Смертельное фрикасе. Убийство по лионскому рецепту (сборник)

Лора задержалась взглядом на одной фотографии, которая особенно ее тронула. Адель тут была юной первопричастницей: сияющее, обрамленное накрахмаленной вуалью лицо, молитвенно сложенные руки и доверчивый взгляд, без страха возведенный к небесам.

Журналистке показалось, что на одной маленькой фотокарточке с зубчатыми краями она обнаружила черты матери Адель: какая-то женщина с открытым взглядом, с волосами, собранными в объемистый узел, и уверенно стоявшая на ногах, обнимала крепкими руками хрупкие плечики совсем юной робкой девушки. Перевернув фото, Лора прочитала размашистую надпись, сделанную с сильным нажимом бледными чернилами: «Тетушка Адель и Адель – 1936». И тут журналистка вспомнила, что знаменитая повариха унаследовала и имя, и прозвище от своей тетки, которая оказала на нее глубокое влияние. О той рассказывали многочисленные истории, порой граничившие с легендой. Некоторые даже приписывали ей оккультные способности и считали ее колдуньей, ревниво оберегавшей свои секреты, хотя другие всегда видели в ней лишь одинокую независимую женщину, наделенную железным здоровьем, которая предпочла проводить время в лесу, а не обременять себя докучливым мужем.

Выбор имени для ее племянницы был сделан в довольно печальных обстоятельствах. Младшая сестра «первой Тетушки Адель», Марта, родила троих сыновей, но все они умерли, не дожив до своего первого дня рождения. Так что, когда два года спустя на свет божий появилась девочка, было решено наречь ее именем тетки в качестве защиты от дурной судьбы, дабы новорожденная унаследовала ее легендарное здоровье. И кроха, получившая при крещении имя Адель, выросла без всяких проблем и даже отличалась замечательной телесной крепостью вплоть до самых последних дней своей жизни, вплоть до того злосчастного падения с лестницы в своей харчевне.

На другой фотографии Лора обнаружила младшую Адель, девочку-подростка, гордо держащую корзину с белыми грибами, в окружении своей тети и священника из деревни Фосмань. Тетушка наградила ее не только своим именем, но и поделилась секретами леса Барад, в первую очередь тем, который вызывал у всех сильнейшую зависть: раскрыла ей тайные угодья белых грибов. И вскоре по округе разнеслась молва о чудесных грибных местах, откуда девушка приносила удивительную добычу. Они располагались где-то ближе к югу, там, где впоследствии будет процветать ее знаменитая харчевня. Многие пытались следить за ней, чтобы выведать ее секрет, но никому это так и не удалось. Результат всегда был один и тот же: после нескольких минут ходьбы Адель таинственным образом исчезала…

Это углубленное знание леса оказалось очень полезным, когда через несколько лет партизаны Лимузена и Корреза нашли убежище в дебрях леса Барад. Юная Адель со своей неизменной грибной корзинкой запросто умела обмануть бдительность вражеских солдат и доставить скрывавшимся в чаще бойцам Сопротивления медикаменты и важные сведения о противнике. После освобождения Республика отблагодарила юную разведчицу, позволив ей стать первой женщиной департамента, получившей водительские права.

Лора обнаружила также фотографии Адель за рулем «Рено-Жювакатра», который так восхитил Пако сегодня утром. И тут ей вспомнились два листочка, спрятанные в кармане собственных джинсов. Она внимательно их изучила, но они поставили ее в тупик. На первом был изображен прямоугольник, который пересекала кривая колеблющаяся линия. В верхнем углу были нарисованы четыре кружка, а в противоположном – семь овалов. Второй листок оказался еще загадочнее. Пять кружков, нарисованных на равном расстоянии друг от друга, были соединены стрелками по всем возможным направлениям в виде пятиконечной звезды. Лора сфотографировала их на свой мобильник, еще не слишком представляя себе, чем это может ей пригодиться, и положила их обратно в одну из обувных коробок.

Итог ее поисков был двояким: хотя она нашла, чем проиллюстрировать очерк о покойной, все-таки блокнот знаменитой поварихи так и не дался ей в руки.

Хотя до вечера было еще далеко, Лора причесалась, подкрасилась и спустилась на первый этаж, чтобы присоединиться к Пако в гостиной. Она нашла его уютно устроившимся у камелька в компании Маргарет Ватсон, вместе с которой он просматривал проспекты с информацией о местах археологических раскопок.

Лора, повязывая вокруг шеи кашемировый шарф, для вида бегло ознакомилась с выборкой, сделанной ее фотографом.

– Отличный выбор, Пако, но вообще-то я не уверена, что мы успеем погрузиться в доисторическую эпоху. Не в этой командировке. Зато для Средневековья сейчас – самое время!

6

– Все, приехали! Теперь возьми влево и поезжай прямо туда, куда стрелка показывает.

Сидевший за рулем «Фиата 500» Пако осторожно притормозил. Он без труда заметил указательный щит, установленный на откосе, но удивился, что ему назвали это направление.

– Тут написано, что в той стороне сообщество «Шесть Столпов»!

– «Эсперакская корчага» там же. Давай сворачивай!

Фотограф бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида и, резко крутанув руль, съехал с департаментской трассы. Ему пришлось проехать еще метров сто по каменистой дороге через рощицу ореховых деревьев, прежде чем оказаться на автостоянке для посетителей ресторана. Места там были размечены высокими бамбуковыми шестам со светильниками, которые с наступлением вечера заливали теплым светом оба крыла, прилегавших к основному зданию фермы. Сложенная в начале XIX века из соломенно-желтого камня, в 1920-х годах эта постройка была надолго заброшена, пока через несколько десятилетий тут как нельзя более кстати не обосновался некий молодой человек.

Прежде чем почтить это место своим присутствием, Юго Штейнер познал осуществленную мечту хиппи в одной из их общин, нашедшей приют в глухом углу на севере Перигора. Он пережил там мирное сосуществование (выражение, не имеющее границ), любовь без принуждения, но также разрушение иллюзий насчет будущего. По мере того как на горизонте все четче вырисовывались 80-е годы, коммуна мало-помалу обезлюдела. Каждый, завершая это жизнерадостно-утопическое отклонение от прямого пути, сменил свою расшитую цветами тунику на костюм из сероватой ткани и открыл безликую дверь в столь же безликом офисном здании.

Штейнер понаблюдал за этой откочевкой и, хладнокровно ее проанализировав, быстро смекнул, что грядущие десятилетия будут меркантильными и лишенными всякого смысла. И он опять подумал об общине в необычном месте, которая принимала бы в свое лоно разношерстную клиентуру, ищущую тихую гавань, место, где можно было бы отдохнуть душой, уютное теплое гнездо, чтобы вернуться к своим истокам, зал для медитации, чтобы вновь обрести равновесие, да в конце концов просто гостеприимное место, чтобы не дать себе пойти ко дну. И вполне логично он решил создать это убежище в краю, который был вынужден покинуть вскоре после своего рождения. Так что он взвалил на спину свой рюкзак и прошел пешком десятки километров, отделявшие его от Эсперака. И здесь, на заброшенной ферме, нашел свое пристанище и заложил основы того, чему предстояло стать процветающим предприятием.

А недавно ему пришла в голову идея открыть здесь же ресторан, который пригласит клиентов в путешествие. В путешествие сквозь время – это и будет возвращением к своим далеким корням. Второе крыло было построено благодаря желанной помощи от некоторых клиентов сообщества. По этому случаю была даже специально разработана программа личного развития: «Осознать потаенные сокровища жизни» (собирая в окрестностях старые камни), «Восстановить глубинные основы и свое укоренение в почве» (участвуя в строительстве стен будущего ресторана), «Питать самопознание» (мастеря средневековые орудия и кухонную утварь для украшения его стен), а также «Усмирить свой внутренний хаос» (с той же декоративной целью каллиграфически выписывая на пергаменте старинные рецепты и воспроизводя миниатюры из рукописей со сценами пиров и охоты).

«Эсперакская корчага» открылась три месяца назад, как раз к началу туристического сезона. Во дворе, образованном тремя постройками бывшей фермы, где величаво царил вековой каштан, был устроен большой праздник.

Войдя в заведение, Лора сразу же успокоилась касательно одного важного пункта: подобающим образом освещенный зал предлагал все элементы современного комфорта, начиная со столовых приборов на столах. Сразу же навстречу к ним поспешила официантка. На ее затылке была завязана белая косынка, а сама она облачена в длинное небесно-голубое приталенное платье с рукавами до самого пола (правда, из-под подола временами выглядывали кроссовки). Молодая женщина решительно вычеркнула в блокноте заказов фамилию Гренадье и бодро провела их к столику.