Смертельно влюбленный

— Кобурн? — Гамильтон уже в третий раз повторял его имя.

— Я перезвоню, — сказал он, отключаясь.

32

— Он лгал тебе.

Том ван Аллен неопределенно пожал плечом. Это можно было истолковать и как подтверждение сказанного, и как знак полного безразличия.

— Не напрямую.

— Он намеренно вводил тебя в заблуждение, — не унималась Дженис. — Как еще это называть?

Да, это можно было назвать только ложью. Но Тому не хотелось пользоваться этим словом, объясняя Дженис, как Гамильтон манипулировал им. И как он ненавидел себя за это. Признавшись, как легко его оказалось провести, он еще ниже упал бы в глазах собственной жены.

Том пришел домой, чтобы помочь Дженис с Ленни, который всю ночь не давал им спать своими стонами. Это был хорошо знакомый обоим тревожный сигнал. Жалобные стоны были единственным доступным их ребенку способом дать понять, что что-то не так. Но что же? Болит горло? Ухо? Мышечный спазм? Голодная боль? Температуры у мальчика не было. На предмет пролежней они проверяли его ежедневно. Они нe знали, от чего страдает их сын, и поэтому не могли облегчить его страдания. И им было очень мучительно это сознавать.

Может быть, Ленни просто было страшно, а их присутствие у его постели успокаивало, потому что в конце концов мальчик заснул. Да, ночь выдалась тяжелая. Это и еще кризис на работе Тома привели к тому, что и Том, и Дженис чувствовали себя сегодня разбитыми.

Обработав Ленни, Том отклонил предложение жены приготовить ему ланч. Вместо этого он предпочел рассказать ей о вероломном поведении Гамильтона прямо в семейной гостиной. Том заметил, что включен компьютер. Когда он спросил об этом Дженис, та ответила, что все утро бродила по сайтам лучших заведений по постоянному уходу за инвалидами детства в округе.

Том расценил это как безусловный шаг вперед. Своего рода. Это мог оказаться шаг вперед, ведущий к концу. Том был почти что рад неприятностям на работе, отвлекавшим его от кризиса в семейных отношениях.

— Откуда тебе знать, что теперь он говорит правду? — не унималась Дженис.

— Про то, что Кобурн — федеральный агент?

— Этот человек похож на федерального агента не больше, чем…

— Не больше, чем я.

Обескураженное выражение лица Дженис снова давало понять, что Том правильно угадал ход ее мыслей. Она попыталась увильнуть:

— Я хотела сказать, что Кобурн похож на человека, слетевшего с катушек. Он убил восьмерых, включая Фреда Хокинса.

— Гамильтон утверждает, что Кобурн не убивал тех людей на складе.

— Кто же тогда это сделал?

— Он не сказал.

— А он знает?

Том пожал плечами.

Дженис с шумом выдохнула воздух, с трудом подавляя раздражение.

— Так он по-прежнему играет с тобой в интеллектуальные игры!

— У него паранойя.

Гамильтон в недвусмысленных выражениях обвинил офис Тома в том, что он весь пронизан дырами, через которые утекает секретная информация. Помощник Кроуфорд тоже жаловался на утечку информации из различных правоохранительных структур.

— У всех сейчас паранойя. И не без причины.

— Но почему Кобурн не обратился к тебе за помощью, когда ситуация вышла из-под контроля? Почему он убежал с места убийства? Перевернул дом Хонор Джиллет и сделал все, чтобы выглядеть как преступник?

— Хотел сохранить подольше свою легенду. Гамильтон — его единственный связной. Гамильтон внедрил его в компанию Сэма Марсета, и никто ничего об этом не знал. Я не был рекомендован Кобурну даже в качестве контакта на случай провала.

— До сегодняшнего дня, — Дженис даже не старалась скрыть свою злость. — А теперь, когда вундеркинд личного производства Гамильтона оказался прижат к стенке, он сваливает на тебя задачку, как его вытащить. Ты знаешь, что это означает, не так ли? Это означает, что, когда что — нибудь случится, все можно будет свалить на тебя. А не на Клинта Гамильтона, который спокойно сидит в своем уютном кабинете в Вашингтоне.

Дженис, конечно, была права, но Тому было чудовищно неприятно выслушивать нелестную для него правду именно от собственной жены.

— Всего этого может и не произойти, — ворчливо возразил он.

— Что ты имеешь в виду?

— Во-первых, Гамильтону нужно еще связаться с Кобурном, который всячески избегает лишних контактов. Затем он должен убедить его довериться моему покровительству, а это будет нелегко.

— Но почему он не хочет оказаться в безопасности, под защитой?

— Он не доверяет ни мне, ни бюро. Не верит, что мы способны обеспечить ему эту самую защиту и безопасность. Если бы верил, то позвонил бы мне в первую очередь, как ты и сказала. Честно говоря, в его ситуации надо быть сумасшедшим, чтобы забыть об осторожности. Если Марсет был настолько коррумпирован, как он утверждает, то одному богу известно, какие улики накопал Кобурн. Всякому, кто вел незаконные дела с Марсетом, теперь захочется убрать Кобурна. И еще мотив личной мести. Мне сказали, что Дорал Хокинс жаждет его крови. Образ мыслей этого бдительного гражданина тоже заставляет Гамильтона беспокоиться.

— Он хочет видеть Кобурна живым.

— Ему нужны улики, которые добыл Кобурн, — Том посмотрел на часы и протянул руку за пиджаком. — Мне надо возвращаться. Я должен быть на месте и готов ко всему, что может произойти.

Когда Том проходил мимо Дженис, она вдруг остановила его, взяв за руку.

— А если он этого не сделает?

— Не сделает чего?

— Если Кобурн не захочет выйти из-под прикрытия?

— Для меня это статус-кво. Нет шанса стать героем. Но и нет возможности испортить все к чертовой матери.

— Не говори о себе так, Том. — Дженис встала и сжала ладонями его плечи. — И даже не думай так. Все это дает тебе отличную возможность проявить характер.

Ее уверенность в нем была явно не по адресу, но Том был благодарен Дженис за верность.

— И я достаточно разозлился, чтобы использовать эту возможность.

— Отлично! Покажи Гамильтону, на что ты способен. И Кобурну. И вообще всем.

— Я постараюсь.

— Что бы ты ни делал, будь осторожен.

— Буду.

— Может быть, этот человек и агент ФБР, но он все равно опасен.

— Обещаю тебе, что буду осторожен.

Прежде чем уйти, Том зашел в комнату к Ленни. Глаза мальчика были открыты, но он лежал неподвижно, глядя в пространство, и Тому почти захотелось, чтобы он пришел в возбуждение, как прошлой ночью. По крайней мере, это демонстрировало, что его сын хоть что-то чувствовал, что он был хоть отчасти таким же человеком, как и его отец. Любая связь была лучше, чем вообще никакой.

— Я сделаю для тебя все, Ленни, — прошептал он. — Все. Надеюсь, что… что на каком-то уровне ты знаешь это.

Том коснулся волос сына и наклонился, чтобы поцеловать его в лоб.

Он почти дошел до входной двери, когда понял, что оставил в семейной гостиной ключи от машины. Том вернулся и был уже готов войти внутрь, как вдруг остановился, словно вкопанный.

Дженис успела вернуться на свое место на диване. В руке у нее был сотовый телефон. Пальцы отчаянно барабанили по сенсорному экрану. Не прошло и минуты, как жена думать забыла о его проблемах, погрузившись в свой собственный мир. В мир, в котором Тому не было места.