух. – Вы хотите, чтобы я за полчаса написал свою лучшую работу? Вы хоть представляете, сколько времени я обычно провожу, чтобы придумать заголовок?

– Ваши жалобы не помогут, мистер Мацумура. – Голос звучал так, будто обладатель динамика держал кубок "Самый скучный человек". – Продолжайте работать.

Он скрипнул зубами и вернулся к листу. «Моя первая книга была моим страхом. Она была неудачей, которая шла за мной, как тень. И теперь она снова здесь, шепчет: "Ты снова провалишься. Ты ничего не стоишь".»

– Идеально. Автобиографический хоррор. Может, хотя бы это оценят.

Он откинулся на спинку стула и посмотрел на потолок. Свет мигнул, словно соглашаясь с его унынием.

– Ты готов? – спросила женщина напротив.

– Готов ли я? – усмехнулся он. – Нет. Но это не имеет значения, верно?

Она посмотрела на него долгим взглядом.

– В этой игре, кажется, ничего не имеет значения. Кроме текста.

– Тогда я в полной заднице.

Женщина чуть заметно улыбнулась, и Дайго понял, что она была первой, кто понял его сарказм.

– Осталось десять минут, – объявил голос.

– Прекрасно.

Дайго вернулся к своему тексту и сосредоточился. Это был его единственный шанс остаться в живых.

– Время вышло, – металлический голос раздался так резко, что Дайго выронил ручку, и она покатилась по столу.

Все замерли. Кто-то тяжело вздохнул, кто-то застыл в панике, словно его только что застали за списыванием на экзамене.

– Ну вот, – пробормотал Дайго, отодвигая листы. – Кажется, мой великий роман остался на полпути. Хотя, возможно, это к лучшему. Так я хотя бы не успел разочароваться в нём полностью.

– Отложите ваши истории на стол, – продолжил голос, игнорируя его сарказм. – Они будут оценены.

Женщина с золотыми часами аккуратно сложила свои листы, как будто это был контракт на миллион долларов. Мужчина в мятом костюме откинулся на спинку стула, вытирая пот со лба. Полный участник, сидевший напротив Дайго, что-то пробормотал себе под нос. Скорее всего, молитву.

– А кто, простите, будет нас оценивать? – громко спросил Дайго, поднимая руку, как школьник. – Надеюсь, то что это будете вы – шутка? Потому что ваши стандарты вдохновения, скажем так, немного… строгие.

– Ваши работы будут оценены мной, – подтвердил голос. – Я абсолютно беспристрастен.