Смертельные искушения

разочарования. Лицо Ребекки вытянулось, и он понял, что они зашли в тупик.

– О чем именно рассказывается? – спросила Патрисия. Ребекка взглянула

на свои записи.

– Легенда длинная и витиеватая, но если коротко, то говорится следующее: Николаус и Андреас были дики и неприрученны. У Николауса были мягкие

соболиные крылья; Андреас принимал облик роскошного снежного барса. Вместе

они бесчинствовали, преследовали и обольщали. И вот однажды похитили жрицу

Геры. Та влюбилась в них и выполняла все их прихоти, пока однажды они не

покинули ее во имя следующего завоевания. Жрица, отвергнутая и взъярившаяся, стала молить Геру, дабы та помогла ей отомстить. Гера же вручила ей особое

зелье, которым жрица и опрыскала Андреаса с Нико, пока те почивали.

Проснувшись, они начали преследовать следующую намеченную деву, как

внезапно случилось непоправимое. Вместо того чтобы дева удовлетворяла их

потребности, они оказались ее рабами, а на шее появились золотые цепи. Когда

же дева закончила ими наслаждаться, то вышвырнула вон, и с разбитыми

сердцами мужчины ушли прочь. То же произошло, когда они выследили

очередную юную барышню и воплотили с ней свои похотливые фантазии. И так

будет вечно.
– Ребекка вздохнула и убрала свои записи.
– Суть легенды: тот, кто

живет ради удовлетворения минутной похоти, будет наказан, полюбивший же

истинно, в награду получит счастье. В качестве показательного примера и

приводится миф о Николаусе и Андрее, они же наши Нико и Андреас. Вот и все.

Какое-то время присутствующие хранили молчание. Снаружи, далеко в ночи

чирикала птица, но в остальном стояла тишина.

– Все? – переспросил Андреас.

– Боюсь, что да, - ответила Ребекка. Андреас резко вскочил на ноги и,пройдя к входу, невидящим взором стал вглядываться во тьму. Нико протянул

руку Патрисии.

– Это легенда о преодолении порока вожделения, - хмуро произнесла

Ребекка. – И ни словечка о том, как освободиться от проклятия. Мне жаль.

Патрисия нахмурилась, но не от разочарования, а в замешательстве.

– Если в надписи нет ничего существенного, почемуже дионы так твердо

были настроены не дать ее найти? Не содержи она подсказок, они не

преследовали

бы

нас

с

таким

упорством.

Нико пожал плечами.

– Гера коварна. Может, она для того и послала их, чтобы отвлечь от того, что

у нас перед носом, и ввести в заблуждение, тогда как ответ – если он, конечно, вообще существует - лежит в другом месте. Или потому что Андреас предложил

мне новый способ повернуть в ране лезвие ножа.

– Ты имеешь в виду, мучить нас, - не оборачиваясь, проговорил Андреас.

– Что-то вроде того.

Ребекка поднялась.

– Ну, хотелось бы мне с ней поболтать. Спросить прямо сей же миг, чего

ради уже много столетий она удерживает вас в капкане. Нет, я, конечно, тоже

писала бы кипятком, займись ты со мной любовью, а потом свали, но нужно быть

совсем больной, чтобы из-за этого загнать тебя в ловушку. Думаю, ты извлек уже

урок.

Нико постарался сохранить безразличный тон:

– Возможно, чары – единственное, что могло исправить нас в лучшую

сторону. Возможно, если их снять, то мы с Андреасом вернемся к прежнему образу

жизни, так и не извлекшииз этого урок.

Андреас фыркнул.

– Нас неволили только лишь по той причине, что мы никогда не

влюблялись, вообще не представляли, на что это похоже. Гера решила, что мы

способны только на удовлетворение собственного вожделения, и пришла к

выводу, что просто обязана показать, что такое боль неразделенной любви. Но это

враки. Задолго до начала той истории я влюбился, проиграл и терпел муки.

– Я тоже, - вторил ему Нико. – А из-за Геры, возможно, потеряю все, чем

владею.

Ребекка с Патрисией обменялись взглядами: оба упрямца убеждены, что

могут решить любую проблему, стоит лишь пошевелить мозгами. Нико стиснул

руку Патрисии, в сердце его поселилась тупая боль, поскольку мужчина понял, что скорее всего потеряет все, чем обладал.

– Все кончено, Патрисия, - проговорил он. – Скоро вы с Ребеккой покинете

нас. Мы проиграем, а вы, так или иначе, сможете поставить на всем этом

жирный крест.

– Если мы так и поступим, то чем вы намерены заняться? –

поинтересовалась Патрисия.

С напрягшимся лицом Андреас снова обернулся.

– Темже, что и всегда. Существовать.

Существовать, не жить. Нико вновь почувствовал в сердце знакомое уже

жжение,

агонию,

которой

никогда

не

пройти.

Бес рассматривал стену, его дружелюбное лицо стало обеспокоенным.

– Должно же быть в ней ну хотьчто-то, что можно использовать.

– Не представляю, что, - рявкнула Ребекка.

Бес снадеждой повернулся к Патрисии.